— Один! Да будет со мной твоя милость!..

И рванулся к врагу… Когда он пришёл в себя от льющейся на голову воды, та ужасно болела, а над ним возвышался, весело улыбаясь, гигант. Увидев, что Свен очнулся, что-то бросил переводчику, тот открыл рот:

— Драться не умеешь. Ничего. Научишься.

— Я не буду драться на арене на потеху твоим дикарям!

— На арене? Ха! У нас такое не принято. Жить захочешь — научишься. Князь нынче добр. Посылает вас на Полдень. Станете свой град там ладить. Заодно и щитом будете первым. От неведомых народов.

— Кто вы?

Кое-как прохрипел викинг, и отрок гордо ответил:

— Славы мы.

— Славы? Не слышал…

— Ты их вождь?

Гигант наклонился, заслонив собой бьющее в глаза солнце. Говорил он, в отличие от отрока, куда лучше.

— Вас мало. Всего три сотни. Да и то — молодёжь. Как мы знаем, вы сбежали из-под руки Проклятого Истинными Богами. Но осели в неудачном месте, викинг. Так вот — делить мне с вами нечего. Но и ссориться я не хочу. Что мы можем — ты сам видел. Так что решай — либо идёте на поселение туда, куда я вам велю, либо… Твоих мужчин — в рудники, навечно. А женщин… Найдём, к кому в постель пристроить. Так что выбирай, только недолго.

— А что взамен?

Воин пожал плечами:

— Помогу обустроиться. Выделю еду до первого урожая. Скотину, семена дам. Учителей, что обучат вас языку нашему, да обычаям. Устраивает?

Свен, наконец, смог приподняться на локте, прохрипел:

— Каким Богам молишься?

— Два Бога у нас, викинг. Перун-Громовержец, да сын его, Маниту-Сеятель. Не бойся. Распятому не поклоняемся. И принуждать тебя сменить своих Богов на наших, тоже не потребуем. Принесёшь клятву верности, станешь служить Державе честно, соблюдать обычаи наши, будучи в гостях — не будет тебе ни обид, ни препятствий ни в чём. Слово даю. Князя славов, Ратибора. Сейчас об ответе не тороплю. Подумай. Время есть. До утра завтрашнего. Но сразу тебе скажу — на новых местах легко не будет. Мы там только воевать закончили. И всякой нечисти вокруг много ещё водится. Так что думай, викинг — поставишь заставу, или в рудники кайлом махать пойдёшь. Утром спрошу. А сейчас — не обессудь уж. Выпустить тебя не могу. Не ровен час либо сам заразу принесёшь, либо у нас лихоманку подцепишь. Так что побудь здесь со своими людьми. Накормят вас тут прямо. А вечером и баньку устроят. Договорились?

Выпрямился, махнул рукой своим воинам, те сразу стали снимать оковы с пленников.

— Насчёт девочки своей не волнуйся. Как в себя придёт — так ко всем и доставят. А сейчас ставьте шатры для ночёвки, да прочее имущество получайте…

…Прочего было много. Лёгкие одежды, мужские и женские из невиданной ткани. Обувь. Тоже лёгкая, куда как больше подходящая здешнему климату, чем тёплые сапоги норгов. Принесли и гребешки-чесалки, и прочую ерунду. Женщинам иголки да нитки дали, чтобы подогнали по себе всё. Те сидели кружками, шили. Мужчины ставили большие, на полсотни человек сразу, квадратные шатры. Славы ушли на трибуны, окружавшие арену. В суету не вмешивались, и северяне, косясь на тех, вполголоса переговаривались, решая, что им делать. Впрочем, особого выбора не было. Либо рабство до конца дней, либо свобода, но зато под постоянной угрозой нападения… Как говорится, хрен редьки не слаще… Свен всю ночь просидел в раздумьях, но так ничего и не смог выбрать… Хотя баню славы действительно устроили. Не такую как у них, на Родине, но тоже жаркую и хорошую. А когда викинг смог снять пропотевшую одежду, да улечься на мягкой раме с верёвочной сеткой, прикрытой толстым одеялом, вообще блаженство было. Да только ни сытная еда, ни новая одежда тревоги унять за будущее северян так и не смогли. Поутру вновь явился князь, только был он против вчерашнего куда более хмур. Поздоровался на свой манер, приложив ладонь к сердцу. Предложил присесть на принесённый воинами табурет. Сам напротив устроился. Свен было рот открыл, да тот его жестом остановил:

— Плохо дело, викинг. С девочкой твоей, Даллой. Да и с вами со всеми…

Вздохнул, потом пояснил напрягшемуся норгу:

— Лекари мои говорят — не сможете вы там, куда я хотел вас послать, жить. Слишком жарко для вас там. Климат не подходящий. Посему — снимаю я своё предложение. А жаль…

— Значит, рудники?

Упавшим голосом спросил Свен, но Ратибор улыбнулся:

— Зачем так сразу? Есть другое предложение. Раз вы люди к холоду привычные — отправим вас туда, где попрохладнее. Старое место, где вы хотели град ставить, устраивает?

Норвежец сразу повеселел:

— Конечно!

— Тогда договорились. Места там рыбные, а вы, вроде бы, рыболовы знатные. Станете в Державу рыбу морскую поставлять, взамен всё, что потребуется, получите. Лодьи ваши я вам верну, разумеется. И с обустройством помогу. Только давай договоримся сразу — не обижай народ, что вокруг живёт. Все, кто края эти населяет — под рукой Державы нашей ходят. А Закон у нас строгий. И один для всех. Торговать можете здесь, в Торжке-граде. Здесь же и покупать станете то, что вам потребно. Насчёт прочего — слова своего нарушать не стану. Помогу. Только вот сажать там ничего вы путного не сможете. Да здесь зерно и мука куда как дешевле. Сдавать улов же свой сможете в казну. Она и рассчитываться с вами станет, пока не освоитесь. По справедливости. А как язык выучите наш, да обычаи освоите — сможете спокойно и путешествовать по государству нашему, и иные места посмотреть. Земля наша велика и обильна, и порядок на ней един. Люди живут разных родов, разных цветов кожи, разных народов по происхождению. Но все они — Славы. Единое племя. Единая кровь. Помни это, и будешь жить спокойно и сытно. Так как?

— Согласен, конунг!

— Отлично. А сейчас — слушай внимательно. Придёт скоро парень давешний, что со мной был. Пойдёшь с ним на рынок. Присмотришь, что тебе понадобится на новом месте. И особенно, для того, чтобы рыбные промыслы организовать. Это для тебя главное. В нашей державе нахлебников не держат. Так что, учитывай. Вижу, что не больно то тебе по нутру такое занятие…

— Воины мы, конунг…

— Да никудышные из вас вояки, вождь, если честно. Не сочти за оскорбление, но коли ты от одного удара едва в Вальхаллу вашу не ушёл — то какие из вас воины? Учиться вам и учиться ещё! И очень долго. Посему…

Сделал короткую паузу, продолжил:

— Юношей и девушек до шестнадцати лет на зиму забирать станем. Закон у нас — всяк должен быть грамоте обучен. Зиму пусть учатся. Не обидят их. Слово даю. А весной — назад, к вам. Детей же с шести лет забираем на учёбу. Ну, да думаю, к тому времени, когда такие у вас появятся, мы уже и школу у вас построим, если, конечно, дров не наломаете. И учти — мы здесь на своей земле. Знаем её. Так что лучше помни всегда одно — мир, оно лучше, чем война. Так что лови рыбу, викинг. И пусть твой народ множится. Пока не могу я вас к мечу приставить, не обессудь. А вот молодёжь будущая…

Чуть помолчал, поднимаясь со своего кресла, добавил:

— Хотел бы я, чтобы ей зелья огненного нюхать не пришлось. Да только вряд ли…

Глава 7

— Княже, Брендан прибыл. Срочно тебя просится увидеть.

Ратибор недовольно оторвался от чтения груды свитков, лежащих на столе — дела Державы требовали постоянного внимания. Вздохнул:

— Ладно. Зови, раз такое дело…

В конце концов, и передохнуть надо. От чтения документов уже голова кругом идёт. А Малх наверняка чего то интересное приволок. За дверями послышался шум голосов, потом ввалился сам махинник:

— Дозволь челом бить, княже!

Князь помрачнел — уж больно не похож был на себя изобретатель. Весь какой то…

— Что опять натворил, выкладывай.

Тот шагнул к столу:

— Жениться хочу, княже…

— Так в чём проблема? Женись. Зачем тебе моё благословение?

Малх стал бледный, словно рубашка, в которую был одет, и вдруг рухнул на колени:

— Прости, княже. Вина моя безмерна, но не смог я тогда…

— Да не тяни ты ежа[25] за хвост, рассказывай, что вновь учудил?!