Аврель даже всплакнула, к моему удивлению её поддерживал под руку старый архивариус. Я давно не заглядывала к нему, поэтому была рада видеть старого друга в добром здравии. К моей радости, глава не вышел меня провожать. Утром, бросив пару скупых слов вместе с деньгами, убрался восвояси, перед уходом напомнив, что пришлёт за мной, когда я понадоблюсь. Огорчало лишь то, что Вигдис дула губы, всё еще злясь на меня, мне хотелось, что бы и она порадовалась тоже. Но она ребенок и не понимает как это важно для меня. Леннарт же был весел и шутил, сбросив налёт холодности и отчуждённости, он стал вполне милым парнишкой, который любил скалить зубы.

Объятья были слезливыми, я и сама пустила слезу. Не знаю от радости или горя.

— Будь осторожна, Атира. — серьезно шептал Леннарт, обнимая меня на прощание. — «Бешеный» Сверр очень заинтересовался тобой в последнее время. Двуликие из его «дома» наблюдают за тобой. Это не к добру. В деревне воинов нашего «дома» не будет. Смотри в оба.

Я кивнула, с опаской поднимая взгляд на поместье. В одном из окон стоял отпрыск рода Халдор сверля меня взглядом. Теперь понятно, почему у меня чесалась спина. Не мудрено и загореться под таким испепеляющим взглядом.

— Он и его отец сегодня рано утром прибыли в наше поместье. Насколько мне известно обсудить какое-то дело.

— Все будет хорошо. — улыбнулась я, снова подняв глаза к окну. На сей раз Сверр стоял ближе. Я не отводила взгляд, продолжая смотреть на него. Омут звериных глаз затягивал меня с каждой секундой всё сильней, я не могла оторваться, но за моей спиной заржал конь и вдруг очнувшись от наваждения, я отвернулась. С облегчением делая шаг в сторону новой страницы моей жизни.

Повозка весело поскрипывала, а я в нетерпении оглядывала окрестности деревеньки, к которой мы приближались. Утоптанная земляная дорога, пересекала огромное засеянное поле. Я глубоко вздохнула запахи свежескошенной травы, полевых цветов и дикой мяты, они пьянили. Запах свободы и новой жизни, кружил голову, заставляя улыбаться. Узкими улочками бегали, резвясь, дети, гоняя кур, что отчаянно кудахтая, разбегались от проказников. Какая-то женщина, крича, грозила им кулаком. Пространство наполнилось звуками деревенской жизни. Я вертела головой, желая впитать в себя эту волшебную картину.

Мы пересекли половину деревни, подъезжая к добротному дому. Из него вышла дородная женщина. Она была по-своему красива. Краснощекая, с пышным бюстом, пухленькими руками и ногами. Довольно проворно направившись в нашу сторону, громко заговорила.

— По какому делу прибыли? — грозно начала она, хотя её типичное лицо пампушки-хохотушки, нельзя было назвать грозным. Смешным или скорее комичным.

— Приказ главы Фолке! — гаркнул мой извозчик. Он не был воином, потому был намного мельче в размерах по сравнению с деревенской дамой. И видимо решил компенсировать этот недостаток голосом. Стараясь придать и себе, толику важности. Это смешило меня, хотя я старалась сидеть тихо, не смеяться. Вероятно, всё-таки слова извозчика возымели свой определённый эффект, так как женщина взбледнула лицом, и услужливо пробормотав «прошу сюда», резво поковыляла, направляя, указывая путь.

Приехав на окраину, дама привела нас к старому слегка покосившемуся дому. Я спрыгнула с повозки, желая рассмотреть своё новое жилище. Ну что ж вполне неплохо, я ожидала и худшего. Конечно, меня очень насторожило, что глава так просто отпускал от себя ведьму. Наверное, он думал, что накажет меня этим дряхлым домом, увы, я была рада и такой свободе. Нет ничего, что бы я не смогла пережить и преодолеть. До зимы еще долго, а деньги у меня имеются, так что с деревенскими смогу договорится, и наладить дом.

Шаткие деревянные ступеньки, противно поскрипывали. Я поднялась на крыльцо и дернула старую дверь, что с протяжным воем отворилась. В доме был полумрак, замызганные оконные стекла не пропускали дневной свет.

— Это дом покойной целительницы. — раздался голос женщины за спиной. Я оглянулась на неё. — Как четверть века померла, так и стоит дом, нетронутый.

Отвернувшись, шагнула в полумрак. Толстый слой пыли, покрывал всё здесь. На столе стояли чашки, склянки и другие ёмкости. Полки на стенах были занавешены плотной паутиной, покрытой всё той же пылью. На стуле лежало тряпье, когда-то бывшее одеждой. Похоже, здесь и правда, никто ни к чему не прикасался много лет.

— А кто она такая? — приглушенный голос деревенской женщины, заставил меня замереть. — Что это её глава, отослал в такие дали к нам? — хитро выспрашивала она.

— Дык, да, знамо кто девка. — важно отвечал мужик. — Ведьма.

Я подошла к окну, через непрозрачное стекло рассматривая собеседников. Пышный бюст дородной женщины качнулся и взгляд мужика приковало к этой картине.

— Батюшки! — ахнула хитрая баба. — Да что ж, неужели сама ведьма? Где же это наш глава изловил её?

Извозчик, всё еще пялясь на прелести деревенской дамы, как на духу выдал все, что знал обо мне.

— Так она то ли дочь его, то ли любовница, никому не ведомо. Сама в деревню попросилась. Глава и отослал её, только на любовницу не похожа, щуплая больно. Говорят еще, что при дочери главы нашего была, только ведьма она, как есть ведьма. — мужик поднял голову и ткнул пальцами в сторону своих глаз. — Как глянет, глазищами своими зелёными, аж дыхание перехватывает от страха!

Женщина отшатнулась, а я подумала, что пора прекращать этот цирк, надо забирать свои вещи, и наконец, начинать обживаться здесь. Мужик помог мне выгрузить барахло, да только еще в доме убраться нужно было. Я все что имелось в доме, выгребла на улицу, вываливая прямо на траву. Правда книги свалила в отдельную кучу, их мыть не нужно было, в отличие от других грязных вещей. К вечеру, наконец, добралась до мытья полов. Тяжелей всего, было снять паутину под потолком. Я была низенькой и не могла дотянуться. После окончания уборки, которая особого эффекта не возымела, так и не поужинав, уснула на полу, едва сумев доползти до своих неразобранных вещей.

А с утра уныло смотрела на разваливающийся дом, серый и старый, но теперь чистый. Воду можно было набрать из колодца, что за деревенькой, а вещи помыть в реке за колодцем. За полдня я справилась и с этим. Много чего пришлось выбросить, потому, как оно было уже непригодным. Только разве очаг истопить. Есть хотелось неимоверно, голод и погнал меня в деревню. Пройдясь по улице, я поняла, какую силу имеют досужие слухи. Если вчера никто особенно не обращал на меня внимания, так лишь пара любопытных взглядов. То сегодня, меня обходили, шарахаясь в сторону, пристально следя за каждым шагом. Отовсюду были слышны шепотки «ведьма», «ведьма идёт». Было неприятно. Нигде я не могла купить продуктов, от меня отворачивались и уходили прочь. Возле одного из похожих друг на друга двориков, я устало присела у калитки.

— Чего это ты здесь рассиживаешься? — старческий голос напугал меня, отчего я подпрыгнула на месте. Скрюченная старушка пристально меня рассматривала.

— Здравствуйте, бабушка. — поздоровалась я. Как на зло живот заурчал, опозорив меня окончательно перед бабулей.

— Голодная? Пойдем! — буркнула она крепко ухватив меня за руку, потащила к дому.

— Послушайте, я продукты пришла в деревеньку купить и…

— Так ты и есть та страшная ведьма, которая самого главу в руках вертит? — с хриплым смехом спрашивала бабка. — Ты больше похожа на щуплого воробушка, чем на грозную колдунью.

Пожилая женщина втащила меня в дом, и толкнула к столу.

— Руки-то мыла? — спросила она. — Чумазая какая. Не мудрено, что детишки напугались, тебе бы только умертвия пугать в Мертвом лесу.

А я только сейчас поняла, почему все шарахались и сбегали. После уборки, я была вся в пыли и грязи. В волосах паутина, одежда испачкана. Мне стало стыдно. Я так воодушевилась мыслью о своём новом жилище, что совсем забыла в каком внешнем виде вышла из дома.

— Ты, Атира, внучка Антаиды, ведьмы с болот. — устало говорила она, пододвигая тарелку с похлёбкой поближе ко мне. — Бабка твоя меня с того света вытащила, спасла жизнь сыну и меня заодно. Зачахла бы без него. Никому не помогала, а к моему сыну приехала. Он молод был еще, только женился, двое ребятишек крошек. На деревню рурвы напали, многих подрали тогда, а сына моего сильнее всех. Я узнала тебя по глазам. Острые как у неё, глядишь, и проткнут душу насквозь. Ешь уже! — скомандовала она.