Разумеется, не для того. Он хотел спокойно поговорить и сам не понимал, почему какой-то там букет вызвал у него такую реакцию. Но остановиться уже не мог. Он успокоится, только когда Келли все расскажет. Он и сам не знал, что хочет услышать, но мысль о том, что Келли скрывает что-то, выводила его из себя.

— Нет, не только. Я хотел бы знать, кто такой этот Грег и с каких пор он дарит тебе цветы.

На этот раз слова Джима разозлили Келли не на шутку. Целую неделю он где-то пропадал, вероятно в объятиях своей Норы, а тут является и устраивает ей допрос.

— А почему, собственно, это тебя так сильно волнует?

В темно-карих глазах Джима сверкнула обида.

— Потому что мы уже шесть лет вместе и ни разу ты не скрывала от меня своих дружков! — выпалил он.

— Не смей так называть Грега, — огрызнулась Келли. — А что касается нашей длительной дружбы…

— Так, значит, у вас все серьезно?! — оборвал ее Джим, и его лицо исказила насмешливая гримаса. — Поздравляю, подруга, я бесконечно рад, что в старине Джиме ты больше не нуждаешься.

— По-моему, это я тебе не нужна! — в отчаянии выкрикнула Келли. — Дела с малышкой Норой пошли на лад, и теперь о Келли можно забыть, так ведь? И это ты называешь дружбой?

Глаза ее вспыхнули злым зеленым огнем. Рыжие волосы выскользнули из стягивающей их резинки и рассыпались по плечам. Джим вдруг поймал себя на мысли, что никогда не видел Келли такой красивой. И это привело его в еще большее раздражение. Почему кто-то другой наслаждается красотой, по праву принадлежащей ему?

А Келли все не унималась, и каждое слово, словно острый нож, ранило Джима.

— Да, если хочешь знать, у нас с Грегом все серьезно. Серьезнее не бывает. Он предупредительный, заботливый и не позволит себе оскорбить женщину. А если тебе вдруг вздумалось ревновать, то скажу тебе как психолог: это ревность собственника, эгоиста…

Келли не договорила — голос ее сорвался. Она резко поднялась и отвернулась, чтобы скрыть лицо, по которому заструились слезы.

— Знаешь, я тоже могу описать тебе Нору. Она в отличие от тебя не строит из себя умную. И если кто из нас и ревнует, так это ты, Келли. Но ни за что не признаешься в этом! Как же, ты ведь всегда права и ради своей правоты поссоришься даже с лучшим другом!..

Слушать дальше Келли стало невыносимо. Она всегда желала Джиму только добра и не заслужила, чтобы он так с ней разговаривал. Повернувшись к нему, она со всей силой ударила его по щеке.

От неожиданности Джим слегка пошатнулся и в недоумении уставился на Келли. Казалось, в наступившей тишине еще звенит отзвук хлесткой пощечины.

— Прости… — еле слышно произнесла Келли, опешив от своего поступка не меньше Джима. — Но я не могла больше слушать…

Только сейчас он с ужасом заметил слезы на ее лице. И они поразили его гораздо больше, чем пощечина. Джим словно отрезвел.

Келли плачет! И плачет по его вине. Что он наделал! Как мог наговорить ей столько гадостей, так ее оскорбить?

И, повинуясь внезапному порыву, Джим обнял и крепко прижал ее к себе.

— Дорогая, прости, не знаю, что на меня нашло… Прости, если можешь, я не должен был… Только не плачь, пожалуйста!

Он зарылся лицом в душистые волосы Келли и стал нежно поглаживать ее по спине. Келли хотела отстраниться… и не смогла. Как только она оказалась в объятиях Джима, ее сознание словно заволокло какой-то мерцающей дымкой, мешающей сосредоточиться. Единственной мыслью, успевшей промелькнуть в голове, было: вот уже второй раз нас с Джимом неудержимо влечет друг к другу какая-то неведомая прежде сила.

А он уже осыпал поцелуями ее мокрое от слез лицо и тоже не мог остановиться. Келли чувствовала, как тело Джима напрягается с каждой секундой все больше, а движения губ становятся все неистовее, все требовательнее. Она судорожно вздохнула, когда он отодвинул губами край махрового полотенца, а когда начал ласкать языком ее обнаженную грудь, у Келли закружилась голова.

Так сильно желал он женщину впервые. Ничего подобного не испытывал Джим ни с Хелен, ни тем более с Норой, которая уже позволила себя поцеловать. От того поцелуя в его памяти осталась только пресная теплота губ и странное ощущение неловкости.

Совсем иначе чувствовал он себя с Келли. Ее жаркий влажный рот сводил его с ума. Он все сильнее прижимал ее к себе, а она изгибалась в сладкой истоме.

Единственной преградой, разделяющей их, была пушистая ткань полотенца. И осознание этой преграды только увеличивало возбуждение, нарастающее с каждым мгновением. Джим уже предвкушал, как рывком сорвет полотенце и насладится упругим стройным телом. Его ласки стали нетерпеливыми.

Взглянув в затуманенные глаза Келли, он прошептал:

— Пойдем в комнату.

Она хотела что-то сказать, но слова утонули в глубоком поцелуе. Джим подхватил ее и понес в спальню. Бережно положив на кровать, он на долю секунды отвернулся, чтобы стянуть рубашку. А когда вновь склонился над Келли, чтобы привести в исполнение свое намерение и снять чудом еще державшееся полотенце, то встретился с тревожным взглядом, который заставил его остановиться.

— А как же Нора, Джим? — раздался слабый голос Келли. — Ты уже больше не любишь ее?

От этих слов он вздрогнул. Кровь еще бешено стучала в висках, но чувственный дурман мигом рассеялся. Джим медленно поднялся.

— Не знаю, что происходит между нами, — глухо продолжила Келли, — но в любом случае это не дает нам права забывать о…

— Я прекрасно понимаю, о чем ты, — хриплым голосом перебил ее Джим. — Просто-напросто ты вспомнила своего Грега и у тебя не хватило смелости наставить ему рога.

Келли рывком поднялась с кровати.

— Джим, если ты и дальше собираешься оскорблять того, кого даже ни разу не видел, можешь уходить. Только скажу тебе одну вещь напоследок. Это не любовь, если ты с такой легкостью забываешь Нору. И чтобы это понять, вовсе не нужно быть психологом.

Джим в отчаянии подумал, что снова все испортил.

Келли права, он только что вел себя как последний идиот. Чуть было не изменил своей любви. И что это нашло на него? Все-таки Келли не зря повторяла, что ему нужна женщина. До такой степени потерять над собой контроль! И это тогда, когда он шел сюда с твердым намерением серьезно поговорить с Келли!

При этой мысли сердце Джима болезненно сжалось. Как нелегко будет объяснить все Келли! Как она воспримет то, что он сейчас скажет? Тем более после всего произошедшего? Может, лучше еще раз попытаться втолковать Норе, что его с Келли связывает только дружба?

Джим усмехнулся. Хороша дружба! Увидела бы Нора, как он только что вел себя, и слушать бы его объяснения не стала! Нет, надо срочно взять себя в руки и выполнить данное обещание, как ни тяжело будет это сделать.

Внутренне собравшись, Джим произнес:

— Келли, я не забываю Нору, хотя только что чуть было не потерял голову. Собственно, я пришел к тебе, чтобы поговорить о ней.

Брови Келли взметнулись вверх в насмешливом удивлении.

— Что-то ты больно долго тянешь…

— Не смейся, Келли. Я тоже не могу понять, что со мной происходит.

— И что же ты хотел сказать? Спросить совета, как вести себя с ней дальше? По-моему, у тебя и так замечательно получается.

— Нет, я только пришел сказать, что Нора просила меня… — Джим помолчал, взвешивая в уме каждое слово, потом бросил на Келли быстрый тревожный взгляд и сказал:

— В общем, она просила меня не встречаться с тобой.

В первую секунду Келли показалось, что она ослышалась. Не встречаться? Но о каких встречах может вообще идти речь, если они просто друзья? А когда до Келли дошел наконец смысл услышанного, ей стало страшно. Значит, теперь Нора решает все за Джима, с горечью подумала она. Он-то считает, что покорил ее сердце, и даже не понимает, что на самом деле попал под каблук своей сказочной принцессы.

Джим исподлобья смотрел на задумчиво-грустное лицо Келли. Ее молчание пугало. Лучше бы она кричала, как недавно, в кухне. Или даже плакала… Все лучше, чем этот отстраненный взгляд.