Когда Эйприл спустилась в подвал, поста­вила прибор на полочку и включила его, ей вдруг почудилось, что сзади на нее кто-то смотрит. Резко обернувшись, девушка убе­дилась, что никого в помещении нет. Но ко­гда она выходила из подвала и выключила электрический свет, прямо на нее из-за бу­тылей вишневой настойки вдруг явственно глянули ярко-рубиновые зловещие глаза.

-   Тьфу, - в сердцах плюнула девушка, - ­чего только ни полезет в голову после тетушкиных рассказов. В этом подвале даже мыши не водятся... И ничего интересного нет, впрочем, в матросском сундучке валя­ются какие-то старые книги, надо будет обя­зательно завтра попросить разрешения у тетушки посмотреть их.

  Выйдя в абрикосовый сад, в котором скры­вались ее друзья - черепашки-ниндзя, она издала условный клич и вскоре из темноты показались тени.

-   Мы здесь, - прошептал Леонардо. - Что нам делать?

-   Друзья, - ответила шепотом Эйприл, - вам необходимо сейчас пробраться в подвал. Там тепло и сухо. Прошу вас, не шумите и не трогайте тетушкиных припасов.

-   Тетушкины припасы нам ни к чему, - ­равнодушно и даже несколько гордо произ­нес Донателло. - Мы запаслись целой упа­ковкой пиццы.

  Конечно же, позаботиться о еде мог только Донателло. Он был шустрее всех.

-   Донателло, - сказала Эйприл, - я знаю, что у тебя веселый и озорной харак­тер. Поэтому поклянись своей фиолетовой повязкой, что ты не будешь бедокурить в подвале. Тетушку может хватить удар, если она услышит малейшую возню...

  Эйприл знала, что Донателло послушается ее, но у него был очень мягкий характер и он всегда ходил на поводу у Лео - носил ему пиццу, иногда даже выполнял мелкую работу за милого ленивца, а уж тот был за­тейник свыше всякой меры. Он мог поклясться и своим любимым синим цветом, что не будет шуметь, а потом устроить такую передрягу, что тетушке впору будет поду­мать о том, что в подвале у нее шабаш ведьм.

  Эйприл надеялась, что Лео заляжет в под­вале на какой-нибудь ветхой кушетке и ста­нет рассуждать о романтических путешествиях или приключениях, о различной вкуснятинке, а не заводить шумные игры. Более всего Эйприл надеялась на рассудительный, спокойный характер Микеланджело. Он имел бесспорный авторитет у друзей и мог их мгновенно усмирить. Ведь кроме того, что Микеланджело был наиболее умным сре­ди маленьких мутантов, он еще был физиче­ски самым крепким среди них. Друзья все­гда прислушивались к его советам, а когда черепашки попадали в какой-либо переплет, и когда требовалась большая физическая си­ла, то всегда их выручал Микеланджело.

-   Микки, - попросила Эйприл. - Ты уж, пожалуйста, присмотри за ними... Те­тушка чрезвычайно пуглива и мнительна, поэтому ведите себя осторожно. А ты, Раф, присмотришь за моим прибором... Хорошо?

-   Конечно! - согласился Рафаэль. - Ведь я всегда поддерживаю твои исследования всего диковинного, непостижимого, чудес­ного, аномального...

-   Ладно, не подкалывай, - улыбнулась Эйприл.

  Рафаэль с его красным любимым цветом был как бы средоточием всех преимуществ и недостатков остальных черепашек, вместе взятых. Он был достаточно умен, как Микеланджело, иногда был ленивым, как Лео, а иногда его распирало от избытка внутрен­ней энергии и он становился таким вертким и непоседливым, ну прямо Донателло. Так что и от него можно было ожидать всякого.

  Однако же больше всего Эйприл рассчиты­вала на крепкий тетушкин сон.

  Перед тем, как улечься, тетушка спросила:

-   И чем же ты занимаешься, дорогая, в университете?

-   Всем сверхъестественным, - не морг­нув глазом, ответила Эйприл.

-   Привидениями тоже? - насторожилась тетушка.

-   Разумеется, - сказала девушка. Она боялась, что тетушка опять начнет в кото­рый раз рассказывать о прошлом, посколь­ку она уже трижды умудрилась поведать о своем ухажере, кандидате в астронавты. Нужно было перехватывать инициативу, и Эйприл продолжила: - Ведь существует столько непознанного в психике человека. Люди по-разному реагируют на загадочные проявления мозговой деятельности. Для од­них это просто загадка, и недостаток зна­ний восполняется фантазиями, иллюзиями, наваждениями. Я же думаю, что действо­вать в каждом конкретном случае следует, применяя современные научные методы.

  Эйприл взглянула на тетушку. Бедная мис­сис Харвинд уже давно спала, измученная предыдущей бессонной ночью. На ее лице застыла умиротворенная улыбка.

  Едва массивная дверь подвала затворилась за черепашками-ниндзя, как Леонардо неожиданно протянул руку вперед и прошеп­тал, сохраняя в голосе нотки юмора:

-   Смотрите, глаз сатаны...

  В глубине подвала алела яркая точка.

-   Так уж и сатаны! - иронично заметил Микеланджело и, не поднимая глаз, начал спускаться по ступенькам в глубь подвала. Черепашки, понимая, что наступило время розыгрышей, тем не менее поглядели туда, куда показывал их товарищ.

  Действительно, казалось, что в кромеш­ной темноте подвала прямо на черепашек­-ниндзя смотрел огненно-красный глаз неиз­вестного существа. В глубине души юные мутанты не на шутку струхнули. И только хладнокровный Микеланджело прочистил горло и пробормотал:

-   Чепуха какая-то. Ведь и в самом деле страшно.

  Но мысль у него работала четко, и вскоре он сообразил, что непонятный огонек - не что иное, как индикатор психодетектора, ко­торый Эйприл установила в подвале на ночь. Но чтобы подзадорить своих товарищей, Ми­келанджело сделал вид, что ему жутко, и бросился к входной двери.

  Нет нужды рассказывать, что последовало за этим. Леонардо первым последовал за дру­гом. Донателло вскрикнул и бросился вслед за убегающими товарищами. Ему по пути подвернулся Рафаэль, черепашки-ниндзя столкнулись и, вцепившись друг в дружку, покатились по ступенькам лестницы вниз.

  Микеланджело захохотал, Леонардо, разо­бравшись что к чему, присоединился к не­му. Только Донателло и Рафаэлю было не до смеха - едва они вскочили на ноги, как прямо перед собой увидели странную светя­щуюся женщину, глаза которой излучали не­яркий желтоватый свет. Изо рта у женщи­ны торчали небольшие, изогнутые клыки. Шею и грудь огибали извивающиеся змеи.

-   Ведьма! Ведьма! - завопили черепаш­ки-ниндзя и, спотыкаясь о ступеньки лест­ницы, начали карабкаться вверх, к двери. Микеланджело и Леонардо захохотали еще громче, но когда и они увидели страшное чудовище, столбняк охватил их мускулы, и если бы у черепах были волосы, то они ста­ли бы дыбом. Нет нужды рассказывать, что все без исключения черепашки-ниндзя дали такого стрекача из подвала, что забыли да­же затворить за собой дверь.

  Прошло всего несколько мгновений, и юные мутанты, тяжело дыша, спрятались в густой листве абрикосовых деревьев. Каж­дого трясло, как в лихорадке, и никто не осмеливался открыть рот.

-   Это Эйприл подстроила, - наконец ос­мелился произнести Донателло.

-   Конечно, она, - согласился Рафаэль.

-   Что-то вроде объемного голографического изображения, - предположил Микеланджело.

-   Что бы это ни было, я в подвал не пой­ду! - заявил Донателло.

-   И я тоже, - присоединился к товари­щу Леонардо.

  Микеланджело и Рафаэль в свою очередь не хотели испытывать судьбу. Было решено остаться на ночь в саду. Юные мутанты рас­положились на ветках в густой листве абрикосовых деревьев и, дрожа и проклиная ноч­ную сырость и прохладу, начали дожидаться рассвета.

  Эйприл после того, как убедилась, что те­тушка уснула, легла в кровать. Некоторое время она под нескончаемый храп любимой тетушки прислушивалась к звукам, донося­щимся из подвала. Она подумала, что стра­хи тетушки по поводу подвального привиде­ния, может, имеют свою причину, но, есте­ственно, эта причина не имеет ничего общего с нечистой силой, которой, как считала Эйприл, в природе не существует. У девушки перед глазами стояло странное видение, ко­торое ей почудилось, как ей казалось, в тот момент, когда она покидала подвал, - уп­рямый и враждебный взгляд чьих-то крова­во-красных глаз. Затем Эйприл ясно расслышала смех Микеланджело и решила, что че­репашки хохочут в результате какой-нибудь смешной затеи, окончательно успокоилась и сомкнула глаза.