Жуткий зал вызывал у него просто отвращение.

-   А что такое? - удивился один из полицей­ских, вместе с которыми пришел шеф полиции.­ - Разве в ваше время не было дизайна в стиле аван­гард?

-   В наше время было все! - отмахнулся Мике­ланджело. - Но это не значит, что все мне должно нравится. И вообще, мне просто хочется жрать!

-   Сейчас что-нибудь сообразим! - задумалась девушка.

-   Погодите! - оборвал ее Джексон. - Скоро должны прибыть твои друзья.

  Внезапно двери открылись и в комнату ввалились страшно возбужденные Донателло, Леонардо и Ра­фаэль.

-   Слава Богу! - облегченно вздохнул Мике­ланджело и с криком: «Ура! Мы снова вместе!» - бросился на шею Донателло, который шел впереди.

-   Жрать! - Вместо приветствия прорычал его друг, бешено вращая глазами. - Я семьдесят лет ничего не ел!

Глава 3. Деловая встреча

  Шредер следовал инструкциям, полученным от человека, который разговаривал с ним с экрана электронного мошенника. Не послушать его у него не было оснований, потому что доброе участие это­го человека он сумел проверить на деле: благодаря его советам он с такой легкостью смог расправить­ся с роботами-полицейскими.

  Полковник уже довольно долго пробирался про­ходными дворами, блуждая и петляя по незнако­мым улицам и переулкам. Вначале Шредер с тру­дом, но все-таки узнавал городские кварталы. По­том ему приходилось пробираться новыми района­ми, как сквозь чашу незнакомого леса.

  Улицы все больше искривлялись и сужались, пока дома не стали угрожающе накрениваться друг к другу.

  Шредер, уже порядком злой, вынужден был про­тискиваться боком, царапая спину о бетонные сте­ны. Этот район давно был заброшен. Тут даже бро­дячих котов - этого непременного атрибута тру­щоб и помоек - не попадалось. И хотя квартал выглядел как самый обычный жилой район, Шре­дер не мог понять, откуда у него появилось ощу­щение, что здесь никто и никогда не жил: никогда тут не проходили прохожие, а чумазые дети не играли на тротуаре в догонялки или классики.

  Неприятный холодок пробежал по его спине, хо­тя Шредер и за две сотни баксов никому бы не сознался, что ему стало жутко.

  Со всех сторон нарядно глядели окна с кружевными занавесками. Двери повсюду были заперты, но почему-то казалось, что они начали постепенно распахиваться.

  Повсюду стояли намертво припаркованные авто­мобили.

  Шредер ежился и озирался.

-   Да это же просто театральные декорации!­ - смутное подозрение все более крепло.

  Когда-то в невообразимо далеком прошлом,­ - Шредеру тогда было года 3-4, - в школе его стар­шего брата устраивался спектакль в честь какого-­то летнего праздника, кажется в честь каникул. Его брат должен был изображать какой-то овощ.

-   Я буду красным перцем! - гордо уточнял тот, снисходительно разъясняя младшему брату разни­цу в овощах и фруктах.

  Чудесная летняя погода приблизила место дей­ствия спектакля к реальности. Изображать живой огород школьникам разрешили в саду мистера Шредера. Это было очень давно, и полковник лишь по рассказам вспоминал то стертое десятилетиями время, когда он и его семья жили в уютном, чистом коттедже.

  Неожиданно в груди полковника пронзительно защемило ностальгическое чувство. Он вспомнил, он увидел себя на руках матери, а вокруг галдели школьные товарищи его старшего брата и соседи.

  Вместо занавеса (никто, впрочем, толком и не представлял, как должен выглядеть настоящий за­навес) приспособили ширму из рисовой бумаги.

  Маленький Шредер, запихнув в рот большой па­лец, с серьезным видом таращился на облезлых павлинов и изображение пальм на банальной рос­писи.

  Наконец ширму убрали, но никакого чуда не произошло. Маленький Шредер научился говорить значительно позже, а тогда, вместо таинственного спектакля, он увидел их собственный сад, в кото­ром скакали переодетые, в масках, дети.

  Тогда он обиделся и расстроено заорал. И ни погремушка, ни сладкий леденец не уняли его пла­ча. Матери пришлось унести его в дом, но чувство фальши осталось на всю жизнь. Очень часто люди принимают пустышку за вещь с богатым внутрен­ним содержанием, а ожидание чуда всегда подво­дит тебя, преподнеся вместо этого удар в спину.

  Но самое плохое, что ты уже взрослый, и нет того, кто держал бы тебя на руках.

  Этот город, который распростерся вокруг, тоже врал. Он был словно мертвец, над которым пора­ботал гример, наложив на мертвую плоть кра­ски.

  Шредер уже даже не оглядывался по сторонам. Улица раздвинулась, и он уже просто бежал по асфальту, зажав уши ладонями.

  Никогда и нигде, даже в подземных трубах и ка­налах, не могла быть такая звенящая тишина.

-   Все! Я больше не могу! - Шредер упал на колени и погрозил кулаками нависшей серой громаде.

-   Перестаньте! Я вас прошу перестаньте! - ­заорал он задыхаясь.

  В ту же секунду одна из стен ближайшего к Шре­деру здания шевельнулась, и он с ужасом увидел, как легко она смялась и упала на асфальт, оказав­шись обыкновенным куском раскрашенного кар­тона.

  Он зажмурился и скорчился, ожидая неминуе­мого удара. В эту секунду он был одинокий, как никогда.

-   Полковник Шредер? - неожиданно услышал он над собой спокойный голос.

-   Что? - вздрогнул Шредер, поднимая голову.

  Знакомое по экрану электронного автомата лицо, глядело на него из салона шикарного аэрокара.

-   У меня к вам, мистер Шредер, деловое пред­ложение, - прищурился незнакомец и тут же сде­лал приглашающий жест рукой. - Садитесь.

-   Какого черта? - насторожился Шредер, ко­сясь на прямоугольник пространства, где минуту назад стояло высотное бетонное здание, а теперь мягко зеленел луг с редкими кудрявыми дерев­цами.

  Но вдруг, испугавшись одиночества и боясь сно­ва остаться единственным актером среди всех этих жутких декораций, он без колебаний последовал приглашению.

  Аэрокар Стива Мендера, ослепляюще роскош­ный, чуть полз в полуметре над поверхностью, лавируя в узких кривых улицах. Здания по-преж­нему гостеприимные, стали мало помалу редеть.

  Теперь все чаще бросались в глаза явные не­доделки: сквозь имитацию панелей рваными пятна­ми проступала фанера, кое-где наспех прикрытая рекламными щитами.

  Мистер Мендер прикусил ус и искоса погляды­вая на Шредера: судя по виду того, исполнитель высокой миссии особым интеллектом не блистал. А Мендеру было неприятно думать, что простую месть, идею которой он вынашивал долгие десяти­летия, осуществит этот человек с туповатым взгля­дом и грубым каркающим голосом.

  Наконец аэрокар вырвался из объятий города. Дорога распрямилась, и аппарат набрал скорость.

  Мендер приоткрыл боковое окно, и ветер ворвался в салон, принося свежесть.

  Вдали блестели белым мрамором куполообраз­ные постройки, оттененные густыми деревьями. Аэрокар приземлился возле ажурной решетки. К машине тут же поспешил толстяк в цветастой рубахе навыпуск, немного коротковатых штанах и с дурацкой угловатой прической на голове.

-   А теперь, черт побери, куда вы меня прита­щили? - Шредер хотел произнести это грозно и не­зависимо, но пересохшее горло пропустило лишь слабый хрип.

  Мистер Мендер внушал Шредеру неизъяснимый ужас, как огромный удав, который, поблескивая чешуйчатой шкурой, мирно свернулся возле его ног и, до поры до времени, не обращал на него никакого внимания.

  Шредер вжался в кресло, чувствуя как по спине его стекает липкий пот.

  Стив Мендер закурил длинную белую сигарету с широким золотым ободком возле фильтра, но пред­лагать Шредеру не стал. Наконец толстяк докатил­ся до решетки. Его жирная липкая лапа совпала с прозрачным отпечатком ладони, и решетка про­пустила аэрокар внутрь.

-   Ну, а теперь можете задавать вопросы,­ - мистер Мендер, одернув брюки, сел на траву и выпустил кольцо густого сизого дыма.

  Шредер выполз из кабины и нерешительно за­топтался возле него.

  Толстяк расстелил прямо на траве скатерть и тут же соорудил небольшую закуску. Так что все это сомнительное мероприятие стало напоминать эта­кий небольшой пикничок.