******

— А это у вас служебный «Пассат»? — с юношеской непосредственностью поинтересовался молодой лейтенант-участковый, с интересом рассматривая салон «Фольксвагена» Серегина. — Вам его все время дают или только на время выполнения задания?

— Все время, — буркнул Серегин, настороженно прислушиваясь к работе двигателя. — Двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, триста шестьдесят пять дней в году.

Они с Карповым долго выпрашивали служебную машину, а когда таки получили добро на то, что бы ею воспользоваться, то прождали ее полтора часа, да так и не дождались. Поломалась она где-то на подъезде к управлению. Электричкой ехать было уже поздно, туда успевали, а обратно нет, и поэтому капитан решился ехать на своей капризной машине. Всю дорогу он нервничал, опасаясь, что и этот автомобиль сломается.

— И бензин тоже дают! Причем заправляют ежедневно так, что едва успеваешь до вечера выкатывать, — добавил, ухмыляясь, Никита. — Приходишь утром на работу ― первым делом начальство выдает талоны на бензин…

— Зачастую в принудительном порядке, — вставил капитан. — И не отвертишься, что, мол, со вчера остались.

— Вот, вот. Начальство, оно у нас такое, — продолжил Карпов. — И это еще не все. Обязательно интересуется, не надо ли чем по ремонту транспортного средства помочь. Запчасти, может, какие нужны? Не пора ли полную диагностику автомобиля бесплатно сделать? Не стучит ли какой подшипник? Резину заменить не надо? Масло, фильтры поменять не пора?

— И все вот так дают? И подшипники, и резину, и масло, и бензин? При первой необходимости? — На покрытом веснушками лице молодого защитника порядка легко читалось восхищение.

— Потом догоняют и еще раз дают, ― усмехнулся Серегин.

— Хорошо вы живете. Хотя это и правильно. Вы же элита. При ваших задачах и вашей ответственности… Так оно и должно быть, — не услышав с заднего сиденья последние слова капитана, «съел» и эту «утку» лейтенант. — А я тут все окрестности на велосипеде объезжаю. Это в лучшем случае, а то и просто пешком обхожу.

— Пешком для здоровья полезней. Хотя и на велосипеде тоже не плохо. Воздух у вас один чего стоит. Не то, что у нас, в городе. Шум, гарь, вонь, смог, — утешил его Серегин.

— К тому же велосипед вполне сносно работает и без бензина, не говоря уже о масле, фильтрах и прочем, — добавил Никита.

— Воздух это да! Природа, вообще, у нас уникальная. Леса, озера, — согласился участковый. — Вот здесь останавливайтесь, дальше пешком пройдем, по вон той тропинке.

Серегин подогнал «Пассат» максимально близко к деревьям и остановился. Офицеры вышли на опушку и, ведомые участковым, углубились по неширокой дорожке в лес.

— Красота! — вздохнул полной грудью Никита и потянулся. — Ну рассказывай, служивый.

— Рыбалка у нас сейчас хорошая. Можно килограмм двенадцать за одно утро взять на удочку…

— Иди ты! — шутливо усомнился капитан.

— Ей Богу!

— Рыбалка ― дело, конечно, хорошее. А вообще-то, я про убийство спросил, — усмехнулся Карпов.

— Извините, я не понял. — Лейтенант поправил форменную фуражку и, немного сбиваясь от волнения, принялся рассказывать:

— Нашли его в два часа тридцать две минуты… в четырнадцать часов тридцать две минуты. Отдыхающие. Семья Волкович. Муж, жена, сын девяти лет. Они прогуливались по лесу и случайно наткнулись на тело. Мужчина проявил сознательность, остался около трупа, а жена, забрав ребенка, пошла в поселок и вызвала милицию и скорую.

— Что за семья? Мужчина не мог, пока никого не было, чего-нибудь с трупа притырить?

— Нет, что вы! Семья благонадежная. Да и выглядели они солидно. Незачем такому мужику по карманам у трупа шарить. Нет, не мог он. Так вот. Я, конечно, прибыл на место преступления первым. Когда пришел, труп уже остывал. Скорая приехала немного погодя и сразу же уехала. Медикам здесь делать было уже нечего. Вот мы и пришли. — Лейтенант остановился, показал рукой. — Вот здесь он лежал. Ноги здесь, голова здесь. Ноги вывернуты влево, руки как бы заломлены, согнуты в локтях, лицо…

— У нас есть фотографии. Не стоит озвучивать эти ужасы, — перебил его Серегин и, достав из дела снимки, начал прикидывать изображение трупа к местности. — Что наши коллеги?

— Опергруппа тоже долго здесь не задержалась. Быстренько выполнила все процедурные дела и…

— Кинолога они привлекали?

— Собака была. Прошла вон в том направлении метров сто-сто двадцать и след потеряла. — Участковый уверенно махнул рукой в сторону противоположную станции. — Шум начался на следующий день, когда установили личность убитого. Как выяснилось, что в морге лежит господин журналист по фамилии Кивалов… Что здесь началось! Кого здесь только не было.

— Жарковато пришлось, лейтенант? Попотеть довелось изрядно? — посочувствовал Карпов.

— Сорок восемь часов на ногах. Не присаживаясь. Туда, сюда. Сделай то, сделай се. Все быстро. Бегом. Вы так, на закуску уже, приехали. Я даже успел немного поспать.

— Народу много было?

— Ужас. Вплоть до самой Генеральной прокуратуры. А нижних чинов понагнали… Видимо не видимо. Наверное, со всей области. Два квадратных километра обшарили.

— У каждой белки, наверное, поинтересовались: «Не видела ли она чего подозрительного с одиннадцати до четырнадцати часов в воскресенье?» — сострил Никита.

— У зайцев, ежиков в обязательном порядке паспорта проверили, — пробормотал себе под нос Серегин.

— Примерно так. Опросили всех, кто был в воскресенье на прилегающей к лесу территории. И местных в поселке, и дачников. Это был понедельник. Кого из отдыхающих здесь уже не застали, разыскали в городе.

— Ну и сам как ты понял, нашли что интересное они? — снова вступил в разговор капитан. — По сути дела?

— Интересное? — переспросил участковый. По его лицу было видно, что он из тысячи фактов, пытается выбрать самый важный.

— Не торопись. И не бойся что-либо пропустить. У нас все есть в деле. — Серегин похлопал пальцами по папке с делом Кивалова. — Здесь ничего не упущено, не переживай. Меня интересует твое мнение. Лично твое мнение. Что нарыли стоящего все эти роты оперов, следователей и прочего народа в форме и без?

— Ну. По направлению следа, — участковый опять показал рукой в сторону, противоположенную остановке электрички, — взятому собакой километрах в полутора от места преступления, в это утро долго стояла на проселочной дороге «девятка» бежевого цвета. С девяти утра до двенадцати, примерно. Видели ее многие люди. Всех удивил тот факт, что, фактически машина брошена в лесу, без присмотра. Выяснить, кому принадлежит этот автомобиль, так и не удалось. Ни у местных, ни у дачников такого транспортного средства нет.

— Номера никто не запомнил? Хотя бы фрагмент? В деле об этом ничего нет.

— Номера никто не запомнил, — отрицательно покачал головой лейтенант. — К превеликому сожалению.

— Молодец участковый. Браво. Правильно. Эта машина и есть самое интересное. — Серегин убрал папку под мышку и зааплодировал. — Быть тебе великим сыщиком, лейтенант. Это именно та микроскопическая ниточка к истине и есть. Теперь пошли, покажешь нам место, где она стояла, Пуаро.

Довольный похвалой участковый зарделся, отчего его веснушки стали почти не видны, и опрометью бросился в нужную сторону.

— Идемте. Покажу.

— Участковый, ты совершенно прав, скоро стемнеет и надо торопиться, но мы-то не такие молодые и шустрые, как ты, — крикнул в спину парнишке Серегин и подмигнул Никите.

— Не спеши, а то успеешь, — в тон капитану добавил Карпов.

Место, где в воскресенье стояла машина предполагаемых убийц, ничем примечательным не отличалось. Проселочная дорога с двумя колеями спрессованного тысячами колес грунта. Слева лес погуще, справа пожиже. И там и там преимущественно хвойный.

— Примерно тут «девятка» и была.

— Как здесь с транспортом? — поинтересовался Карпов.

— Практически никак. Раз в час какой местный фермер к своим владениям проедет. Да отдыхающие прокатятся…