- Кто еще участвует в заговоре?! Говори!

   Ивана не зря десятки раз перечитывал книги о Цезаре. Он практически наизусть всех заговорщиков. И Родин как пулемет застрочил именами:

   - Гай Лонгин, Публий Каска, Квинт Лигарий, Тит Туррулий, Гай Перменский, Цимбер! Идейный вдохновитель - Цицерон! Их много - человек пятьдесят. На Форуме спрятан в засаде отряд гладиаторов!..

   - Ах, негодяи! Порази их Юпитер! - в гневе воскликнул император. - Они горько пожалеют об этом!

   - Цезарь, нам надо немедленно покинуть это место! - закричал Антоний - Мы безоружны, а они...

   - Не престало мне, самому великому из рода Юлиев, а также непобедимому полководцу и герою римского народа, позорно бежать отсюда, тем самым показывая врагу свой тыл! Я никогда так не поступал! Никто и никогда не видел мой тыл!

   - Тогда они убьют нас, Цезарь! - в отчаяние взмолился консул.

   - И пусть! - гордо прокричал диктатор. - На то воля Юпитера! И его помощника Фатума!

   Услышав предсмертный клич своего подельника, с дюжину сенаторов выбежали из курии. Увидев окровавленного и корчившегося в муках Трибония, они поняли: заговор на грани срыва и надо как-то спасать положение. Мятежники стали звать на помощь других сенаторов. Их становилось все больше и больше. Обнажив кинжалы и короткие мечи, они окружали Цезаря и его немногочисленных и безоружных помощников.

   - Смерть тирану! - закричали мятежники дружно. - Смерть диктатору!

   Антоний не растерялся и выхватил копье у стоящего неподалеку караульного, а Цезарь вытащил из ножен того же солдата знаменитый римский меч - гладиус.

   - Солдат, беги за помощью! Срочно легионеров и их командиров сюда! - приказал ему император. - Скажи, покушение на Цезаря! Да поможет тебе быстрокрылый Меркурий!

   - Есть, мой божественный император! - воскликнул воин и кинулся со всей прыти бежать в сторону театра Помпея...

   За ним поспешил, сбросив тогу (чтобы не мешала при беге), Гай Кассий Лонгин. В руках его был меч. Сенатор хотел догнать и убить императорского гонца, но не смог. Тот был проворнее и скорее. Солдат, минув портик Помпея и театр, оказался на многолюдной улице. И, недолго раздумывая, солдат ловко запрыгнув на лошадь к какому-то всаднику и, крепко обхватив того за талию, попросил как можно быстрее скакать за помощью. Лонгин в отчаянии бросил меч вдогонку гонцу диктатора, пытаясь попасть в его спину гонца, но, увы, промахнулся. Осознав бесперспективность погони за караульным, сенатор отобрал лошадь и меч у какого-то стражника и помчался в направлении Форума за гладиаторами. До главной площади Рима было всего пятьсот шагов.

   ...Заговорщик Публий Каска вылетел первым навстречу опасности. И Антоний со всей силы метнул в него копье! Железное острие пронзило сенатора насквозь. Каска упал, как подкошенный, на ступени курии.

   - Цезарь, спасайся! - крикнул Антоний.

   Но часть сенаторов уже перекрыла путь Гаю Юлию к отступлению.

   Иван не растерялся. Чемпион Москвы по стилю Киокушинкай в средней весовой категории ловко ударил по руке какого-то сенатора, и кинжал вылетел из его рук. Следующим ударом - маваши-гери - Родин отправил противника в нокаут. А потом в прыжке каратист сбил второго. Третьего с разворота он попал ногой в живот. Сенатор согнулся и упал. Но кто-то задел кинжалом спортсмена по руке - и Иван отступил, зажимая рану. Какой-то писарь заслонил своего императора - и в него вонзились сразу два кинжала. Упали сраженные заговорщиками еще трое помощников Цезаря: секретарь диктатора, еще один раб и философ Артемидон Книдский. Второй караульный, отдав свой меч Антонию, пытался прикрыть Цезаря своим щитом, и ложными выпадами своего копья отгонял от сюзерена почуявших кровь сенаторов. Антоний тоже яростно отражал атаки заговорщиков, не давая им зайти с тыла.

   Вдруг среди смутьянов Цезарь увидел Марка Юния Брута, размахивающего коротким мечом. И сразу страшная и нестерпимая боль пронзила диктатора. Но не физическая, а моральная. Опять его предали! И кто?! Брут!!!

   - О, боги! И ты, Брут! - словно смертельно раненый зверь закричал Цезарь, да так страшно и надрывно, что изменник от страха перед императором отступил назад и растворился в толпе мятежников.

   Эта моральная боль придала Цезарю еще больше сил. Диктатор в бешенстве рассек кому-то глаза. Тот схватился за лицо и опустился на одно колено. Антоний и Цезарь отбивались от яростно наседающих сенаторов. Диктатор и консул были слегка ранены. Иван сумел хорошо поставленными ударами выключить из схватки еще двух заговорщиков, и подобрать кем-то выроненный кинжал, а солдат убил одного бутовщика и ранил второго. Цезарь и его люди отходили, используя в качестве защиты колоннаду портика Помпея.

   Вот упали еще двое сраженных заговорщиков - Цезарь не утратил навыков искусного фехтовальщика. Теперь он не походил на старика. Он помолодел буквально на глазах: решительный волевой взгляд, упрямо сжатые губы, мощь и энергия в движениях! Видно было, что диктатор - прирожденный воин! Цезарь словно вспомнил свои былые и славные битвы. И это его окрыляло, придавала силы, мужество и звало на подвиги.

   Сенаторы не торопились попадаться под разящие мечи Цезаря и Антония. Они с нетерпением ждали, когда появился Гай Кассий Лонгин с отрядом гладиаторов. И наемники уже приближались. Дружно гремя доспехами, щитами и мечами, они бежали к театру Помпея. Их было человек семьдесят. Впереди скакал сенатор Лонгин, размахивая мечом и призывая наемников к решительному сражению. Празднующий мартовские иды народ с недоумением смотрел вслед вооруженному отряду и гадал: что это, какие-то запланированные войсковые перемещения или театрализованное представление в честь праздника?

   Гладиаторы чуть-чуть не успели к намеченной цели. У входа в театр они столкнулась с отрядом легионеров человек в сто. Впереди них был тот самый солдат, что дал копье и меч первым лицам империи. Его звали Фабий. Черноволосый, коротко стриженный, с льдистыми глазами и квадратной челюстью он всем своим видом олицетворял грубого прямолинейного солдафона. Это был воин до мозга костей. Он сражался храбрее всех и требовал спасти любимого императора.

   На подступах к театру и на самой его сцене под открытым воздухом закипел ожесточенный бой. Сшиблись, загремели, затрещали щиты, зазвенели, заскрежетали клинки, послышались боевые кличи сражающихся. Кровавый спектакль под названием "Битва за спасения Цезаря" начался. Но очевидцев этого драматического зрелища не было, лишь огромнейший полукруг мраморных кресел, вмещающий семнадцать тысяч зрителей, молчаливо и бесстрастно взирал на отчаянно бьющихся воинов.

   Гладиаторы сражались храбро и умело, но легионеры им ни в чем не уступали. Ни в искусстве фехтования, ни в боевом опыте, ни к воле к победе. К тому же численный перевес был явно на стороне римских солдат. Они стали медленно, но верно теснить противников. "Меченосцы" были обречены. К Марсовому полю постепенно стягивались верные императору войска. Количество легионеров все увеличивалось, а количество гладиаторов все уменьшалось: кто-то пал смертью храбрых, а кто-то раненый. Были потери и среди римских солдат.

   Сенатор Кассий Лонгин погиб одним из первых. Его поразили копьем в шею. Заговорщик свалился с коня прямо под ноги сражающимся. Его уже мертвое тело в пылу схватки принялись безжалостно топтать. Часть легионеров прорвались в сады и портик Помпея, и пришли на помощь верховному правителю Рима. Сенаторы, осознав бесполезность своего вооруженного сопротивления, побросав мечи и кинжалы, дружно отступили в курию, а их убитые и раненые товарищи остались лежать на мраморных плитах.

   - Не дайте им уйти ни одному! - кричал Цезарь. - И никого не выпускать из курии.

   Легионеры, ощетинившись копьями и мечами, перекрыли вход в сенат. Подоспел верный императору двукратный консул Марк Эмилий Лепид - худощавый мужчина лет сорока пяти с орлиным носом и острым подбородком. Он привел еще один отрядом легионеров. Теперь безопасности Цезаря ничего не угрожало. Лекари стали оказывать помощь диктатору, Антонию, Ивану и его приближенным, а Лепид с легионерами ворвался в курию Помпея и начал арестовывать только что отступивших сенаторов.