Раздался звонок. Тихая школа ожила. Сразу стала шумной, весёлой. Коридор заполнился мальчишками и девчонками. Из-за двери с надписью «АУ» выпорхнул Алёша. Радостно улыбаясь, он потащил меня в класс.

— Посмотри, Игорь, какая у нас тут красотища! — захлёбываясь, восторгался он. — Вот ты когда учился в первом классе, разве у вас были такие отличные, такие удобные парты? Правда же, не было? Нет, ты сядь, посиди, попробуй!

Алёша усадил меня за парту. На её крышке красовались вырезанные всё те же знакомые буквы — «АУ».

— Алёша, что это? — спросил я. — Всюду эти странные, загадочные буквы.

— Ничего странного, — засмеялся он. — Это же моё имя. «АУ» — значит «Алёша Умников», понимаешь? Вот окончу школу, стану знаменитым человеком, ну, там учёным, артистом или космонавтом, например, и все будут смотреть на эти буквы и говорить: «Здесь ОН учился, по этому коридору ОН ходил, у этого окна стоял!» А парту в музей отправят. Если бы я на ней «АУ» не вырезал, кто же вспомнит, что это была моя парта? Они ведь у нас все одинаковые.

Часто наши успехи зависят от того, умеем ли мы правильно распределять своё время.

Однажды третьеклассница Таня Крутикова рассказала мне:

— Нам дали на дом задание — написать, какая из прочитанных летом книг больше всего понравилась и почему.

Стала я думать, о чём писать. В школе до конца уроков думала, по дороге домой думала… И всё получалось, что лучшая книжка — это «Золотой ключик, или Приключения Буратино».

Во дворе меня окликнули Ира и Оля: выходи, мол, гулять.

— Некогда, — говорю. — Сперва уроки сделать надо. Пообедав, я села за письменный стол и вывела в тетради:

«Моя любимая книга». За окном Ира с Олей играли в классы, по двору слонялся рыжий Вовка Баранчук. Я вздохнула и решила, что напишу, пожалуй, о «Приключениях Незнайки».

Вдруг у меня зачесался кончик носа. Я вынула из кармана зеркальце. На носу ничего не было, кроме веснушек. Я их стала считать и насчитала девятнадцать штук. Двадцатую, для ровного счёта, пририсовала шариковой ручкой. Веснушка получилась хоть и синяя, зато весёлая. Я несколько минут ею полюбовалась.

Потом услышала, как выше этажом Ира стала играть на пианино гаммы. Ну как тут сосредоточишься? Хотя вообще-то я не против музыки. Я послушала и решила писать не о Буратино и не о Незнайке, а о «Бременских музыкантах».

Вот уже и Оля ушла со двора. Один Вовка сидит на лавке и болтает ногами. Бездельник! Кричу ему:

— Баранчук, ты почему сочинение не пишешь?

Он махнул рыжей башкой:

— Писать не о чем. Я за лето ни одной книжки не прочёл!

Тут я почувствовала, что ужасно хочу есть. Взяла булку, начала отщипывать от неё по кусочку. Булка долго не кончалась и, поскольку руки у меня были заняты, я писать не могла.

Незаметно наступил вечер. Мы с младшей сестрёнкой Наткой посмотрели телепередачу «Спокойной ночи, малыши!». Натка улеглась спать. Счастливица! А я за целый день так ничего и не успела написать, кроме заголовка. Надо побыстрее собраться с мыслями и… И не заметила, как уснула.

На уроке Нина Павловна сказала огорчённо:

— С домашним заданием справились все, кроме Баранчука и Крутиковой. Что случилось, Таня?

Я только плечами пожала. Ведь честно просидела над тетрадкой до глубокой ночи, и всё равно времени не хватило. Были бы сутки длиннее хоть на час, тогда, конечно, успела бы.

— Это писатели виноваты, — сказала я Нине Павловне. — Слишком много хороших книг написали…

Эту историю рассказал мне ученик второго класса Петя Бабушкин.

— Я понял вчера, что меня ждут неприятности, — вздохнул он. — Исчез мой талисман — молочный зуб. Он выпал у меня ещё в первом классе, и я всё время носил его в пенале вместе с карандашами и ручкой. «Всё, — думаю, — получу двойку». Я ужасно расстроился и решил после уроков прогуляться по набережной, чтобы немного успокоиться. Дул холодный ветер, река была мутно-серая, неприветливая, настроение у меня ещё больше испортилось. Пришёл домой и сел за уроки.

— Что с тобой? — удивилась мама. — Почему не обедаешь? Может, тебе травочку для аппетита заварить?

— Ничего мне не надо, — буркнул я.

— Господи! — всплеснула руками мама. — Будто сглазил кто ребёнка! — И она, причитая, ушла на кухню.

Смотрю в учебник — ничего не вижу. В голове одно: как же я завтра без талисмана в школу пойду? Так до ночи и просидел без толку, пока мама спать не погнала.

— Утро вечера мудренее, — говорит.

И приснился мне сон. Плаваю я в серой осенней реке. Волны, будто в море, громадные. Одна волна накрыла меня с головой. Смотрю — на дне мой талисман белеет. Нырнул я за ним, а талисман вдруг исчез. Вместо него сидит наш кот Черныш и насмешливо тянет:

— Сгла-а-азили тебя, Петя, сгла-а-азили!..

Просыпаюсь — зуб на зуб не попадает. Одеяло моё на полу валяется, а на нём Черныш калачиком свернулся — нежится. Пнул я его как следует, чтоб не издевался.

И, ясное дело, без двойки не обошлось. Вызвали меня на первом же уроке. Сон в руку оказался: плавал я, плавал у доски — так ничего и не смог ответить. Полез в портфель за дневником, и вдруг пальцы мои нащупали что-то твёрдое. Вытаскиваю… чтобы ты думал? Тот самый злополучный зуб! Никуда он не пропадал, просто из пенала случайно на дно портфеля выскользнул. На меня прямо столбняк нашёл. Очевидное — невероятное: зуб на месте, а в дневнике двойка. Вот и верь после этого в чудодейственную силу талисмана!

У Вити Сидорова родители — геологи. Они часто уезжают надолго в командировки, и Витя остаётся с бабушкой. Эта маленькая симпатичная старушка души не чает в своём внуке.

На днях я встретил её, мы разговорились, и она сразу стала хвалить Витю:

— Уж такой он у нас добрый, уж такой заботливый! Вот недавно Витина октябрятская звёздочка взяла шефство над бабушкой Капитоновной — она здесь неподалёку живёт. Так что вы думаете: Витенька мой из школы придёт, поесть-то путём не успеет, а уж скорей к Капитоновне бежит. За хлебом ей сходить надо, — стала считать Витина бабушка, — за молоком — надо, цветочки полить — надо, в квартире прибрать — тоже надо…

Тут бабушка на минутку замолчала, вспоминая, какая же ещё помощь необходима Капитоновне. Воспользовавшись паузой, я спросил:

— Стало быть, трудолюбивый у вас внук, Анна Егоровна?

— Да уж, не белоручка! — с достоинством произнесла Витина бабушка. — А ещё, знаете, у них ведь у каждой звёздочки есть своя подшефная бабушка. Или свой подшефный дедушка. Октябрята соревнуются, чья же звёздочка лучше с шефством справляется. И пока что всё время впереди Витенькина.

От гордости за внука у Анны Егоровны даже щёки порозовели и на глаза навернулись слёзы умиления.

— Ну, а как вам Витя помогает? — спросил я. — Какие у него дома обязанности?

— Да вы что, Игорь? — искренне удивилась Витина бабушка. — Когда же ему дома помогать? У него на это и времени-то нет. И потом — я же не подшефная. — Бабушка украдкой вздохнула и сказала бодрым голосом: — Да я и сама управляюсь. Ноги вот только болят, ходить трудно. Но уж годы мои такие — никуда от них не денешься. А так ничего. Я и Витеньке иной раз помогу. Вот сейчас иду за молоком — и для Капитоновны возьму. А он, внучек мой дорогой, придёт из школы да и отнесёт ей.

Анна Егоровна распрощалась со мной и заспешила в магазин. А я подумал: неплохо бы найти октябрятскую звёздочку, которая взяла бы шефство над Витиной бабушкой.