К а т е р и н а
И правда, князь.
М е н ш и к о в
А где же Алексей?
К а т е р и н а
Вот он подъехал. Нынче уезжает.
М е н ш и к о в
Небось, он рад-радешенек.
М е н ш и к о в
С отцом бедняге трудно. Нам легко?
Входит царевич Алексей; замечая Меншикова, смущается.
А л е к с е й
(кланяясь)
Мадам. И князь здесь. Я не знал, простите.
К а т е р и н а
(про себя)
Он думает, у нас свиданье? Боже!
М е н ш и к о в
Пожалуй, Катерина, мы закусим
С царевичем. К обеду будет кстати.
А л е к с е й
О, нет, не надо. Пить я не люблю.
М е н ш и к о в
А что, компания не та, царевич?
А л е к с е й
(свысока)
О, обижаете меня вы, князь.
М е н ш и к о в
Так выпьем водочки. Отец твой любит,
Когда ты весел, незлобив и прост.
К а т е р и н а
Каков он сам повсюду и со всеми,
Правдив и прост, исполненный величья.
А л е к с е й
Так он и царь.
М е н ш и к о в
И ты взойдешь на трон.
Учись, пока есть у кого учиться.
А то все взор опущен и молчишь.
В личине скрытности и ум за разум
Идет, как у Мазепы и случилось.
Теперь и сам не рад, а нет возврата;
У Карла добровольный пленник, рыщет,
Как пес безродный, в страхе смерти лютой.
Ведь у предателей один конец.
А л е к с е й
(усмехнувшись)
Ну, куклу вздернуть, а затем поджечь -
Не Божье наказание еще,
А шутовство, прежалкое при том.
М е н ш и к о в
Да нет, прежалок прежде сам Мазепа,
Что выкинул на старости-то лет,
И в кукле он предстал весьма достойно,
И весь народ превесело смеялся.
А ты иного мненья, стало быть.
Я думаю, Мазепа тоже... М-да!
Катерина выбегает в сени, и с нею входит царь Петр с кожаной сумкой.
П е т р
(сыну)
Здесь книги и бумаги. Мусин-Пушкин
Зайдет за ними, как в Москву приедешь.
Дай знать ему. Здесь и письмо к нему.
Прочти сейчас.
А л е к с е й
Дорогой, на досуге,
Не лучше ль, государь?
П е т р
Сейчас. Мне важно,
Чтоб ты все изъяснил, с моих же слов,
Когда бы Мусин-Пушкин впал в сомненья.
Ты видишь, шрифт я выправил? Но чисто,
Где надо, не везде у них выходит.
В письме я образцы вновь привожу,
Не всех, а некоторых букв: где толсто,
Где слишком тонко, снова завитки...
Да ты не слушаешь меня, а жаль.
Шрифт новый ведь для новых поколений.
Ну, что мне делать, а? Помощники!
Один со мной всему учился, сметлив,
А грамоты не знает до сих пор.
Другой ведь тоже толком не учился,
Из-за войны оставшись дома, где
От века лень с невежеством в почете.
А все ведь бабки и попы! Ты с ними
Взойдешь на трон? Все прахом полетит.
Россию в монастырь ты превратишь,
Когда ей впору расцвести, как сад?
К а т е р и н а. Государь! Царевич молод. Пример отца, величайшего из смертных, ему пойдет уж непременно впрок. Иначе быть не может.
М е н ш и к о в. Вы как хотите, а я выпью хоть кваса, хоть пива, а лучше - водки.
П е т р. Катеринушка, налей-ка всем, да сядем за стол. А ты, сын, послушай меня напоследок. Понеже я, как смертный человек, сегодня или завтра могу умереть, я хочу сказать тебе, как говорил уже. Ты должен, при твоих летах, любить все, что содействует благу и чести отечества, верных советников и слуг, будут ли они чужие или свои, и не щадить никаких трудов для блага общего. Если ты, как я надеюсь, будешь следовать моему отеческому совету и примешь правилом жизни страх Божий, справедливость и добродетель - над тобою будет всегда благословение Божие, но если мои советы разнесет ветер и ты не захочешь делать то, чего желаю, то не признаю тебя своим сыном: я буду молить Бога, чтобы он наказал тебя в сей и будущей жизни!
А л е к с е й (испуганно). Всемилостивейший государь-батюшка! Я помню ваши слова; то вы говорили мне после взятия Нарвы, когда я был и вовсе юн. Я еще молод и делаю, что могу. Уверяю ваше величество, что я, как покорный сын, буду всеми силами стараться подражать вашим деяниям и примеру.
П е т р. Дай Боже!
