— Ты устала, — заявил мистер Хамптон. — Лиззи покажет тебе свою комнату, — мистер Хамптон стал громко звать Лиззи, пока она не пришла ко мне и Доджеру.

— Что, папа? — проскулила Лиззи.

— Аманда поспит ночью у тебя на запасной кровати, — сказал он дочери. — Покажешь ей, где это?

Лиззи повернулась ко мне и ликующе улыбнулась.

— Конечно, — воскликнула она. — Идем, Аманда, нам сюда, — она поманила меня в другой коридор.

Я пересекла гостиную, Джек, Дастин и Тревор сидели на кожаном коричневом диване. Их эмоции были не так сильны, как в тайной комнате с Доджером. Наверное, Джек и Тревор смирились с тем, что мы рассказали Хамптонам.

Они повернулись ко мне, я прошла мимо. Я открыла разум для Дастина. Он быстро прочитал все, стоило мне опустить стену. Я показала тайную комнату, книгу пророчеств и запись о Винтерах и Челси. Порой картинки в мыслях переносились в разум Дастина.

Разговоры всегда передавались через мысли. Закрывала я разум при разговоре или нет, Дастин обычно знал, о чем мы говорили, даже если беседа была личной. Это было связано с мыслями человека об ответе, о том, что он слышал, и Дастин понимал половину, а то и весь разговор.

Я закрыла разум, пока не возникли мысли о Доджере. Я надеялась, что он не прочел разум Доджера раньше. Порой беседы со мной приходилось додумывать. Дастин слышал только одну сторону, не всегда мог полагаться на это.

Лиззи оглянулась, проверяя, иду ли я за ней. К ее удивлению, я шла. Я следовала за ней, стоило ее отцу попросить показать комнату. Мы остановились у белой двери. Она была единственным чисто — белым предметом в доме. Наверное, она попросила отца покрасить ее так, чтобы дверь не сочеталась ни с чем в доме. Лиззи открыла дверь, и меня атаковала яркая розово — белая спальня.

Это было моим адом. Я ненавидела розовый цвет, но еще сильнее терпеть не могла поклонение актерам из фильмов и сериалов. Может, потому что я их почти не смотрела, не окружала себя поп — культурой. Я редко интересовалась Бредом и Анджелиной или «Анатомией Грей». Я чаше думала о своей ситуации в наследии, где я не участвовала. Теперь были проблемы важнее, и знаменитости Голливуда для меня были невидимыми.

Стены Лиззи были в плакатах актеров и актрис. Большинство я все же знала. Я заметила плакат Майли Сайрус рядом с «Jonas Brothers».

— Нравится моя комната? — спросила она, прыгнув на одну из розовых кроватей.

— Ага, — умело соврала я. — Круто, — многие думали, что в тринадцать девушки еще юны, но я ощущала себя взрослой в том возрасте, многие подростки росли быстрее обычного. Лиззи пошла по другому пути. Она воплощала юность. Юная невинность в ней делала из нее доверчивую девочку.

— Спасибо, — она взяла леденец из миски на тумбочке. — Хочешь? — Лиззи указала на хрустальную миску.

— Нет, все хорошо. Я устала. Я пойду спать после разговора с Дастином.

— Ладно, — Лиззи сидела на своей кровати. Она сунула оранжевый леденец в рот и вытащила журнал.

Я вышла в коридор. Ощущая три эмоции все сильнее в теле, я понимала, что они еще там. Они снова повернулись ко мне. Я села в коричневое кресло, эмоции росли. Плечо Джека было плотно перевязано.

— Как ты? — спросила я, глядя на бинты.

Джек отклонился на диване.

— Ну, — начал Джек, — плечо болит, и меня подстрелил один из лучших друзей. А так я в порядке.

Тревор закатил глаза.

— Сколько мне раз извиниться?

— Еще один, — заявил Джек, Дастин ухмылялся. Джек, видимо, сказал что — то смешное в голове. Я могла лишь представлять, что это было.

— Вы не против всего этого? — с любопытством спросила я.

— Против, — буркнул Джек. — Но, похоже, завтра мистер Хамптон все нам расскажет о Маратаке, так что я сдался. Если бы Дастин не умел убеждать людей, то были бы проблемы, но пока я могу потерпеть.

Я медленно кивнула. Дастин вскинул брови. Он пытался мне что — то сказать, но я не знала, что. Я убрала барьер в голове, впуская Дастина.

«Что ты хочешь? Я не знаю, на что ты намекаешь. Я не могу читать по бровям, Дастин. И я не телепат. Если ты забыл, я ощущаю эмоции, и у тебя повышен уровень тревоги. Прими успокоительное».

Дастин стал с дивана и подошел к моему креслу.

— Нужно поговорить, — прошептал он. Но не достаточно тихо.

Джек прищурился.

— Говори при нас, Дастин, — Джек хмуро смотрел на меня. Он думал, что я сделала что — то плохое, но это было не так. Кроме поцелуя с Доджером, но Джеку не нужно было знать об этом. Блин, я сказала это при Дастине.

Глаза Дастина расширились от моих мыслей. Он покинул мою голову и явно отправился к мыслям Доджера. Он посмотрел на меня и схватил меня за руку.

— Джек, — сказал он, глядя на меня. — Я разберусь с этим. А потом все тебе расскажу.

— А мне расскажешь? — спросил Тревор, скрестив руки.

— Нет, — рявкнул Дастин и потащил меня к двери.

— Никогда мне не рассказываешь, — проворчал Тревор.

Джек покачал головой, улыбаясь.

— Я расскажу, Тревор.

Дастин вытолкал меня за дверь и отпустил. Запястье уже болело от татуировки, а теперь он грубо обращался со мной, и было еще больнее.

Дастин закрыл за собой дверь.

— Прости за запястье, но нам нужно было поговорить, — он скрестил руки на груди. — Я обещал, что не скажу Джеку. Я пытаюсь держать обещание.

— Но ты сказал ему…

— Я придумаю что — то глупое, — перебил Дастин. — Он не узнает то, что ты мне расскажешь. Я обещал, и я сдержу обещание.

Я кивнула.

— Что ты хотел спросить?

— Что за книга там была, и что в ней было? — взгляд Дастина смягчился.

Я все ему описала, включая стихотворение и тайную комнату. Он не был удивлен насчет книги пророчеств. Я не могла поверить, что в ней есть отрывок о нас, когда Доджер показал ее мне. У нас были свои судьбы, а это было тяжелое бремя.

— Я удивлен, — ухмыльнулся Дастин. — Просто я это не ярко выражаю.

Я снова зевнула.

— Если это все, я иду спать, — сказала я, собираясь открыть дверь.

— Не так быстро, — Дастин опустил ладонь мне на плечо и повернул лицом к себе.

— Хватит, Дастин. Тут холодно, — пожаловалась я.

— Он тебе нравится?

— О ком ты? — игра в дурочку всегда давала мне пару минут.

— Очень смешно, — парировал Дастин. — Но в этот раз игра в дурочку не поможет. Ты должна ответить, — он будет спрашивать обо всех парнях? Боже, я прятала от него мысли, но мне приходилось отвечать вслух.

— Ладно, — вздохнула я. — А что плохого? Он умный, милый, еще и сексуальный.

— Не говори так при мне, — скривился он.

— Эй, ты сам спросил, нравится ли он мне, так что ты сам нарвался, — я повернулась к двери, готовая уйти, но Дастин снова остановил меня. — Что? — нетерпеливо спросила я.

Дастин сказал после паузы:

— Будь осторожна с ним, — сказал он. — Я не хочу, чтобы тебе снова было больно.

Я кивнула.

— Я буду в порядке. Я могу разобраться с парнями, Дастин. Обещаю, я справлюсь, — я улыбнулась ему и открыла дверь. Я медленно закрыла разум, построив барьер в голове.

Мой день рождения был ужасным. Тревор подстрелил Джека, я узнала, что отец и Киллиан выгнали Хамптонов, и вдруг мы снова услышали о Маратаке. С какой целью он возник в наших жизнях? Я не знала, но мистер Хамптон скоро нам расскажет. Если мир страдал из — за демонов, то на помощь всегда приходили Винтеры и Челси. Но если мы не могли почему — то помочь, разрушений станет больше. Маратака был одним демоном на пути. Мы должны убить его и спасти так мир. Как нам его уничтожить? Я не знала. Если мы не одолеем Маратаку раз и навсегда, мир точно будет разрушен.

Жар шипел вокруг меня. Я в аду? Я думала, это был сон. Я лежала на розовой кровати Лиззи в кружева, закрыла глаза и некрепко уснула. Все было черным, но огонь трепетал перед глазами. Жар заставил пот бежать по моему лбу.

— Аманда! — кто — то звал меня издалека. Я не могла дотянуться. Тьма закрывала глаза, жар мешал ощутить что — то еще.