Не уверен, что происходит, но прежде чем я осознаю собственные действия – мои ноги сами несут меня вперёд. Я следую за девушкой и пожилым мужчиной, шедшим рядом с ней, но стараюсь держаться на расстоянии в несколько футов позади пары.

Я почти уверен, что слышал, как отец позвал меня из-за спины, но даже не обернулся – слишком очарован дамой перед собой.

Женщина остановилась посреди танцпола, где, вместе со спутником, под песню Nat King Cole и Natalie Cole «Unforgettable», принялась танцевать.

И почему-то этот момент становится незабываемым, когда я наблюдаю за этими двумя. За тем, как её красивое лицо прижимается к груди старшего мужчины. Судя по всему, он – ветеран Второй мировой войны, и, возможно я был прав, приходится ей дедушкой.

Прежде чем я успел осмыслить свои действия, мои ноги вновь сами несут меня к ним. Я не могу оторвать глаз от этой женщины. От одного её вида у меня перехватило дыхание.

– Простите. Могу ли я разбить вашу пару? – спрашиваю я.

Стоя спиной ко мне, девушка даже не повернулась в мою сторону. Ветеран остановился, и только тогда незнакомка поднимает голову, чтобы посмотреть в его глаза.

– Это будет её решением, – наконец ответил мне мужчина.

Ветеран бросил взгляд на свою спутницу, и она, повинуясь ему, обернулась, пристально рассматривая меня. Её голубые глаза сверкали в тусклом свете танцпола, а кое-какие хрустальные камни на алом платье завораживающе мерцали в свете люстр.

Незнакомка так мне и не ответила, поэтому я повторяю свой вопрос, протянув ей руку в приглашающем жесте:

– Подарите мне этот танец?

Женщина улыбнулась. И это просто великолепно. От этого крошечного жеста тепло в моей груди только ещё больше разрослось. В какой-то момент, незнакомка вновь бросает взгляд на своего спутника.

– Простите, я занята, – в итоге ответила она.

Это было абсолютной неожиданностью. Интересно, знает ли девушка кто я? Понимаю, звучит дерзко, но, серьёзно, учитывая мою внешность и статус – женщины сами плывут ко мне в руки.

И она невозмутимо продолжила танец со своим спутником.

Открыв рот, я замер на месте. На какой-то краткий момент, осознав, что не приму её отказ в качестве ответа, я потерял дар речи.

Мне нужен всего один танец, один разговор, и, по крайней мере, один шанс узнать какова она на самом деле. Для меня это было странным, потому что я никогда раньше не был искренне заинтересован в девушке для хорошего перепиха. Но сейчас… Ей удалось заинтриговать меня.

Незнакомка уже развернулась ко мне спиной, поэтому, приблизившись на пару шагов, я касаюсь рукой её плеча. Обернувшись, она посмотрела на меня так, словно я был досадной неприятностью на её пути. Оппонентка уже было открыла рот, чтобы ответить, но мне удалось сыграть на опережение:

– Простите, что вновь вмешиваюсь, но…

Я замолчал, вспомнив о церемонии разрезания ленты у мистера Бахмейкера. В груди зарождается чувство трепета, и моё любопытство только ещё больше разгорается, потому что, глядя на неё, я понимаю, что моя память не может ошибаться, и это именно та девушка, что бросила мне в лицо пирог.

По какой-то причине, для меня эта ситуация становится всё более забавной. Мимо воли, мои глаза изучают её с головы до пят. Боже, эта лиса хорошо почистила свои пёрышки. Она чертовски ошеломительная, стильная, элегантная. Ничего, что напомнило бы ту дикую, свободную и явно разозлённую женщину, что бросила в меня пирогом.

– Простите, я могу вам помочь? – приподняв брови, спросила она.

Оппонентка немного занервничала, словно поняв, что я узнал её.

– Подарите мне танец, – упорствую я, надеясь, что моя настойчивость не оттолкнёт её.

И теперь, когда я узнал её – этот танец становится всё более и более желанным.

Девушка покачала головой.

– Почему? – настаиваю я.

Да, я немного напорист, но она задела моё эго, и теперь мне так же хочется разузнать и то, почему эта очаровательная незнакомка бросает пироги в свободное время.

Мужчина чуть подтолкнул её вперёд, глядя в глаза, подняв подбородок, молчаливо призывая потанцевать со мной. Женщина вздохнула, сузив глаза, рассматривая спутника в ответ. Я почти уверен, что она собирается сказать ему или мне отвалить.

– Отлично. Один танец.

Ха! Моё эго сегодня чертовски ранено. Я чувствую, что ступаю на неизведанную территорию. В своих прошлых отношениях с женщинами, когда всё становилось слишком серьёзным – мы расставались. Это было общей договорённостью, которую мы заключали в самом начале нашего совместного пути.

Никаких сложностей, и бессмысленной любви. Только первобытный животный секс. Всё просто.

Наклонив голову, я протягиваю ей ладонь в приглашающем жесте. Девушка принимает её, и я кладу одну руку на тонкое женское бедро, кожей чувствуя шёлк её платья. Незнакомка пахнет просто восхитительно. Я в восторге. Но, хоть убейте, не могу понять такой своей реакции.

Во время танца мы держимся на расстоянии друг от друга, и по мере того, как музыка продолжается, единственное о чём я могу думать так это то, что эта женщина незабываема.

– Вы назовёте мне своё имя? – наконец спрашиваю я, нарушив наше молчаливое переглядывание.

Незнакомка прикусила нижнюю губу, чуть наклоняя голову, словно оценивая меня.

– Думаю, я сделаю это, – отвечает она, но так и не говорит, как её зовут, искривив свои уста в едва заметной улыбке.

Она продолжает дьявольски улыбаться, пока мы мягко покачиваемся под голоса Nat King Cole и Natalie Cole, звучавших на весь зал, от чего этот момент становится всё более сюрреалистичным.

– И…? – уговариваю её я.

– Эви, – тихо произнесла спутница, глядя в мои глаза. У неё есть акцент, но мне не под силу распознать его.

– Эви… Какое прекрасное имя. Меня зовут Колтон, – улыбаюсь я.

– Я знаю, Мистер Губернатор, – немногословно отвечает женщина.

Это отталкивает меня. Я удивлён такой её реакцией, в чём её проблема?

Но, в итоге, моя заинтересованность побеждает, и я продолжаю:

– Итак, прекрасная Эви. Что привело вас сегодня на бал в честь ветеранов?

– Мой дядя – ветеран Второй мировой войны. Он вырастил меня, и я очень ему признательна. Вот почему я здесь, – пожав плечами, произнесла мисс Очарование.

Казалось бы, она хотела сказать большее, но промолчала. Её акцент не даёт мне покоя, но я не решаюсь спросить, боясь показаться грубым. Здравый смысл подсказывает, что одно неверное слово, сорвавшееся с моих губ – и она уйдёт, поэтому стоит быть крайне осторожным. К слову, такое положение дел непривычно для меня, потому что обычно именно я был тем, кого преследовали. Неожиданно, но это взволновало меня

– А что на счёт Вас, Мистер Губернатор? Почему Вы здесь? – спрашивает она, вытаскивая меня из мыслей.

Разве не очевидно, почему я здесь? Конечно, чтобы поддержать ветеранов.

Усмехнувшись, прикусив нижнюю губу, я размышляю над собственным ответом.

– Я думал, что моё присутствие здесь очевидно.

Песня сменяется на более медленную композицию. Меня охватывает беспокойство, что время с Эви подошло к концу, но девушка и не пытается отстраниться от моих рук.

– Вы хотите обеспечить поддержку ветеранов войны для собственной кампании. Слышала, вы собираетесь баллотироваться на пост Президента.

Её слова звучат скорее как утверждение, чем предположение. И от этого у меня перехватило дыхание, заколов в груди. Для меня не было тайной существования слуха о моем намерении участвовать в выборах, но я понимаю, что теперь это уже общеизвестный факт.

– Ауч, это несправедливо. Я уважаю наших военных. Я уважаю мужчин, отдавших свои жизни на войне, ради защиты нашей свободы, – слова слетают с моих губ с предельной убеждённостью.

– Вы, кажется, увлечены этой темой, – возражает Эви с намёком на удивление в голосе.

От меня не укрылось, насколько внимательно она изучает меня, пока я говорю, словно следя за каждым словом. Наблюдает за моим ртом, смотрит в глаза.