Она посмотрела, есть ли какая-нибудь реакция на ее слова в его глазах, но в них не было ни огонька чувства. И все-таки она не жалела о своем внезапном признании. Она сказала все, чтобы не осталось больше ничего неясного и недоговоренного.

Джерри не промолвил ни слова. И ничего нельзя было прочесть на его лице. Он несколько мгновений смотрел на нее, затем повернулся и вышел.

Некоторое время Лора стояла, глядя невидящим взором на то место, где он только что был. Нет, она не легкомысленное ничтожество, неспособное руководить отцовской фирмой, она выйдет из сложившегося положения с честью, сохранит свою профессиональную гордость. Хотя бы это, если ничего иного в жизни ей не дано…

Приведя себя в порядок, она решительно отправилась в студию Мэри-Лу заключать мир. Она искренне извинилась, слова произносились как бы сами собой. Но, должно быть, это были верные слова, потому что Мэри-Лу восприняла их правильно. Лора смогла убедить ее, что эскизы могут быть представлены заказчику с некоторыми поправками, и художница, к своей чести, пошла ей навстречу. Совместное решение учитывало и близость Лоры к Райту, и художественное чутье Мэри-Лу.

Только когда рабочий день подходил к концу, Лора поняла, чего все это ей стоило. Она чувствовала себя такой обессиленной, что была уже не в состоянии разговаривать, а ноги едва держали ее. Сил достало только одеться, взять сумку и выйти. Она даже не сказала Шерил, куда собирается. От Джерри вестей не было.

Придя домой, Лора сразу забралась в ванну и принялась за письмо от отца, которое ждало ее в почтовом ящике. Он писал, что вернется в Англию на следующей неделе и просил проверить, все ли дома в порядке. А в конце письма вскользь прибавил: у него есть для нее хорошие новости, их он сообщит по приезде.

Возможно, он собирается жениться на Фреде, размышляла она. А почему бы и нет? Фреда изменила его к лучшему с тех пор, как они сошлись три года назад. Отец не пытался манипулировать ею, как всеми остальными своими близкими. У Фреды сильная воля, она красива, умна — во всех отношениях подходящая пара для отца. Лора была бы рада увидеть наконец своего отца женатым… Но какая горькая ирония! Он заживет спокойно и счастливо, даже не зная, что когда-то несколькими необдуманными словами разрушил счастье его собственной дочери. О нет, не надо об этом! Лора скомкала письмо и швырнула на пол ванной комнаты.

В этот момент прозвучал звонок домофона.

— Иду, иду! — пробормотала она, торопливо выскакивая из ванны и завертываясь в купальный халат.

— Лора? Это я, Джералд. Можно войти? — прозвучал голос из домофона.

О Господи! Почему он никак не оставит ее в покое! Неужто Мэри-Лу нажаловалась насчет поправок в своих эскизах? Одно ясно: он снова явился ее терзать!

Распаренная, с мокрыми волосами, в стареньком халате и туфлях на босу ногу, Лора открыла дверь квартиры. В таком виде она чувствовала себя не совсем уютно.

Джералд переступил порог, не произнеся ни слова. Он был в том же самом костюме, что и днем, — должно быть, явился прямо из офиса. Лора нетерпеливо отбросила перепутанные волосы со лба.

— Чего ты хочешь, Джералд?

— Пару чемоданов. У тебя они найдутся? — Он заглянул в стенной шкаф, чуть не сняв с петель дверцу.

С изумлением Лора наблюдала, как он вытащил большой потертый коричневый чемодан.

— Джерри! Что ты делаешь, черт побери?! — закричала она растерянно.

— То, что следовало сделать уже давно, — изгоняю Эдвина Неррита из нашей жизни. — С этими словами он вошел в комнату Эдвина, открыл шкаф и начал складывать висящую там одежду в чемодан.

— Джерри! Какого черта ты все это делаешь? — повторила Лора хриплым от волнения голосом, входя за ним в комнату.

Он резко обернулся к ней и поднял указательный палец, как бы пригвоздив ее к месту.

— Если будешь спорить со мной, я уйду. Только так я могу решить это дело.

— Выбрасывая вещи Эдвина? О чем ты говоришь?

— О нашем будущем, о нашей совместной жизни, — сказал он сдавленным голосом.

Лора почти остолбенела от шока. Их будущее?.. Все это имело отношение к их будущему?.. А Джерри тем временем уже приступил к выдвижным ящикам и начал укладывать их содержимое в чемодан.

— Я был дураком, Лора. Я позволил своей ревности загубить все. Это единственный способ, которым я могу все исправить, — говорил он, торопливо работая. — Я позволил всем этим тряпкам, — тут он швырнул в чемодан несколько галстуков и носков, — навести на меня какое-то затмение ума…

Радость теплой волной нахлынула на Лору, заставив голову кружиться от счастья. О, теперь она поняла! Это же его способ — его, Джерри, способ решать проблемы!

— Не вздумай меня останавливать, — предупредил Джералд, когда она подошла и стала рядом, прикоснувшись лбом к его плечу и ухватившись за его руку.

— Я не собираюсь тебя останавливать, милый, — проговорила она. — Я хотела бы даже помочь тебе — когда ко мне вернется дыхание. — Она улыбнулась, глядя в его нахмуренное лицо. И тут же оказалась в его объятиях.

— Ты сможешь простить меня, дорогая? — прошептал он ей на ухо. — Вини мою ревность, вини что хочешь, но только прости меня. У меня сердце разрывалось, когда я слушал тебя там, в студии. Ты решила, что все потеряно, и от боли не смогла сдержаться, признавшись, как сильно ты любила и любишь меня. Я не мог тогда осмыслить все это сразу. Я был так потрясен, так подавлен чувством вины. Я чувствовал себя негодяем из-за того, что сделал с тобой. И с собой!..

— О Джерри, — простонала она, поднимая свое горящее лицо, чтобы взглянуть на него. — Я сказала тебе, что не могу больше справляться и…

— Я знаю, дорогая, и я тоже не могу больше жить без тебя. Я пришел, чтобы избавиться от этой так мучившей меня любви. А ты живешь с этим Эдвином…

Она поднесла пальцы к его губам, запрещая возвращаться к горькому прошлому, а когда напряжение исчезло с лица Джералда, обняла его за шею и нежно привлекла к своим ждущим губам. Все закончилось — непонимание, боль потери. Он снова был рядом с ней, он любил ее и просил прощения. Поцелуй ее и был этим прощением, поцелуй любви и нежности — лучший способ выказать все, который она только знала.

Джерри обхватил ее руками, сжал, как в тисках, — но это были тиски сладкого плена. Его губы затерялись в ее волосах, а шепот звучал неразборчиво в ее переполненных шумом крови ушах. Затем он поднял ее на руки, перенес в ее комнату, положил на кровать. Глаза его были темными от страсти. Легкая улыбка изогнула уголки его чувственных губ, когда он потянул за поясок ее халата.

— Что за странный наряд, — сказал он шутливо.

— Он не предназначен для приема гостей, — пробормотала она, проводя ладонью по его щеке.

— Тогда обойдемся без него. — Одно легкое движение — и пояс упал, а халат распахнулся, открыв ее всю, теплую и ароматную. Он всем телом прижался к ней и потерся щекой о ее щеку. — Я буду любить тебя всегда, моя маленькая фея.

Лоре казалось, что сердце ее разорвется от счастья. Когда он поднялся, она села на постели, чтобы помочь ему избавиться от одежды. Ее руки двигались по его телу, трепеща от страсти, а сердце лихорадочно билось в груди от любви. Джерри вновь прильнул к ее губам, и с этого момента непрерывный поток поцелуев и сладко-мучительных взаимных ласк только нарастал, пока не привел их на грань экстаза…

Лежа в объятиях друг друга, слишком утомленные, чтобы говорить, они лишь смотрели друг на друга и улыбались блаженно и с нежностью. Ничто не могло помешать им любить друг друга, ничто не могло их разлучить. Джерри прикоснулся в легком поцелуе к ее щекам, пробежал своей теплой рукой по ее горячим грудям, и Лора ощутила всем своим естеством, что лучше этого прикосновения ничего в мире нет и быть не может.

Сердце ее вздрогнуло, когда она услышала слабый звук ключа в замке. Джерри мирно спал. Он разделался наконец со своей разрушительной ревностью, и теперь она не страшна уже им. Но сейчас время было совсем неподходящим для их встречи с Эдвином. Лора осторожно выбралась из постели и накинула на себя халат.