Н. Боголюбов приводит другие данные. С 1492 по 1500 год из Америки привозилось золота и серебра на 250 тысяч пиастров, в 1500—1545 годы — до 3 миллионов, с 1545 по 1600 год — до 11 миллионов. В первой половине XVIII века эта сумма составила 170 миллионов пиастров, а позже до 1000 миллионов, песо.

В весовом выражении объёмы отправки из Америки золота и серебра можно представить в виде следующей таблицы:

Годы — Золото (в граммах) — Серебро (в граммах)

1521-1530 — 4 889 050 — 149 739

1531-1540 — 14 446 360 — 96 193 876

1541-1550 — 24 957130 — 117 537164

1551-1560 — 42 620 080 — 303 121174

1561-1570 — 11 530 940 — 42 858 792

1571-1580 — 9 429 140 — 1 118 591 954

1581-1590 — 12 101 420 — 2 103 027 689

1591-1600 — 19 451420 — 2 707 626 528

Итого:  — 139,5 тонны — 7739 тонн

Всего, в период с 1503 по 1650 год, в Испанию из Нового Света было вывезено 181 133 кг золота и 16 886 815 кг серебра.

Между 1550 и 1800 годами Мексика и Южная Америка произвели 80% мирового серебра и 70% золота. С 1540 по 1700 год Новый Свет выработал около пятидесяти тысяч тонн серебра, удвоив существовавшие запасы серебра в Европе и вызвав «революцию цен». Более 70% этой продукции вышло из знаменитого месторождения Потоси.

Однако следует учитывать, что значительная часть этих сокровищ не достигала конечного пункта в метрополии из-за нападений пиратов и ещё больше от штормов, плохих мореходных качеств галеонов и неправильной навигации.

Только четвертая часть ценностей, ежегодно вывозимых из Перу, Новой Гренады и Новой Испании в течение 26 лет со времени заключения Утрехтского мира в 1714 году, достигала метрополии. Доходы порта Кадис (около 12 миллионов песо в год) сократились до 3 и менее миллионов песо. Из 286 миллионов песо, которые испанские галеоны должны были вывезти из Америки в Испанию за эти 26 лет, до нее дошли лишь только 62 миллиона, остальное — 224 миллиона — были утеряны и достались главным образом французским, голландским и английским пиратам.

Между 1500 и 1820 годами около 17 000 испанских кораблей отплыли в метрополию из Американских колоний. Подсчёты показывают, что примерно 5% (850 кораблей) были потеряны в море и примерно 2% (340 кораблей) так и не были найдены и исследованы испанскими спасателями. По другим данным, только за период с 1619 по 1659 год из 2431 судна, курсировавшего между Испанией и Америкой, были захвачены морскими пиратами или затонули 673 судна.

Испанский флот, перевозивший ценности через океан, быстро приходил в упадок. Между 1570 и 1599 годами Испания в Карибском море еще держала флот из 110 кораблей, а в 1610 году их было всего 55. В 1640—1650 годы испанский флот в Карибском бассейне составлял лишь 25 кораблей, а в 1661 году для перевозки сокровищ через Атлантику Испания была вынуждена арендовать корабли у Голландии.

Не меньших трудов стоило испанцам удержать перевозимые сокровища в своих руках. В соответствии с отчетом, подготовленным в 1670 году для Кольбера (министр финансов Франции с 1665 года), общий торговый баланс с островами Вест-Индии достиг в этом году суммы, превышавшей 38 миллионов лир. При этом доля Франции составляла 6 миллионов, Англии — 5, Голландии, Гамбурга и Данцига — 10, Фландрии, Швеции и Дании — 4, Генуи, Неаполя, Ливорно — 7, Португалии, Галатии и Биссаи — 2 и Берберийских государств — 1 миллион. На долю же Испании приходилось всего 3 миллиона лир.

Таким образом, огромные богатства, стекавшиеся в Испанию из Америки, не приносили этой стране процветания, а впоследствии стали настоящим проклятием, стоившим жизни многим морякам.

С конца XV столетия испанские и португальские мореплаватели обратили свой взор в сторону Востока, который считали источником неисчислимых богатств. Прежде всего завоевателей привлекали пряности, золото и серебро, которыми так славились восточные страны.

Ограничение возможностей получения золота и серебра в Европе, накануне Великих географических открытий толкали мореплавателей к поиску новых источников драгоценных металлов. После открытия Америки испанцы получили в свои руки огромный источник золота и серебра, который тут же вызвал в Европе так называемую «революцию цен». Обесценивание драгметаллов вызвало ещё большую необходимость в их получении. Стремление к приобретению предметов роскоши и специй охватило аристократию Европы.

Удовлетворить потребности в золоте, шёлковых тканях, китайском фарфоре, специях и других товарах оказалось возможным только путём создания прочной системы транстихоокеанской торговли. Колонизировав Филиппинские острова, испанцы получили устойчивые базы не только в Америке, но и в Азии, что позволило начать создание межконтинентальных торговых связей. Большим стимулом к этому процессу являлась огромная разница между соотношением цен на золото и серебро в Европе и в Азии и стремление таких стран, как Китай, получать всё больше серебра для удовлетворения потребностей внутреннего рынка. Так, в 1574 году соотношение стоимости золота и серебра в Китае составляло от 1: 8 до 1:4, а на Филиппинах доходило до 1:2. Учитывая, что в Европе это соотношение составляло 1:12, становится ясно, что чрезвычайно выгодно было бы обменивать мексиканское серебро на китайское золото, фарфор, шелка и специи. Именно это и объясняет появление такого феномена, как манильский галеон.

Маршрут Новая Испания — Филиппины открыла экспедиция Легаспы—Урданеты в 1565—1566 годы. Это путь был относительно лёгок ввиду попутных течений и ветров. Однако путь обратно в Америку был значительно сложнее. С 1522 года было предпринято пять безуспешных попыток вернуться с Филиппин в Новую Испанию. Всякий раз неудачи объяснялись встречными ветрами и течениями. Только испанский мореплаватель Урданета смог окончательно сформировать устойчивый торговый путь. Именно он предложил при возвращении из Манилы сначала подниматься на север к 42-й параллели, а затем следовать на восток к Верхней Калифорнии, после чего вдоль берега к Акапулько. Этот путь оставался главным вплоть до 1815 года.

Филиппины, ставшие опорой испанского владычества в Азии, стали местом, куда сходились сразу три потока товаров: из Китая, Юго-Восточной Азии и Индии. Основными товарами были шёлк-сырец и шёлковые изделия, фарфор, ювелирные изделия, лаки, мебель, ширмы, пряности, ароматические вещества, слоновая кость, драгоценные камни. В обмен испанцы доставляли из своих американских владений шерстяные ткани, кошениль, вино, растительное масло, какао и серебро, которое являлось главным товаром в испанской торговле.

Обычно галеоны, покидавшие Акапулько (16°51’ с.ш., 99°55' з.д.), следовали на юго-запад, примерно до 12° с.ш. и далее на запад, пока не достигали пролива Сан-Бернардино (12°32’ с.ш., 124°10' в.д.), где входили во внутренние филиппинские воды. После этого они направлялись далее к Маниле (14° 35' с.ш., 121° в.д.).

В обратный путь галеоны выходили в апреле—июне, чтобы захватить попутные пассаты, и брали курс на север, в сторону Японии. Достигнув 10—15° с.ш., они поворачивали на запад. Видимо, этим и объясняется причина того, что испанцы так и не открыли Гавайские острова (24° с.ш., 167° з.д.).

Рейс с Филиппин в среднем длился пять с половиной месяцев, и в Акапулько галеон прибывал в период с конца ноября по январь. Средняя продолжительность 37 зарегистрированных плаваний в восточном направлении, с 1565 по 1758 год, составляла 170 дней.

Столь длительное плавание в антисанитарных условиях нередко приводило к большим человеческим жертвам среди команды и пассажиров из-за цинги и различных инфекционных заболеваний. В 1697 году итальянский аптекарь Франческо Гемелли, совершавший путешествие на манильском галеоне, записал: «Голод, жажда, тошнота, невозможность ни на минуту остаться одному и другие страдания, не говоря уже о том, что швыряет из стороны в сторону от страшных волн. Корабль кишит мелкими грызунами, питающимися печеньем и галетами и размножающимися так быстро, что очень скоро они не только бегают по каютам, кроватям и даже тарелкам, из которых едят люди, но даже и по самим людям Мухи падают в тарелки с супом, где также плавают и черви всех видов. Каждый кусок пищи кишит личинками. В рыбные дни обычно кормят тухлой рыбой, сваренной в солёной воде; днём едят суп из бобов, в котором так мною личинок, что они плавают на поверхности».