– Легко. Я не была нужна Каннингэмам тогда, а теперь они не нужны мне. Это так трудно понять? Я сделаю все, чтобы ты не получил возможность испортить мою дочь. Тебе не удастся превратить ее в избалованного, безответственного ребенка. – Кайя повернулась и побежала к машине.

Джошуа был так потрясен ее словами, что потерял несколько драгоценных секунд, прежде чем смог опомниться и побежать за ней. Когда он поравнялся с ее машиной, Кайя уже включала зажигание.

– Кайя, мы должны поговорить.

– Не сейчас. Мне нужно ехать на работу. – Взглянув на него, она добавила: – Уйди с дороги, Джошуа, или, клянусь Богом, я раздавлю тебя!

На мгновенье он замер перед машиной. Они гневно смотрели друг на друга. Внезапно Джошуа почувствовал, что восхищается ее храбростью.

– Думаю, ты вполне способна на это, – пробормотал он, делая шаг в сторону. – Но, будь уверена, мы поговорим.

Он смотрел вслед отъезжающей машине. Кайя разгневана, но почему? Внезапно Джошуа понял: она боится его. Боится, что он заберет у нее дочь или окажет на девочку плохое влияние? Как у нее могло возникнуть такое чудовищное предположение? Джошуа в отчаянии запустил руку в волосы.

Действительно, он пришел в ярость, узнав, что Кайя скрывает от него дочь Деррика, но у него и в мыслях нет забирать ее. Как она может думать, что он способен отнять ребенка у матери? Он, который знает из собственного опыта, как больно расти без материнского тепла? Ему придется раз и навсегда доказать этой зеленоглазой красавице, что он – не чудовище, каким она представляет его себе.

– Два пива и два джина с тоником, – сказала Кайя бармену.

Ожидая, пока он выполнит заказ, она обвела глазами неярко освещенный зал, в котором плавали клубы табачного дыма. Кайя была рада наплыву посетителей. Обслуживая клиентов, она забывала о том страшном моменте, когда она увидела Джошуа у постели Натали. Но в перерывах между работой ее вновь одолевала тревога. Какие хитроумные планы вынашивает Джошуа? Сердце ее тревожно билось.

Что он собирается делать? Скроет ли он от Лили существование Натали? Он не благоволит мачехе, но семейная преданность может возобладать над антипатией.

Кайя отнесла напитки. Когда она возвращалась к бару, кто-то схватил ее за руку. Она круто повернулась, чтобы отчитать наглеца. Однако, поняв, кто это, она остолбенела.

Приглушенный свет делал черты Джошуа менее резкими, но не скрывал решительную складку его губ. Кайя не ожидала увидеть его так скоро, но ей следовало помнить, что Каннингэмы не славятся особым терпением.

– Опять ты! Возвращаешься, как фальшивая монета к своему владельцу, – недовольно сказала она.

– Разве так можно разговаривать с клиентом? – упрекнул Джошуа, отпуская ее руку.

Она бросила на него испепеляющий взгляд, однако тот не произвел на Джошуа никакого впечатления.

– Который к тому же твой родственник, – добавил он.

– Ты думаешь, что встреча с высокородным Каннингэмом приводит всех в восторг?

– Потише, Кайя! Ты тоже Каннингэм.

– Ха! Смотри, чтобы Лили не услышала этого. Она надает тебе пощечин.

– Меня волнует не Лили, а ты.

– Что тебе нужно?

– Ты еще спрашиваешь? Мне нужно, чтобы ты поговорила со мной и предоставила объяснение. Для тебя будет лучше, если оно окажется убедительным. Но сейчас не время и не место для этого, поэтому я удовлетворюсь кружкой пива.

Не ответив ему, Кайя сердито ушла к бару, где попыталась успокоиться. Взяв пиво, она вернулась к столу Джошуа и стукнула кружкой по поверхности с такой силой, что напиток расплескался. Удивленно подняв брови, Джошуа промокнул салфеткой образовавшиеся капли.

– Ты заканчиваешь в одиннадцать?

– Зачем спрашиваешь, если и так знаешь?

– Какая ты нервная сегодня! – Поймав ее выразительный взгляд, Джошуа добавил: – Ладно, увидимся через двадцать минут. Я подожду тебя на улице.

Не сказав ни слова, Кайя отошла.

Джошуа наблюдал за ней. Он не удивится, если она попытается ускользнуть. За пять минут до конца ее смены он пошел на стоянку.

Увидев его, Кайя пробормотала:

– А я-то надеялась, что ты ушел. Не повезло.

– Я сказал: нам нужно поговорить. Что могло бы заставить меня передумать?

– У тебя мог случиться приступ доброты.

– Доброты? – переспросил Джошуа, словно услышал слово на неизвестном языке.

– Ну да. Доброта есть милосердие к страдающим людям.

– Я знаю значение этого слова, – сухо сказал Джошуа. – Не одна ты страдаешь. Как ты думаешь, что я почувствовал, узнав после всех этих лет, что у меня есть племянница?

Кайя промолчала.

– Ты заговорила о доброте. Почему ты не проявила ее, когда мой отец был еще жив? Ты думаешь, что Рэй не обрадовался бы, если бы узнал, что у него будет внук или внучка? Что ему легче было бы смириться с потерей сына и собственной приближавшейся смертью?

– Ах, Джошуа, вернись на землю! После развода вы бы не позволили мне ногой ступить на ранчо, не то чтобы поговорить с Рэем. Одно из условий для получения денег после развода заключалось в том, что я никогда не должна возвращаться на ранчо. Твой громила поверенный повторил этот пункт раз десять.

– Я не знал о запрете на посещения, – машинально возразил Джошуа.

Кайя недоверчиво фыркнула.

– Послушай, у меня был ужасный день. Я устала и хочу домой.

– Вероятно, лучше поговорить у тебя, чем здесь.

Кайя застонала. Она положила руки на крышу машины и склонила на них голову. Какие у нее маленькие руки и хрупкие запястья, подумал Джошуа. На мгновенье в нем проснулась жалость, но затем он вспомнил, что она скрыла от него существование Натали.

– Кайя.

Она глубоко вздохнула.

– Оставь, Джошуа. Сделанного не воротишь. Все в прошлом. Разве мы не можем жить каждый своей жизнью?

– Тебе бы хотелось этого, не так ли? Простить и забыть. Но я лично не могу. Поедем к тебе. Или ты предпочитаешь, чтобы мы поговорили в моем гостиничном номере?

– Нет!

– Я так и думал. – Джошуа коснулся рукой ее волос. У него возникло ощущение, что они насыщены жизнью и энергией, несмотря на то, что Кайя устала. Внезапно ему захотелось погладить ее по голове и утешить. Но он вовремя взял себя в руки. – Пойдем, Кайя. Чем скорее мы начнем, тем скорее закончим, и ты сможешь отдохнуть. Я хочу услышать от тебя всю правду. Пойдем.

Джошуа медленно убрал руку с ее плеча. Как он может испытывать влечение к женщине, которая доводит его до белого каления? Слава богу, ей не приходит в голову, что при желании она могла бы с легкостью манипулировать им. Никогда ни одна женщина не представляла для него такой угрозы. Даже его бывшая жена. Джошуа сделал шаг назад и устремил на Кайю суровый взгляд.

– Иду, иду, – покорно откликнулась она.

Женщина села в свою машину и включила зажигание. Джошуа поехал за ней.

Подъехав к дому, они молча вошли в квартиру.

– Ну вот, мы здесь. Что ты хочешь узнать? Или, вернее, в чем меня обвинить? Говори, и давай покончим с этим.

– Почему ты не снимешь туфли? У тебя, наверно, страшно болят ноги.

Кайя покачала головой.

– Ничего у меня не болит. Не притворяйся, что тебя беспокоит мое самочувствие. Мы оба знаем, что ты здесь только из-за Натали.

Джошуа пожал плечами.

– Как хочешь. – Он подошел ближе и увидел, что, несмотря на тревогу, промелькнувшую в глазах Кайи, она не сдвинулась с места. Джошуа молча отдал должное ее храбрости. – Во-первых, я никогда не видел документ, составленный адвокатом. Мне лишь известно, что моя семья предложила тебе деньги. Ты должна поверить мне.

– Почему?

– Потому что это правда. Я не знал и о запрете на посещение ранчо.

– Я удивилась, что ты не выгнал меня с ранчо, когда я приехала. Наверное, все случилось так потому, что там не было Лили.

– Так ты веришь мне?

Кайя пожала плечами.

– По-видимому, условия соглашения были продиктованы твоей мачехой. Она не советовалась с тобой. Ей нравилось воплощать собой закон. А ты не препятствовал ей.