Первый бой он трудный самый, вспомнил я поговорку и сконцентрировался на своих внутренних ощущениях. Я чувствовал волнение и дрожь в пальцах, хотя уже не раз проливал кровь. Убийства, драки, поножовщина. Что поделать? Жизнь в нашем королевстве тяжелое бремя и часто по извилистому пути существования, приходиться лишать жизни таких же, как и ты путешественников. Странно, но когда я в первый раз убил человека, то переживал меньше, чем когда меня отвергла моя первая любовь Джоанна. Вспомнив о любви, я воскресил воспоминания о Лире. Как она там? Все так же препирается с Ликраном? Эх, Лира, Лира. Она меня спасла, но о чем говорит это спасение? О ее не любви к родственнику короля? Или, о ее добром нраве, скрытом под маской высокомерия и ехидства? А ведь еще был момент с моим арестом. Я так и не смог распознать ее истинных чувств. Что двигало ею?

   Эта девушка маяк для моего тонущего корабля. Я стремлюсь достичь чего-то, стать кем-то, что бы соответствовать гордой фран Санд. Нравлюсь ли я ей? Никогда не понимал ни Лиру, ни девушек в общем. Для них сущий пустяк может служить больше, чем железобетонное доказательство любви, а для меня это так и останется пустяк. Бытует мнение, что когда любишь, мир предстает в ином свете, все кажется прекрасным и напоенным жизнью, но я, почему-то не ощущал этого, внутри меня поселился страх, нет, не страх смерти, а страх никогда не увидеть Лиру. Говорят, боги оберегают влюблённых и пьяных. Что ж мне остаётся только напиться, чтобы удвоить шансы на выживание.

   Вдруг, дверь моей каюты резко распахнулась, и на пороге обозначился силуэт Бернарда.

   - Где ты должен быть? Мы уже подходим к горам! - заорал он, гневно раздувая ноздри.

   - Иду, - обронил я, с трудом проглотив горький комок, застрявший в горле. - Задремал.

   - Быстрее, - сказал артиллерист и помчался по коридору.

   - Ненавижу двери, - прошептал я зло и побежал за Бернардом.

   Мы подлетали к горам Вальдомира, и я ужасался количеству дирижаблей. Их были сотни. Наш маленький "Стремительный" напоминал кильку, попавшую в аквариум к акулам.

   - Когда появиться противник? - спросил я у Бернарда, настороженно наблюдая за туманом, клубящимся над горами.

   - Внезапно, он всегда появляется внезапно, - ответил артиллерист, сосредоточено осматривая орудие. - Выши нос парень, у нас опытный капитан он не будет лезть в самое пекло, защищая интересы империи.

   - Расскажи мне о капитане Дамели, - попросил я, что бы отвлечься от томительного ожидания.

   - Ну, перво-наперво, он дворянин! В лучшем смысле понимания этого слова. Он ненавидит короля Райфрана, но служит ему, потому что он верен своей присяге и своей стране!

   - А зачем же он присягал Райфрану?

   - Капитан патриот, он не может бросить Анхерон, - произнес Бернард гордо.

   Я открыл рот, что бы продолжить расспросы, но артиллерист опередил меня:

   - Вон они!

   Спустя секунду, по динамику донесся голос капитана:

   - Враг на горизонте, всем приготовиться к бою.

   Дирижабли Страмании величественно выплывали из туманной мглы, царящей над горами. Солнце оставляло кровавые блики на их круглых боках. Строманцев с каждой секундой становилось все больше, вскоре, всё небо было усыпано ими, словно ночной небосвод звездами. Воздух наполнился гулом множества дирижаблей, вскоре к нему добавится и грохот орудий, и только крики умирающих людей не будут слышны за рокот битвы, тысяч летательных аппаратов кружащих над горами.

   Что могло привести страманцев на границу нашего королевства? Неужели они хотят стереть с лица земли наш Анхерон? Или они попытаются пробиться на территорию Готфрана? Хорошо если так.

   - Сколько же их? - произнес опешивший Бернард.

   Я промолчал, со страхом наблюдая за движущейся на нас армадой. Страманцев было много, очень много, где-то раз в пять больше нас, но общий класс их кораблей был невысок. Всего лишь несколько дирижаблей первого класса. При такой расстановке сил, бой должен быть почти равным, хоть и со смещением в сторону Страмании. Все это я понимал, как и понимал то, что кораблей класса "Стремительного" не так много, следовательно, нам придётся бросаться на дирижабли сильнее нашего, а это чревато поражением и смертью. Выжить, упав с такой высоты, может только невероятный везунчик. Я нащупал в кармане маленький томик книги магии, единственной вещи которая напоминала мне о доме, но не почувствовал желанного прилива сил.

   - Откуда же их столько? - продолжал разговаривать сам с собой артиллерист.

   Похоже, не суждено мне служить в воздушном флоте десять лет. Два с половиной дня мой предел. Даже попытаться сбежать не успел. Паника неуловимой тенью накрыла мой разум. Все не так плохо твердил я себе. Да их много, но ведь и мы не лыком шиты. Я крепко сжал кулаки, выдохнул, посмотрел на спокойно, смотрящего на противника Бернарда и успокоился. Если он может, почему не могу я?

   Между тем приближающиеся к нам страманские дирижабли, начали разворачиваться бортами. В этот момент "Стремительный", рванул навстречу ощетинившемуся дулами орудий противнику.

   - Что происходит? - заорал я.

   - Наша артиллерия слабее, мы сокращаем расстояние, - ответил мне Бернард, вцепившись в орудие.

   - Нас же собьют! - заорал я, хватаясь за ящик со снарядами.

   - Не собьют, мы маневреннее.

   Страманцы открыли огонь. Грохот раздавшейся вслед за сверкнувшими огнем бортами дирижаблей заложил мне уши. К моему огромному облегчению в нас не попали, но не все дирижабли империи Готфран могли похвастаться такой же удачей. Слева от нас загорелся дирижабль третьего класса и спустя секунду понесся к земле, оставляя после себя клубы дыма.

   - Не повезло, - прокомментировал Бернард.

   Следующий залп строманцев совпал с залпом сильнейших дирижаблей готфранцев. Уже с обеих сторон понеслись к земле объятые пламенем дирижабли. За пару минут тысячи людей расстались с жизнью.

   - Приготовься, сейчас наш выход, - предупредил меня Бернард за секунду до того как "Стремительный" совершил маневр.

   Мы с артиллеристом начали спешно заряжать орудие и успели как раз вовремя.

   - Огонь!!! - донесся голос капитана Дамели из динамика.

   Бернард нажал на спусковой рычаг, одновременно с ним это сделали еще двадцать человек из команды "Стремительного". Дирижабль тряхнуло отдачей.

   - Промазали, - воскликнул артиллерист с досадой.

   Перед нами все также сверкая неповрежденной обшивкой весел страманский дирижабль четвертого класса.

   - Ох, зря капитан решил сразиться с ним, - негромко проговорил Бернард.

   Страманцы ответили на наш залп, гулом своих орудий. Я расширившимися глазами смотрел на вырывающиеся из жерла их пушек снопы искр. Мне казалось, что я вижу хищные очертания снарядов, летящих прямиком в наш отсек.

   Артиллерист начал загибать пальцы:

   - Один, два, три, четыре, ну давай же! Пять...

   Внезапно, наш дирижабль рванулся вниз. Я не удержался на ногах и упал, приложившись спиной о палубу.

   - Успели, - выдохнул Бернард. - Капитан оценивает такие ситуации лучше меня, я бы на четыре ушел вниз и тогда в момент виража страманцы последним выстрелом подбили бы меня.

   - Ну, на то он и капитан, - ответил я, вставая на ноги, и не чувствуя боль.

   - Быстрее, - поторопил меня артиллерист. - Сейчас повторим.

   Мы спешно начали заряжать орудие. Наш дирижабль настолько близко подлетел к страманскому, что я увидел мелькавшие в иллюминаторах лица. Я впервые видел страманцев так близко. Десять лет война двух Империй была для меня лишь потоком информации, а сейчас я сам стал ее участником, как и мой брат несколько лет назад. Какой-нибудь ученик Лобенской школы магии, взяв завтрашнюю газету, прочитает о небесной битве над горами Вальдомира и подумает... а что он подумает? Я посмотрел на объятые огнем дирижабли, на копоть осевшую на лице Бернарда, на магические заклинания сотнями носящиеся в воздухе... Он подумает, как же наверно это было красиво! И я буду с ним согласен. Мрачное торжество смерти завораживало. Какой-то кураж возник внутри меня. Страх отступил. Я боялся упустить хоть малейший момент этой огненно-магической вакханалии. Все мое естество иллюзиониста требовала запечатлеть каждую секунду битвы. Я облизал губы, увидев живые, воющие факелы, посыпавшиеся с пробитого борта дирижабля. В любви и на войне эмоции бьют ключом, неиссякаемые источники вдохновения.