Шеф представил второго офицера и третьего, который еще пробирался через зал стараясь не за­девать цветы и лианы.

  По отношению к последнему он отпустил доволь­но глуповатую шутку с длинной бородой, после чего все присутствующие услужливо захихикали.

  Микеланджело с неудовольствием почувствовал, как уголки его губ тоже слегка искривились, хотя смешно ему совсем не было.

  Ему было просто неловко, - как человеку, кото­рый случайно попадает на чужую вечеринку.

  Микеланджело мельком осмотрел всех присут­ствующих в зале мужчин, и про сёбя отметил, что только один капитан Джексон пришелся ему по душе. А вообще все ему совершенно не нравилось.

  Микеланджело был раздражен.

-   А теперь, я надеюсь, вы объясните, с чего бы это взялись меня будить? - Микеланджело дер­жался вызывающе.

  Джонатан Петерсон если вызов и понял, то не принял его. Все также моргая своими прозрачными водянистыми глазами, он с готовностью ответил:

-   У нас возникла проблема! Наше счастливое общество мира и благоденствия, где столько лет не было ни одного тяжелого преступления, ни одно­го преднамеренного убийства, постигла страшная беда. Сейчас, в эти минуты, где-то по улицам наше­го города рыщет зловещий маньяк и убийца из вашего времени! - Петерсон глядел так, словно Микеланджело и был тем самым маньяком.

  Микеланджело ничего не ответив на это, нагнул­ся и сорвал ярко-фиолетовый цветок. Лепестки тут же поникли и свернулись. Микеланджело смял бутон, скатал его в шарик и с лету бросил себе в рот. После чего пожевал и проглотил его. Но шефа полиции, как видно, вывести из себя было явно не просто.

-   Наша система общественного устройства, - как ни в чем не бывало, продолжал говорить Пе­терсон, будто находился перед большой аудито­рией и выступал, читая по бумажке, стоя за трибу­ной, - всем своим существованием исключает пре­ступление!

-   Как это? - искренне заинтересовался Мике­ланджело.

  Но шеф полиции оказался настоящим занудой: он даже не приостановил свою лекцию, чтобы отве­тить на вопрос Микеланджело.

  Черепашка разозлился.

  Остальные офицеры полиции стояли молча, по­тупив глаза. Девушка оказалась самой милосерд­ной, она приблизилась к шефу, вздохнула, и начала расстегивать на его груди китель.

  От такой шалости Микеланджело просто оторо­пел. Остальные же смущенно прятали глаза.

  Между тем Лили добралась уже до нательной майки, но невозмутимый Петерсон продолжал раз­глагольствовать о преимуществах существующей системы надзора.

-   Может быть, нам лучше выйти? - Мике­ланджело, который ничего не понимал, попытался прояснить ситуацию.

  Но тут неожиданно Петерсон умолк. Хотя нельзя сказать, что он замолчал. Он просто утих, словно магнитофон, у которого убрали звук.

  Еще какое-то время в ушах звучало дребезжание, которое очень быстро стало еле уловимым ше­потом.

  Слегка порозовевшая Лили повернула к Мике­ланджело лицо.

-   Ну вот, это все, что я могу для вас сделать. Ведь он никогда не молчит.

  Микеланджело, который никак не мог понять косых взглядов и подмигиваний Джексона, вос­кликнул:

-   Да что тут, черт возьми, происходит?!

-   Штраф за употребление нецензурных выражений! - тут же проснулся блестящий металли­ческий ящик, закрепленный на стене недалеко от выхода.

  Капитан Джексон расхохотался.

  Микеланджело почувствовал, как у него, образно выражаясь, поехала крыша.

-   Долго вы еще будете надо мной издевать­ся?! - разозлившись окончательно, закричал он.

-   Послушай, дружище, не кипятись!

  Черепашка снова ощутил на своем плече мощ­ное дружеское похлопывание.

-   Просто для тебя то, где ты сейчас находишь­ся - будущее, и обыкновенные для нас вещи, кажутся тебе чем-то фантастическим.

-   Да объяснили бы толком, вместо того, чтобы смеяться, - вступилась девушка за Микеланджело. - Понимаешь, - обратилась она к нему, - лю­ди в нашем обществе стремятся к совершенству, а поэтому мы отказались от любых ситуаций, в ко­торых человек может выглядеть в неверном свете. У нас родители отказываются ругать своих детей в воспитательных целях, учителя читают лекции из отдельной кабинки, общаясь с учениками так назы­ваемой односторонней связью. Они это делают для того, чтобы не видеть шалостей своих подопечных. И так повсюду. С детства у нас каждый человек усваивает, что он не имеет право причинять непри­ятности своему ближнему.

-   Блестяще! - похвалил Микеланджело. - Только я не понимаю, какое это может иметь отношение к...

-   Самое непосредственное, - перебила его де­вушка. - Ведь люди у нас при виде кнута брезгливо отворачиваются. Но ведь надо было что-то ре­шать с начальниками, должны же существовать руководящие посты. Ведь сколько существуют лю­ди на земле, столько существуют и начальники. Даже у пещерных жителей были вожди и старей­шины, которые руководили всеми остальными. Поэтому и пришлось почти везде, где возможны конфликты, вместо начальников-людей, поставить начальников-роботов. Их единственная задача - ­сообщать неприятные новости. Только если обыч­ные роботы достаются нам подешевле, и поэтому от живого человека их можно отличить без особого труда, то начальников делают отдельно. Над ними трудятся лучшие инженеры, их пытаются сделать максимально похожими на людей. Предполагается, что подчиненные даже и не знают, что ими руково­дит робот. Но это только так, - Лили неопределен­но взмахнула рукой в воздухе.

-   Так и наш старик Джонатан, - похлопал Петерсона по плечу Джексон. - Он ходит, зудит, поучает, направо и налево раздает приказы, 24 часа в сутки!

-   Ну и как, слушаются его? - поинтересовался Микеланджело.

-   Да как тебе сказать! - пожал плечами Джек­сон. - Пожалуй, нет. Все больше посмеиваются втихомолку. За его спиной. Ну Лили-смельчак,­ - похвалил он девушку. - Она первая, кто рискнула убавить у него громкость. Если об этом узнает Общество защиты роботов или Братство биолю­дей - у нас сейчас много подобных организаций,­ - то будет довольно крупный скандал.

  Тем временем Лили застегнула все пуговицы на груди у шефа и, заговорщики подмигнув осталь­ным, вызвала ремонтную бригаду:

-   Господину Петерсону не здоровится! - ехид­но хихикнула Лили в микрофон переговорного устройства.

  Компания тихих бунтовщиков деликатно изучала стены и прозрачный шестиугольник потолка, пока роботы-ремонтники грузили мистера Петерсона на четырехколесную тележку.

  Шеф полицейского управления даже в гори­зонтальном положении невозмутимо продолжал шевелить губами.

  Полицейские проводили взглядом ремонтников в белых медицинских комбинезонах, которые увезли шефа.

-   Ну теперь можем и поговорить! - встряхнула волосами Лили.

-   Погоди! - перебил ее Микеланджело. - Я что-то не совсем понимаю. Вы говорите, что все начальники - роботы?

-   Совершенно верно! - подтвердила девушка.

-   Тогда, прошу прощения, кто ты? - Микеланджело в упор посмотрел на Джексона.

-   Я - человек! - удивился негр.

-   Но ведь ты капитан? - не унимался Микеланджело.

-   А! - рассмеялся негр. - Да у нас все люди либо капитаны, либо лейтенанты.

-   А что, мелких званий не существует? - уди­вился Микеланджело.

-   Нет! - ответила девушка. - Все остальное выполняют роботы.

-   Понятно, - ответил Микеланджело. - Значит получается, что начальство - роботы и рядовые с сержантами - тоже роботы. А вы - как бы между ними. Начальство, дело понятное, руководит, рядо­вые, тоже ясно - выполняют работу, а что же тогда делаете вы? - спросил Микеланджело и по­смотрел на людей.

-   Мы... - Лили попыталась ответить, но не нашла что сказать.

  Довольно долго тянулась неловкая пауза.

-   В этом-то и вся проблема! - заговорил капи­тан Джексон, который был уже в возрасте, и ему нечего было стыдиться и нечего терять. - В этом-то и вся проблема. У нас действительно крупные неприятности.

-   Так, понял! - оборвал его Микеланджело. - ­Надо поговорить. Но только не здесь! - взмолился он.