ГЛАВА 20 Стелла

Бек взял меня за руку, когда мы вышли из гостиничного номера, чтобы присоединиться к остальным на пикнике. Я проснулась с чувством боли, не снаружи, а словно каким-то образом внутри меня появились синяки. Вполне возможно, так было уже некоторое время, просто я не замечала. Мне до сих пор было сложно поверить, что я призналась Беку вчера о Мэтте и Карен. Он наверняка теперь считал меня тряпкой.

Как только мы ступили на кирпичную веранду, перед нами возникла Карен. Никакой возможности сбежать в противоположном направлении или избежать зрительного контакта; мы стояли лицом к лицу. Стыд поднимался от ног и просачивался в мой живот. Стыд за то, что я ничего ей не сказала и позволила обращаться с собой так, как она со мной обращалась.

— Привет, — поздоровалась она, взглянув на наши с Беком переплетенные пальцы. — Сегодня такой солнечный день!

— Да, прекрасный день, — сказала я, изо всех сил стараясь улыбнуться.

Даже если бы у меня хватило смелости что-то сказать, я не могла рисковать и подвести Бека. Все-таки Генри был крестным отцом Карен. Если я испорчу ей свадьбу, нас попросят уехать, и Бек потеряет шанс уговорить Генри продать ему дом. Но если бы я собралась что-то сказать, то рассказала бы ей, как ее первый парень появился в моем доме за неделю до их расставания и признался мне в любви. Я могла бы сказать, что ее младшая сестра Элси однажды заявила мне, что ей не нравится, как Карен разговаривает со мной. Или бы показала ей сообщение, которое получила от ее матери на следующий день после того, как пришло приглашение, где она сожалела о том, что сделала ее дочь.

Но я, конечно, промолчала.

— Ну, тогда проходите к плакучим ивам, там все устроено, — сказала она. — Увидимся позже.

— Она очень жизнерадостна, — заметил Бек, когда мы спускались по ступенькам. — Это раздражает.

Я рассмеялась.

— О да. Она всегда была такой, ничего не меняется. — Мне всегда казалось, что это ее внутренняя броня.

— Я думаю, это наследственное, — сказал он. — С деньгами жизнь всегда прекрасна.

На траве у реки разложили разноцветные клетчатые одеяла для пикника. На каждом одеяле стояла плетеная корзина и квадратная карточка с напечатанными именами. Бек счел это нормальным и не списал на особенности высших классов, потому что сидеть на пикнике — нормально, и неважно, кто ты такой.

Мы с ним бродили от одного пустого одеяла к другому в поисках своих имен.

— Люди разные. Нельзя судить о ком-то только потому, что у его семьи есть деньги. — Бек внимательно рассматривал карточки с именами и не ответил мне, игнорируя или не слыша. — Вот и мы, — сказала я, заметив свое имя двумя одеялами выше, на самом краю. Я скинула балетки и села.

— Ты больше не думала о том, чтобы встретиться с Мэттом или Карен... или даже лучше, с ними обоими? — спросил он, протягивая мне карточку и открывая корзину.

— Может, тебе и нравится наживать себе врагов, а мне — нет.

— Дело не в том, чтобы наживать себе врагов. Речь идет о том, чтобы постоять за себя.

Не было смысла снова заводить этот разговор. Не я помогала Карен выбирать свадебное платье, я не была подружкой невесты или типо того.

— Ну, если бы я с ней поругалась, меня бы не пригласили и тебя бы здесь не было. Так что считай, тебе повезло, и замолчи.

Он усмехнулся и протянул мне бокал вина.

— Окей. Замечание принято. Я просто не понимаю, вот и все.

Я заметила Флоренс и Беа на другой стороне моря одеял, у самой реки. Карен, должно быть, выделила им одеяло на четверых.

— Смотри, Флоренс машет рукой, — сказал Бек.

Я молча кивнула.

— Да. Она там с Беа и Джо, — пробормотала я, заметив остальных членов нашей банды.

— Не сомневаюсь, что твоя лучшая подруга Карен отвечала за рассадку гостей. Пошли, — скомандовал Бек, вставая. — Мы перенесем туда наше одеяло. — Он потянул за зеленую шерсть, на которой я сидела. — Вставай!

— Бек, нет. План рассадки создан не просто так.

— Все в порядке. — Он сгреб в охапку корзину. — Эта неделя достаточно трудна для тебя и без того, чтобы тебя держали далеко от друзей.

— Не факт, что она сделала это со зла, — проворчала я, не веря в то, что сказал Бек. Она, вероятно, не хотела, чтобы я мельтешила перед ее глазами как напоминание о том, что она сделала, хотя в таком случае ей не стоило приглашать меня вовсе.

— Полагаю, это зависит от твоего определения «зла». Ей срать с высокой колокольни на твои чувства. Вставай, — повторил он, — или я перекину тебя через плечо. Если ты не можешь постоять за себя, это придется сделать мне.

Я вздрогнула. Я не могла припомнить, чтобы кто-нибудь когда-нибудь приходил мне на помощь. Я не привыкла, что мужчина беспокоится о моих чувствах или следит, что я наслаждаюсь проведенным днем.

Что-то вспыхнуло во мне, придавая сил, и я поднялась на ноги.

Мэтт должен был стать тем парнем.

Он должен был стать тем человеком, который хотел для меня лучшего, который стоял бы за меня горой и делал все, чтобы скрасить мой день.

Из-за того, что мы были вместе так долго, слилось воедино то, что у меня было и что я должна была ожидать. Я совсем забыла, что чего-то стоила. Может, Бек и не был настоящим парнем, но во всех отношениях он был лучше, чем когда-либо был Мэтт.

Он был ко мне добрее. Относился более уважительно. Он болел за меня, подбадривал. Не говоря уже о том, что он красивее, смешнее и лучше целуется.

Мэтт оказал мне услугу, бросив меня. Постоянные, тонкие подколы, отсутствие любви и доброты, не говоря уже о том, что он всегда выдвигал свои потребности на первое место в списке, хотя я это и так ему позволяла. Бек подарил мне новую нормальную жизнь, и к старой я никогда не смогу вернуться.

Это действительно о чем-то говорило, если поддельный парень круче, чем настоящий.

Осознание того, что Мэтт освободил меня, принесло облегчение, грусть ушла. И неуверенность... если я так долго ошибалась насчет Мэтта, то в чем еще я ошибалась? В ком еще?

Прежде чем я получила возможность додумать свою мысль, Бек сунул одеяло под мышку и стал пробираться между другими гостями. Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним, торопливо надев туфли и собрав бокалы. Происходящее казалось таким дерзким, снимало общественные ограничения. На этот раз я делала что-то, чтобы осчастливить себя.

— Привет, — поздоровался Бек, когда мы подошли к месту, где собрались все мои друзья. — Вы не возражаете, если мы присоединимся к вам?

— Конечно, нет, — ответила Флоренс. — Я вообще не понимаю, почему вас посадили не с нами. И вообще, кто, черт возьми, придумал рассадку на пикнике?

Бек бросил на меня «я же тебе говорил» взгляд и, несмотря на то, что это немного раздражало, я не могла не восхититься тем, что ему было не наплевать. Я словно одержала маленькую победу над Карен и Мэттом, а Бек стал человеком, благодаря которому это стало возможно.

— Кто будет вино? — спросил Бек, протягивая нам бутылку из корзины. Налив всем, он наполнил мой бокал и несколько глотков себе. — Пью каждый день и наблюдаю за рекой, — пробормотал он, когда мы все смотрели сквозь завесу ивовых ветвей на пристань у реки. — Прям как в романе Форстера.

— Ты много читал Форстера? — хихикнула я.

— Я прочитал «Комнату с видом на Арно», — ответил он, и моя улыбка тут же исчезла.

— Серьезно? — удивилась я. — Это было в школьной программе?

— Нет. Я посмотрел фильм, он мне понравился, поэтому я решил прочитать книгу.

Он был невероятно серьезен, и мне пришлось подавить смешок. Этот парень казался неподходящей аудиторией для любого фильма киностудии «Мерчант-Айвори».

Бек перевел взгляд на меня.

— Ты что, смеешься надо мной? — спросил он, ухмыляясь.

— Никогда, — ответила я и сделала глоток вина. Из меня вышла отвратительная лгунья.

— Что я могу сказать? Это хороший фильм и лучшая книга.

— Не думала, что такое в твоем вкусе. Разве они не грустные и романтичные?

Бек был упрям и решителен. Никому не удалось бы добиться такого успеха, не имея этих преимуществ. Любовь к костюмированной драме не совсем здесь подходила. Но что я понимала? Я не могла отличить хороших людей от плохих. Друзей от врагов.

Мне хотелось побольше расспросить о его вкусах в кино, чтобы понять, было ли это характерным для него или просто случайностью, но не захотела выдавать, как мало мы знали друг о друге.

— А я никогда его не видела, — призналась я. — Поэтому не могу прокомментировать.

— Когда мы вернемся в Лондон, мы посмотрим его как-нибудь вечером.

Я взглянула на Беа, чтобы проверить, заметила ли она что-нибудь, но та о чем-то разговаривала с Флоренс. Этот разговор был настоящим или для публики? В любом случае, мне он нравился.

— Тебе придется показать свои любимые фрагменты, — сказала я.

Он усмехнулся.

— Мне кажется, ты мне не веришь. У моей сестры была фаза просмотра всех этих фильмов, а так как я был послушным младшим братом, то пару раз присутствовал при этом. Сейчас я понимаю, что она, наверное, приходила в себя после того, как ей разбили сердце. Ей было лет пятнадцать.

Черт, забыла, как ее зовут.

Я понизила голос, потому что не могла не спросить, но не хотела, чтобы кто-нибудь услышал:

— Вы все еще близки? С сестрой?

— Она старше и замужем, у нее двое детей. Мы видимся не часто, но мне нравится, когда это происходит.

— Скажите, что это не Карен и Мэтт приплыли на лодке, — пробормотала Флоренс, указывая на воду.

Она прервала меня, а я уже воображала загорелого молодого Бека, который читал Форстера. Люди начали перешептываться, и, конечно же, Карен во всем белом и Мэтт в своем обычном летнем костюме из хлопчатобумажных брюк и синей рубашки выбрались из маленькой гребной лодки на пристань. Возможно, я надеялась, что один из них упадет головой в воду, но не собиралась кому-либо в этом признаваться.

— Как же она любит внимание, — хмыкнула Джо. — Сначала целая свадебная неделя. А теперь это? — Она склонила голову набок, изучая реку.