Они были одним целым с двумя сердцами. Их губы слились, руки и ноги переплелись. Они были как птицы, летящие к одной цели. К одному прекрасному моменту их общей честности.

Мэдди содрогнулась от этой мысли, поднимаясь на пик экстаза. Застонав, она обняла Джейса за шею. Ее удовольствие приблизило и его оргазм, и с последним толчком он вышел из нее, чтобы излиться.

Двор казался мертвенно тихим, пока они лежали там, на кровати из сена. Сердце Джейса стучало рядом с ее сердцем. Потом он поднялся. Усевшись, Джейс потянулся за брюками и начал одеваться.

— Я не помню, чтобы когда-то так радовался приглашению на свадьбу.

Он усмехнулся, его глаза наполнились греховным весельем. Мэдди улыбнулась в ответ с таким же предвкушением и начала собирать свою одежду. Он почувствовала, что Джейс наблюдает за ее движениями, и, бросив взгляд через плечо, заметила его остекленевший взгляд. Мэдди снова улыбнулась, на этот раз себе, и намеренно стала одеваться медленнее, чтобы Джейс мог насладиться зрелищем.

Не спеша Мэдди одевалась в лунном свете. Ей нравилось, что он наблюдает за ней. Она чувствовала себя смелой и прекрасной под горящим взглядом Джейса. Прошло еще несколько мгновений, прежде чем Мэдди поправила юбку и пригладила волосы.

Сложив одеяло, она вернула его на стул за дедушкиной повозкой. Мэдди замерла, уставившись на коляску, и Джейс подошел к ней сзади и обнял ее за талию.

— Ты и это преодолеешь, — пробормотал он ей в волосы. — Я в этом абсолютно уверен.

Во пылу любви, в пылу страсти, он шептал нежности, но она не принимала их близко к сердцу. Но сейчас он обнял ее – и это не был порыв страсти. Чем это было на самом деле, она не была уверена, но наслаждалась мгновением.

Он упомянул о ее страхе, и Мэдди поняла, насколько плохо ей удалось скрыть свою панику на дороге.

— Когда-нибудь, возможно, — она вздохнула. – Если бы я только могла понять... — и замерла, чтобы не сказать лишнего.

Мэдди повернулась в объятьях Джейса и посмотрела ему в лицо. Тепло его глаз растопило ее сердце. Ее решимость.

О, как она хотела рассказать ему свой секрет. Она доверила ему свое тело, открылась ему. Обнаженная и ранимая, она открылась и подарила ему все свое физическое «я». Не могла ли она открыть свою душу и раскрыть свою суть?

— Ты веришь в чудеса? — внимательно глядя на него, спросила она.

— Тебе повезло, Мэдди. Ты выжила по воле обстоятельств, по случайности, которая тебе помогла.

Она застыла, готовая во всем признаться. Но открыв рот, не смогла сказать и слова. Мэдди попробовала другую тактику.

— И ты не согласен, что есть вещи, которые мы не можем объяснить?

— Нет, — мягко ответил Джейс. — Всему есть логическое объяснение.

Его уверенность охладила ее, и Мэдди словно протрезвела. Лица ее мучителей: Мэттью, пастора Хогла и остальных словно проявились сейчас в красивом лице ее возлюбленного. Она опустила глаза, погружаясь в болото разочарования.

Погладив ее волосы, он бросил ей спасательный круг.

— Ну разве что невозможно объяснить, что мое тело никак не может насытиться твоим.

И снова магия Джейса подняла ее на поверхность и не позволила утонуть.

Мэдди напевала и кружилась по комнате, пакуя свои чемоданы. Свадебная вечеринка должна была состояться в доме на Крукид Лейк завтра, но она проснулась сегодня утром, полная мыслей о том, что у них с Джейсом осталась одна ночь, и решила использовать свою энергию.

Она чувствовала себя такой живой, такой обновленной.

И это одновременно и радовало, и причиняло боль. Мэдди бросила платье, которое держала в руках, на кровать, а затем упала рядом с ним.

Она любила Джейса.

Слова звенели в голове, и она вскочила на ноги, чтобы не слушать их. Шагая по комнате, она пыталась рассеять панику, которая текла по венам. Она просто не могла любить Джейса. Это было нереально, и Мэдди, как никто, знала свои пределы. Она прижала руки к груди, пытаясь найти другое объяснение тому, что чувствует.

Джейс был к ней добр, сострадателен, он защищал ее. Если добавить все это к блаженству, которое она испытывала в его объятиях в последние недели, неудивительно, что Мэдди решила, что это любовь. Это имело смысл. Они с Джейсом были просто друзьями.

Близкий друг. Очень близкий друг…

Мэдди зажмурилась, убеждая себя в этом. Этому чувству не было места в ее планах. Она прекрасно знала, что после свадьбы ее «помолвка» с Джейсом закончится.

Конечно, это не означало, что она не должна наслаждаться временем, которое у них осталось.

Джейс применил кое-какую хитрость, когда обговаривал их обустройство в отеле, и они в полной мере могли бы воспользоваться этой возможностью. Амелия и ее гости будут так вовлечены в предсвадебные торжества, что вряд ли заметят, если Мэдди и Джейс ускользнут.

Мэдди воспрянула духом при этой мысли. С новыми силами она вернулась к чемоданам. Но вскоре ее прервал стук в дверь.

— У тебя гость, Мэдди.

— Кто там, Ретта? — крикнула она.

— Долли Хогл, — сказала Ретта. — Она ждет в гостиной.

Долли Хогл? Что-то случилось с Даниэлем? Что еще может привести сюда Долли? Пульс Мэдди ускорился, пока она пошла за Реттой вниз.

— Доброе утро, Долли, — сказала Мэдди.

Долли, сидя в кресле, приветствовала ее робкой полуулыбкой.

— Надеюсь, ты не против, что я заглянула без приглашения.

Отсутствие тревоги в голосе Долли умерило беспокойство Мэдди.

— Совсем нет, — она уселась в другое кресло напротив девушки. — Ретта принесет нам чаю.

Долли кивнула, выглядя немного более спокойной.

— Как себя чувствует Даниэль? — спросила Мэдди.

— Очень хорошо, — Долли подняла подбородок. — Доктор Меррик сказал, что именно твоя быстрая реакция помогла ему выздороветь, — она опустила глаза, теребя складки юбок. — Конечно, дядя отказывается в это верить. — Она взглянула на Мэдди. — Он предпочитает верить, что ты пыталась наложить на Даниэля какое-то проклятие. — Мэдди ахнула от неожиданной откровенности девушки. — Ты ведь не пыталась?

— Ты умная девушка, Долли. Что ты думаешь?

Долли пожала плечами.

— Я думаю, это нелепо, — сказала она. — Хотя я бы не стала винить тебя, если бы ты захотела причинить ему боль после того, как он так бессердечно разорвал вашу помолвку, — она вздохнула. — Вот мое мнение. Не то, чтобы кто-то хотел это услышать.

Долли подняла подбородок.

— В своем доме я должна держать свои мысли при себе.

В голосе несчастной девушки звучал гнев.

— Мне кажется, трудно иметь такого строгого опекуна, — сказала Мэдди, думая о бедной Элизабет.

— Особенно, когда ты такая уродина, что никто на тебя не смотрит.

Слова Долли заставили Мэдди потерять дар речи. Как и зерно истины в них. До катастрофы Мэдди сама пыталась избегать зрительного контакта с девушкой. Она обращалась с Долли так же, как сейчас обращались с ней.

Но по какой-то причине, когда она снова увидела Долли на примерке, Мэдди поняла, что внешность девушки ее не смущает. И она не понимала, почему теперь относится к Доли не так, как раньше.

— Ты – одна из немногих, кто не боится смотреть мне в глаза, — сказала Долли.

— Люди склонны бояться тех, кто отличается, — грустно ответила Мэдди.

— Я научилась принимать свою внешность и то, как люди реагируют на мою родинку. У меня только одна жизнь, и я намерена прожить ее, как хочу.

— Это действительно похвально, Долли.

— Я не готова выйти замуж за Мэттью Вебстера.

Мэдди не могла винить Долли, но она снова спросила себя, почему девушка рассказывает все это ей.

— Амелия рассказала мне о договоренности, — начала Мэдди осторожно.

— Дядя все спланировал, — Долли покачала головой. — Герт говорит, мне повезло, что Мэттью согласился. Что он мой единственный вариант, так как никто другой не захочет на мне жениться.

— Гертруда просто дура.