Кайя поставила машину на стоянку, взяла небольшой подарок, который она приготовила для дочери, и вошла в больницу. Остановившись у двери в палату, она услышала мужской голос. Низкие, выразительные нотки показались ей знакомыми. Она все время думает о Джошуа; неудивительно, что ей повсюду слышится его голос. Наверное, Натали смотрит телевизор.

Открыв дверь, Кайя остановилась как вкопанная. Кровь отхлынула от ее лица. Она попыталась нащупать дверную ручку, чтобы не упасть.

– Мамочка! Джошуа читает мне сказку! – со счастливой улыбкой воскликнула Натали.

Кайя смотрела на мужчину, сидевшего у кровати ее дочери так, как если бы он был двухголовым дьяволом с четырьмя рогами. Что он здесь делает? Зачем приехал?

Джошуа устремил на нее непроницаемый взгляд, в котором не было даже намека на сочувствие.

– Мамочка! Что с тобой? Тебя сейчас стошнит? Позвать медсестру?

Джошуа поднялся и подошел к ней. Кайя едва не отпрянула.

– Ты действительно побледнела. Вот к чему приводят ненужные секреты, – тихо произнес он.

Несмотря на вежливый тон, Кайя услышала в нем металлические нотки. Джошуа крепко взял ее под руку.

– Что ты здесь делаешь? – прошептала она.

– Читаю сказку Натали. – Джошуа сжал ее руку. – Присоединяйся к нам, – добавил он с притворной вежливостью, подводя Кайю к кровати.

– Мамочка, посмотри. Джошуа принес нам по куску торта. Клэнси испек его. Он ковбой на ранчо Джошуа.

Итак, он уже пытается завоевать расположение ее дочери мелкими подачками. Первый шаг, чтобы избаловать ее? Превратить в недисциплинированного, безответственного человека? Ни за что, пока она жива! Кайя овладела собой и освободилась от хватки Джошуа. Затем она подошла к кровати с другой стороны и поцеловала дочь.

– Как ты сегодня чувствуешь себя, дорогая?

– Голова не болит. Доктор Райгер говорит, что новое лекарство действует. Скоро я смогу вернуться домой.

– Чудесно! – со слезами на глазах Кайя обняла дочь. – Не могу дождаться, когда ты будешь дома. Смотри, что я принесла тебе.

– Какой красивый песик! – восхитилась Натали.

– Ты собираешь фотографии собак? – спросил Джошуа.

– Да, пока у меня не будет живой собачки. Мамочка говорит, что, когда мы накопим денег, мы будем жить в маленьком домике, и тогда у меня будет собачка.

Джошуа бросал на Кайю такие насмешливые взгляды, как будто ее выбрали худшей матерью года. Она с вызовом вздернула подбородок и сердито посмотрела на него.

– Какую собаку тебе бы хотелось? – спросил Джошуа.

– Мне все равно. Мамочка говорит, мы возьмем собачку из приюта и спасем ей жизнь. Животные попадают туда, когда у них нет дома, – объяснила Натали. – Ты дочитаешь сказку?

– Пожалуйста, – попросила Кайя Джошуа. Пока он будет читать, она соберется с мыслями для предстоящего разговора. Кайя заметила, что Натали слушает внимательнее, чем обычно. Неудивительно. У Джошуа волшебный голос. Должно быть, флейтист в пестром костюме оказывал такое же гипнотическое влияние на детей, которых он увел от родителей[1].

Джошуа ничем не показал, что он знает правду о Натали, но Кайя подозревала худшее. Но, может быть, все еще и обойдется. Возможно, ей удастся обмануть его.

Джошуа закрыл книгу.

– Скажи, Натали, когда у тебя день рождения?

Кайя замерла. Сердце у нее так колотилось, что она едва расслышала ответ дочери. Теперь Джошуа без труда вычислит, кто отец ребенка.

Они обменялись взглядом поверх головы Натали. В глазах мужчины смешались радость и гнев.

– Натали, я сказал тебе, что у нас с тобой одна и та же фамилия, и что у меня есть ранчо, где была твоя мама, когда она заболела. Но я не сказал, что мы с тобой родственники.

Кайя покачнулась, словно ее ударили. Она задержала дыхание, ожидая реакции Натали. Девочка перевела взгляд с Джошуа на мать.

– Кайя, ты не хочешь сказать своей дочери, кто я?

– Нет! – непроизвольно вскрикнула она. Джошуа прищурился, затем улыбнулся. Его улыбка была так же фальшива, как крокодиловы слезы.

– Неужели не хочешь?

Натали вопросительно посмотрела на мать. У Кайи не было выбора. Проведя кончиком языка по пересохшим губам, она с трудом выговорила:

– Это твой дядя. Брат твоего папы. Джошуа Каннингэм.

– Ты знал моего папу? – с благоговением спросила Натали, широко распахнув большие голубые глаза.

– Конечно. С того дня, когда он родился.

– Я никогда не видела его, – с грустью призналась девочка. – Он умер и ушел на небеса, прежде чем я родилась.

Кайя погладила дочь по головке.

– И ты не знала, что у тебя есть дядя Джошуа? – спросил он.

Натали отрицательно покачала головой.

– Теперь ты знаешь.

Джошуа бросил на Кайю еще один взгляд, полный невысказанных упреков. Ей не понравилась собственническая нотка, прозвучавшая в его голосе, и страхи, которые она пыталась подавить, овладели ею с новой силой.

В комнату вошла медсестра с подносом.

– Ужин.

– Что на десерт? – спросила Натали.

– Фруктовое желе.

– У меня есть шоколадный торт.

– Неужели он нравится тебе больше, чем это скользкое желе? – поддразнила ее медсестра.

Кайя слушала вполуха. Ей нужно разработать план. Возможно, нанять адвоката. Не сделала ли она чего-нибудь, что можно представить в суде как плохое исполнение материнских обязанностей? Она работает на двух работах. Какой-нибудь судья может обвинить ее в том, что она проводит с дочерью мало времени.

– Мамочка, ты съешь свой торт сейчас?

– Нет, дорогая. Я возьму его с собой. – Кайя сомневалась, что ей удалось бы проглотить хотя бы кусочек.

– Пора уходить, – объявил Джошуа, трогая Кайю за руку.

Если бы она могла избавиться от него, чтобы обдумать стратегию!

– Я провожу тебя, – предложил Джошуа, видимо догадавшись, что Кайя собирается ускользнуть.

Кайя поцеловала Натали, взяла кусок торта и вышла из палаты. Джошуа шел за ней по пятам.

– Даже не думай сбежать, – тихо предостерег он ее.

– Вот еще!

– Бегство вполне в твоем духе, не так ли? – сказал он, не пытаясь скрыть осуждение.

– Твое счастье, что вокруг нас люди, – прошипела она. – Я бы с удовольствием…

Джошуа был так близок, что Кайя чувствовала, как его брюки задевают ее ноги при ходьбе. Это вызвало у нее крайнее раздражение.

– Почему ты ходишь за мной как тень? – спросила она, когда они подошли к стоянке.

– Не хочу, чтобы ты исчезла, прежде чем мы поговорим.

– Я не хочу разговаривать с тобой.

– Я в этом не сомневаюсь! Но знаешь что? На этот раз, дорогая, тебе не удастся поступить по-своему.

– Что? – Кайя остановилась так резко, что Джошуа пришлось ухватиться за нее, чтобы не упасть. – Я не избалованная женщина, которая всегда поступает по-своему. Какая нелепость!

– Последние шесть лет ты жила одна и поступала, как хотела. Не правда ли? – Джошуа крепко держал Кайю за плечи.

Она посмотрела на него так, словно он лишился рассудка.

– Да, я поступала по-своему. Работала на износ, жила в старом доме, решала, какой счет я могу оплатить, а какой отложить до следующей зарплаты. Да, я поступала по-своему!

– Если бы ты могла испепелить меня взглядом, я бы уже давно превратился в кучку пепла, – заметил Джошуа. Он бессознательно сжал ее плечи.

– Каннингэм, убери руки! Немедленно. Не смей грубо обращаться со мной!

– Грубо? Если ты считаешь это грубостью, ты ошибаешься. – Что-то в позе и поведении Кайи напомнило ему норовистую лошадь, которая может от страха причинить себе боль. После секундного колебания Джошуа отпустил ее.

Подбоченившись, Кайя спросила:

– Как ты осмелился прийти в палату к моей дочери? Как ты посмел вторгнуться в нашу жизнь?

Джошуа безмолвно взирал на нее.

– Никто не просил тебя представляться дядей Натали. Мы прекрасно обходились без родственников – Каннингэмов.

– Как я посмел? Как ты посмела скрывать, что у меня есть племянница?