Я как бы невзначай высвободила ладонь и, выдавив улыбку, пошла без посторонней помощи. Теперь сквозь облик доктора мне виделся не пожилой мужчина, но уже старик, умирающий с мыслью о позоре, который ему довелось пережить перед всей деревней из-за пропавшей дочери. Я затаила дыхание: Георгий Петрович - отец Соны или просто совпадение? Совпадений не бывает, - говорят физики.

Как бы то ни было, страх позора красной нитью прошел по его перерождениям. Милый доктор, похоже, до сих пор от него не оправился. И если предположить, что у каждого человека есть свой крючок, то именно страх позора был его слабым местом. Но почему и «отец Соны» тут? Неужели кто-то свыше решил обложить меня со всех сторон?!

Холодок пробежал меж моих лопаток. Так, наверное, чувствует себя набравший кредитов должник, в дом к которому ломятся коллекторы из разных банков. Но от кармы не забаррикадируешься. Похоже, у нее на меня большие планы...

Георгий Петрович говорил что-то о пользе витамина Д, а я думала о стечении обстоятельств. Учитывая, что рядом со мной был еще один человек, жизнь которому «мне» довелось испортить, впору было принимать с распростертыми объятиями паранойю. Нас собрали в одной лодке - для чего? Кто еще был участником той истории: Сергей, Шиманский, Ника, мои родственники, в конце концов? Им я тоже задолжала? Может, потому брат мне хамит, а кузина с племянницами садятся на голову. Иначе как объяснить то, что сбросить с себя тяжелую ношу не получается?

Я отпустила доктора, сославшись на желание разобрать вещи.

Каких еще сюрпризов мне ждать? - думала я, распаковывая коробки и без примерки раскладывая вещи по полкам. Повесила на плечики платья, которые все-таки заказал Сергей, вниз поставила туфли. Красивые, но к чему они?

Не уходило ощущение, что меня заперли в помещении, где один за другим включаются телевизоры, показывая то, что мне совсем не хочется видеть. И выключить бы их, но нет ни пульта, ни кнопок на панели - смотри, пока не свихнешься.

- Это не смешно! - с вызовом проговорила я, переведя взгляд в потолок - а куда еще, чтобы обратиться к Высшим силам? - И что, мне теперь о каждом человеке прошлые жизни будут показывать, если прикоснусь? При каждом касании? Я не хочу!

Вам когда-нибудь отвечали на такие тирады? Вот и мне никто не ответил. Как издевательство на совершенно пустом потолке появился муравей, пошевелил лапками и пополз дальше. Еще б таракана прислали! Веселится Вселенная...

Рассердившись, я переоделась в новенький спортивный костюм - голубой, фирменный, давно хотелось такой. Надела кроссовки, куртку и сбежала прочь из дома - к соснам.

* * *

Они шумели кронами, величественные и самодостаточные, гораздо более мудрые, чем я. Жаль, и от них ответов не получить. Янина говорила, что шизофреникам полезно заземляться. Надо попробовать, я ведь уже почти...

Дотронулась до шершавой коры стволов, провела ладонями по травинкам, коснулась земли, зачерпнула ее в горсть, помяла пальцами комья. И верно - стало немного спокойнее. Отряхнув руки, я не пошла по аллеям, а свернула в чащу, удивляясь, каким огромным был «частный лес». Жукам и птицам не было дела до того, что он кому-то принадлежал.

На ум снова пришел убитый парень. Теперь я знала, как его зовут: Иван Демидов. Казалось, просто наглый мальчишка-мажор. Сын депутата... Я ничего не смыслю в политике, а, выходит, надо бы! Поинтересуюсь, если дадут доступ в Интернет. Возможно, Иван с отцом появлялся в высших кругах... Возможно, и с Валерием был знаком, хотя бы шапочно, как та дочка мэра в орхидеях. Не бывает же случайностей! А вот что бедный Ваня не поделил с Шиманским? Я напрягла память, но из обрывков их ссоры ничего не вспомнилось, кроме часто повторяемого слова «телефон» и неуместного в сентябре деда Мороза.

Потревоженная память внезапно подбросила мертвое лицо в луже. Я вздрогнула и задумалась: где сейчас Иван, мальчишка, которого я удостоила лишь презрением, тогда, в клубе? Куда душа отправляется после смерти? Существует ли мифический ад или рай? Проходят ли умершие через испытания, как в Египетской книге мертвых, или мы просто захлопываем за собой одну дверь и сразу заходим в другую?

Я шагала, наблюдая за зеленой хвоей и уже усопшей, желтой: сосновые иголки никому ничего не были должны, они просто умирали и рождались бесконечное количество раз. А мы? Я наблюдала за подернутыми багряной листвой кустарниками, за укутанными в золотые шали березами, вдыхала чуть сырой запах, напоминающий о грибах, и вопросы из моей головы терялись, ослабляя напряжение.

Я наткнулась на кирпичную ограду, растущую из высокого фундамента, с напутанной поверху колючей проволокой. Почти крепостная стена - не перелезть. Однако, что бы ни говорил Валерий, муравьи в его дом пробрались... Надеюсь, убийцы не смогут.

Солнце клонилось к западу, и начинало холодать, но возвращаться в оставшийся позади особняк не хотелось. Там жизнь пугала многосложностью, здесь всё было бесхитростным и понятным, словно долгов по счетам не существовало. Но подкрадывающаяся сзади темень заставила меня развернуться обратно.

У крыльца стояли автомобили, и потому я прошмыгнула мимо стриженых можжевельников к боковому входу. Оттуда через кухню, на лестницу и сразу к себе. Едва я сняла куртку, в комнату без стука вошел Валерий в элегантном темном костюме и даже при галстуке. Лицо осунулось, в глазах угадывалась усталость. Но теперь он показался мне еще красивее, таинственнее, как рыцарь после боя.

- Вы здесь? - спросил он.

- Да, добрый вечер, - я улыбнулась, чувствуя трепет и неловкость из-за вырвавшегося утром признания.

- Добрый, - без тени мягкости ответил он. - У меня гости, так что не выходите. Кирилл, охранник, принесет вам ужин.

Он шагнул ближе, взглянул рассеянно на заполнившиеся полки шкафа. Моё сердце забилось сильнее, похолодели ладони, и я еле сдержалась, чтобы не поправить упавшую ему на лоб прядь. Надо было что-то сказать, и я поинтересовалась:

- Как прошел ваш день?

Он метнул на меня удивленный взгляд:

- Нормально, - его тон стал еще более сухим, словно говорить со мной ему было неприятно. - Георгия Петровича я отпустил домой, будет завтра. И еще: в первой половине дня приедет мой адвокат. Он займется вашим делом, будьте с ним откровенны. Я распорядился, чтобы вам в комнату принесли телевизор. Не скучайте.

Валерий ушел. Из моей груди вырвался вздох. Увы, похоже, для него ничего не изменилось. Разочарование разлилось в моей душе терпкой горечью: даже не спросил, как я себя чувствую. Похоже, кружки с мультфильмами вызывают у Валерия больше эмоций, чем я со всеми своими достоинствами и «тараканами». Обидно... Впрочем, зная о прошлом, чего я могла ожидать?

Я с тоской посмотрела на отражение в зеркале - унылая блондинка с косой. Даже не блондинка и не русая, а какая-то серая, скучная. С гнетущей «историей болезни» и безумным блеском в глазах, возникшим после видений. Зачем ему такая?

* * *

И обо мне забыли... Никто не нес ни ужин, ни телевизор, который хоть как-то мог заглушить то, что происходило в моей голове. За окном стемнело, и единственное развлечение - небо и лес за окном - отняла ночь. Смотреть на собственное отражение в стекле было глупо. Я несколько раз порывалась выйти, но останавливала себя: неудобно, меня попросили... Он меня попросил!

По комнате расползлось одиночество, осело пыльными хлопьями по углам. Как же хотелось домой! Отравляющие тоской мысли смешались с воспоминаниям прошлой жизни - не теми, которыми стоило гордиться.

Пытаясь отвлечься, я начала заниматься йогой, но вместо спокойствия скрученное в асанах тело загоралось от неуместного возбуждения - на каждую позу память выдавала отпечаток чужого секса в индийском антураже и прокручивала его многократно, будто гифку. Голова кружилась от стыда. Я чувствовала себя свихнувшейся нимфоманкой, и шла умываться холодной водой. Ведь со мной - такой, какой я была сейчас, эти сцены не имели ничего общего!