Но, несмотря на мои опасения, всё указывало на то, что следовало остаться. И хотя боль хотелось забинтовать, как гниющую рану, замазать чем угодно, и, поддавшись страхам, бежать, сердце подсказывало, что она, окутанная мраком, еще припасла для меня сюрпризы. Хорошо, если только в воспоминаниях о прошлой жизни... Набираясь решимости, я сказала:

- Спасибо за предложение, Валера. Мы поедем в твой коттедж.

Он с облегчением выдохнул.

Мы спустились по трапу, прошли таможню и оказались в шумном зале аэропорта. Ника не подпускала ко мне никого ни на шаг и сосредоточенно сопела.

Я старалась идти ровно, это удавалось мне с трудом, ибо одновременно нищие у базара кидали в Матхураву гнилое манго, улюлюкали и кривлялись. Зеваки бежали следом, лаяли собаки. Ювелир гордо задрал подбородок, стараясь никого не видеть. Его голова кружилась и теснило в затылке так, будто неясная сила изнутри стремилась выдавить глаза. У меня тоже. Процессия свернула за угол, впереди выросла крепость.

- Сюда, - проговорил Валера, - нас ждет минивэн у входа. Я заказал трансфер.

Плосколицый стражник открыл дверь темницы, другой ударил копьем под колено арестованному, и Матхурава со всего маху полетел на пол.

Я потеряла равновесие. Ника и Сергей поймали меня буквально на лету. Я смутно поблагодарила. От подруги разлетелись в стороны красные искры гнева, и она завелась.

- Знаете, Валерий, вы меня не проведете! Тут что-то не так. Я Варю слишком давно знаю! Вот такого, - Ника перевела дух, - этой странной слепоты, отключек, шатаний на ровном месте... такого до встречи с вами не было!

- Не понимаю, что вы хотите сказать? - буркнул Валерий.

- А то, - на повышенных тонах ответила Ника, - что моя Варя - самый лучший, добрый и честный человек! Только у нее есть громадный по нашей жизни недостаток - слишком доверчивая: считает, что люди рядом такие же, как она.... Угу, хрена с два! Вы складно пели про защиту, а на деле... Почему она ведет себя, будто пьяная, а?! Вы ей подсыпаете что-то? Как мне в шампанское? Что было в кофе? Выкладывайте!

- Вы с ума сошли?! - возмутился Валерий. - Мне больше делать нечего!

- Ника, не надо. Ты все неправильно поняла, - выдавила я, выскребая себя остатками воли из времен царя Ашоки. Ситуация накалялась. Хоть проси, чтобы мне стукнули промеж глаз и выбили из этой реальности Матхураву...

- Я требую объяснений! - гремела Ника. - Сейчас же, Валерий! Иначе я позову полицию.

Контуры людей вокруг обратились к нам.

- Прекратите скандалить. Это нам нужно меньше всего сейчас, - прошипел Валерий и подхватил меня под локоть.

Ника принялась вырывать мою руку.

- Вам! Вам это нужно, а не нам!

- Ника! - одернула ее я, предчувствуя, что они готовы подраться прямо здесь, на людях. - Ника, перестань! Я странно веду себя потому, что у меня видения после удара головой.

- Так он тебя еще и ударил?! - кипела Ника. - Я зову полицию...

- Нет! Не он... Я выпала из автомобиля. Из-за Шиманского. Теперь не могу контролировать то, что приходит. Прямо сейчас я чувствую себя в двух реальностях одновременно: здесь и в древней Индии, чтоб ее!

- Охренеть, - выдал Сергей и вдруг рявкнул на кого-то: - Эй ты! А ну-ка не снимай! Донт шут! Донт шут!1 Я тебе, падла, сейчас камеру сломаю!

До меня долетели звуки потасовки, пятна и световые сферы замельтешили хаотично. Валерий потянул меня прочь из аэропорта, чертыхаясь и закрываясь рукой от обступившей толпы. Пока я бежала, выветрился из головы Матхурава.

Уже в машине Ника спросила дрогнувшим голосом:

- Варюнчик, солнце мое, ты скажи: как это - в двух реальностях?

Я вздохнула.

- В это сложно поверить, я знаю, но я вижу прошлые жизни. Меня... точнее, ювелира, который преступил закон, арестовали и ведут в тюрьму. Я чувствую и вижу это прямо сейчас. Ощущения те еще... Давай я тебе позже подробно расскажу? Очень болит голова.

Валерий и Ника переглянулись, а Сергей назвал адрес русскоговорящему водителю. Автомобиль тронулся под неуместно веселую песенку Ива Монтана о мальчишке из Парижа.

* * *

Такси проехало мимо окаймленного пляжами и высотками берега. Средиземное море шумело, призывно искрилось на солнце, распространяло вокруг пронизанную негой атмосферу курорта.

Валерий мысленно поблагодарил Леночку, сумевшую в считанные минуты найти и забронировать белоснежный коттедж в американском стиле с верандой и щедро пропускающими свет панорамными окнами. Но ни роскошь интерьера, ни солоноватый привкус воздуха, наполненного ароматами южных растений, ни лазурный бассейн, продолжающий веранду с колоннами и плетеной мебелью, не развеяли гнетущего настроения Черкасова. Он поторопился скрыться от спутников в первой попавшейся спальне. Валерий уже закрывал за собой верь, когда подбежала Ника. Хлопнуть бы перед ее носом дверью!

- Извините, я была неправа, - потупилась блондинка. - Просто я ничего не пойму, сумасшедший дом какой-то.

- Надеюсь, Сергей справился, и фото не выложат в сеть , - сухо ответил Валерий.

Ника виновато захлопала ресницами.

- Я слишком люблю Варю...

- Хорошо, что любите. Может, ваше присутствие поможет ей выправиться. И врачебная помощь.

- Да, только... Варе совсем не окулист нужен, а психиатр. Эти видения, это ненормально.

Черкасов удрученно кивнул:

- Слепота у нее тоже психическая, или, как профессор сказал, психогенная.

- Это ужасно, Варя такого не заслуживает, - Ника вздохнула, примирительно обвела глазами вокруг себя. - А тут красиво. Только я одета не по погоде...

- Ах да, ваш чемодан. Берите Сергея, купите все, что нужно, - желая поскорее от нее избавиться, сказал Валерий. - Он тоже без багажа.

Девушка раскраснелась от удовольствия, но благодарности от нее Черкасов выслушивать не стал, бесцеремонно закрыл дверь и щелкнул замком. Оставалось три часа до встречи с потенциальным покупателем. От мысли о продаже компании Валерия снова передернуло, но адвокат был прав: если тормозить, можно запросто остаться ни с чем.

Черкасов вывел телефон из «режима полета» и обнаружил семь пропущенных звонков от матери, десять от старшего менеджерского состава и один с неизвестного номера. Шиманский? Возможно. Уже давно не десять утра, и без дани упырь наверняка загрустил. Валерий криво усмехнулся и показал воображаемому врагу средний палец: не видать ему ни денег, ни Вари. «Она восстановится, она даст свидетельские показания, и тогда посмотрим, кто окажется в ловушке», - подумал Черкасов.

Надо было объяснить матери, почему он уехал, но на плечи навалилась усталость. Мать подождет, ей не привыкать. Валерий в две минуты принял душ. Отбросив покрывало, завалился на постель и выключился.

* * *

Падая во сне с крыши огромного здания, он с размаху вдавил лицо в подушку и подскочил. С непониманием окинул взглядом светлые стены. Всё чужое. Пахнет пустой чистотой отеля. Откуда-то снаружи донесся вскрик и плеск воды. Варя! Черкасов бросился к двери, спросонья принялся дергать за ручку и только с третьего рывка вспомнил, что заперся сам. Провернул замок и выбежал в гостиную. Светловолосая фигурка в одежде барахталась в бассейне. В несколько прыжков Валерий оказался на веранде, сиганул в воду и подхватил девушку, беспомощно бьющую по голубой поверхности ладонями.

- Всё, всё, держу. Спокойно. Всё хорошо.

- Валера... - пробормотала она жалостливо, - Валера... Я не знала, что тут бассейн... Не знала... Я споткнулась...

- Всё хорошо, - проговорил Черкасов, прижимая ее к себе и ловя в душе теплый, почти отеческий прилив нежности. - Тут не глубоко. Ты просто испугалась.

- Испугалась, - судорожно вздыхая, вторила она, а у Валерия защемило сердце.

Он помог ей выбраться, усадил на шезлонг. С ее волос, с промокших насквозь джинсов и майки текла вода. Черкасов вдруг понял, что сам - в одних трусах. «Хорошо, что не видит», - подумал он и тут же рассердился на эту мысль. Сдернул с диванчика плед и окутал им Варины плечи. Сел напротив, убрал с ее лба мокрые пряди, отчаянно желая сделать что-то еще, чтобы она не дрожала, чтобы улыбнулась.