«За вторую трехнедельку боевых операций на фронте существенных изменений не произошло… дело ограничилось в большинстве случаев обычными стычками разведки сторон и небольших пехотных частей. Вне — запно наступившие сильные морозы (которые всегда начинались в декабре! — Ъ. С.) значительно облегчили положение финских войск, но, несмотря на это, последние не смогли серьезно использовать благоприятную обстановку…

В 44–й дивизии имелось не больше 10 тысяч бойцов, из которых было потеряно не более 900 человек, причем больше из‑за морозов; финны же — не менее 2000\ причем щюцкоровцы добивали своих раненых, чтобы не оставить языков».

Руководство Красной Армии свалило всю ответственность за поражение на командование дивизии. Им вменялось в вину то, что они «преступно игнорировали приказы высшего командования Красной Армии и Военного совета 9–й армии о постройке на коммуникациях дивизии оборонительных сооружений, блокгаузов, расчистке й разрядке леса по обеим сторонам шоссе… разбросали части дивизии на отдельные отряды и группы, между собой не связанные… спасая свою шкуру, позорно бежали с небольшой группой людей в тыл». 19 января 1940 года появился приказ Главного военного совета, объявленный всему командному составу до взводных включительно:

«В боях 6–7 января на фронте 9–й армии в районе восточнее Суомусальми 44–я стрелковая дивизия, несмотря на свое техническое и численное превосходство, не оказала должного сопротивления противнику, позорно оставила на поле боя большую часть ручного оружия, ручные и станковые пулеметы, артиллерию, танки и в беспорядке отошла к границе. Основными причинами столь постыдного для 44–й стрелковой дивизии поражения были:

1. Трусость и позорно — предательское поведение командования дивизии в лице командира дивизии комбрига Виноградова, начальника политотдела дивизии полкового комиссара Пахоменко И. Т (военком Мизин,

на его счастье, остался вне кольца окружения и потому избежал позорной смерти. — Б. С.^ и начштаба дивизии полковника Волкова, которые вместо проявления командирской воли и энергии в руководстве частями и упорства в обороне, вместо того, чтобы принять меры к выводу частей, оружия и материальной части, подло бросили дивизию в самый ответственный период боя и первыми ушли в тыл, спасая свою шкуру.

2. Растерянность старшего и среднего начсостава частей дивизии, которые, забыв о долге командира перед Родиной и Армией, выпустили из рук управление своими частями и подразделениями и не организовали правильного отхода частей, не пытались спасти оружие, артиллерию, танки.

3. Отсутствие воинской дисциплины, слабая военная выучка и низкое воспитание бойцов, благодаря чему дивизия в своей массе, забыв свой долг перед Родиной, нарушила военную присягу, бросила на поле боя даже свое личное оружие — винтовки, ручные пулеметы — и отходила в панике, совершенно беззащитная.

Основные виновники этого позора понесли заслуженную кару советского закона. Военный трибунал 11 и 12 января рассмотрел дело Виноградова, Пахоменко и Волкова, признавших себя виновными в подлом шкурничестве, и приговорил их к расстрелу.

В тот же день приговор был приведен в исполнение перед строем дивизии.

Позорный отход 44–й стрелковой дивизии — показательный процесс, что не во всех частях Красной Армии у командного состава развито чувство ответственности перед Родиной, что в тяжелом, но далеко не безнадежном положении командиры иногда забывают свой долг командира и у них иногда берут верх шкурнические интересы.

Позорный отход 44–й стрелковой дивизии показывает далее, что в бойцах также не развито чувство ответственности за вверенное им Родиной оружие и они иногда при первом серьезном нажиме со стороны противника бросают оружие и из бойцов Красной Армии, которые обязаны бороться за Родину с оружием в руках до последнего вздоха, превращаются в безоружную толпу паникеров, позорящих честь Красной Армии.

Главный военный совет РККА требует от военных советов округов и всей массы красноармейцев извлечь урок из печального опыта позорного отхода 44–й стрелковой дивизии.

Главный военный совет РККА требует от командиров, политработников, всего начсостава, чтобы они честно и мужественно выполняли долг перед Родиной и Армией, были требовательными к самим себе и повысили свою требовательность к подчиненным, пресекая расхлябанность в частях, ликвидируя панибратство в отношении к подчиненным и насаждая железную воинскую дисциплину как мерами воспитания, так и мерами карательными».

Этот приказ построен в манере старой песенки «если кто‑то кое — где у нас порой…». Незадачливые руководители 44–й дивизии, безусловно, были виновны в катастрофе. Однако по уровню подготовки они ничем не были хуже основной массы командиров Красной Армии. Да и все вообще рядовые красноармейцы воевать толком не умели, особенно в сложных условиях зимы и бездорожья. Не числом, а умением ведь воевали финны. Вряд ли Виноградов и его товарищи заслуживали такой суровой кары, как расстрел. Но Ворошилову и Сталину требовалось найти виноватых и казнить их для острастки всей армии, чтобы заставить других командиров не только самим сражаться «до последнего вздоха», но и принуждать к этому и подчиненных.

Поражение 44–й дивизии было во многом обусловлено тем, что ее бойцы и командиры не были обучены действовать в суровых условиях карельской зимы.

По словам Мерецкова, 44–я дивизия была переброшена на фронт «из украинских степей без предварительного обучения бойцов в условиях лесисто — болотисто- холмистой местности и глубоких снегов. Эта дивизия сражалась не на том участке, которым я в тот момент руководил, но мне рассказали о ее судьбе. Она оказалась в совершенно непривычной для себя обстановке и понесла тяжелые потери, а комдив погиб». Кирилл Афанасьевич не стал уточнять, что Виноградов был расстрелян.

Во второй половине января главные силы финской Лапландской группы, нанеся поражение 44–й и 163–й дивизиям, перенесли свои усилия на 54–ю дивизию, которой командовал комбриг Гусевский. Здесь события развивались так. Дивизия наступала на Кухмониеми и Корписалми. 6 декабря она достигла важного перекрестка дорог у Расти, чем создала угрозу коммуникациям, связывающим север и юг Финляндии. Финны сформировали отдельную бригаду полковника А. Вуокко в составе 5 пехотных батальонов и 1 артиллерийского дивизиона и перешли в контрнаступление. К 25 декабря 54–я дивизия была оттеснена к границе, а в конце января попала в окружение. Ее коммуникации были окончательно прерваны к 1 февраля. К тому времени противнику удалось рассечь район обороны дивизии на 8 частей. Окружения избежал только один ее полк — 337–й стрелковый. До 10 февраля финны пытались разгромить отдельные оборонительные участки, но, встретив упорное сопротивление, перешли к осаде. Командование дивизии сумело создать в гарнизонах запасы продовольствия, которых вместе с теми, что сбрасывались авиацией, хватило на все время блокады. 13 февраля Гусеевский радировал в штаб 9–й армии: «Дивизия сражается в окружении в течение 15 дней, использовав до конца все свои внутренние возможности, раненых — сотни, продовольствия нет. Мы делаем все, что в наших силах, для спасения дивизии. Сбрасывайте в гарнизоны не килограммы, а тонны продовольствия, ждем ответа».

В конце февраля финны перешли к тактике подавления отдельных осажденных участков артиллерийским огнем. В ночь на 3 марта после 4–дневной артиллерийской подготовки противник атаковал район, где находились 2–я рота 118–го горнострелкового полка и 7–я батарея 86–го артполка. Почти все защитники этого района были уничтожены. Уцелели лишь 25 человек.

В течение двух последующих суток подразделения 337–го полка при поддержке нескольких танков пытались выбить противника из дефиле, разделявшего восточный участок и район обороны КП дивизии. Потеряв до 50 человек убитыми и танк, они возвратились на исходные позиции.

6 марта противник начал ожесточенный артиллерийско — минометный обстрел восточного участка обороны и в ночь на 7 марта занял его. При этом было убито и захвачено в плен около 230 бойцов и командиров. Около 100 человек смогли уйти по льду озера Са- уна — ярви и присоединиться к защитникам КП. 11 и 12 марта противник вел интенсивный обстрел позиций этого района, и большинство блиндажей и землянок были разрушены. Утром 13 марта финны перешли в атаку, которая была отбита.