Расставание было скорым - нужно было спешить к мудрецу, поэтому черепашки и Эйприл еще до заката солнца поспешили в обратный путь.

  Уладив дело с Эйреной, Зевс решил перейти к дей­ствиям. Он отправился к своим чашам, чтобы отправить на землю дары зла. Но по дороге его задержал Арес, который пришел пожаловаться на свою жену Афродиту.

- Могущественный Зевс, - обратился Арес к громовержцу, когда тот выходил из тронного зала.

- А-а, это ты, Арес. Что привело тебя во дворец?

- Я пришел спросить твоего совета.

- Ты? Совета?! Я удивлен, признаюсь. Ты никогда ранее не советовался. Что вдруг?

- Это Афродита.

  Зевс засмеялся:

- Ах, Афродита! Опять Афродита! Одна головная боль от этой Афродиты.

- Это не совсем так, - поспешил с объяснениями Арес, - богиня раздора Эрида влюблена.

- И что с того? Это прекрасное чувство.

- Ка-ак! Неужели не понятно! Это просто возмутительно!

- Ну-ну, умерь свой пыл, - спокойно произнес Зевс, чувствуя, что ничего серьезного не произошло.

- Она больше мне не помогает.

- А вот это хуже. Теперь тебе придется самому справляться.

- В такое время влюбиться! - кипел Арес. - Это все проделки Афродиты. Я видел, как она смотрела на меня во время пира, точно насмехаясь надо мной!

  Зевс задумался.

- Ты хочешь, чтобы я наказал ее? - спросил громо­вержец.

- Кого? - испугался Арес.

- Эриду, по-моему, не за что наказывать, ей достаточно любви, а вместе с ней любовных страданий, ­- произнес Зевс с кривой ухмылкой.

- А с Афродитой я разберусь, - поспешно сказал бог войны.

- Так чего же ты хочешь? - недоумевал Зевс, про­ходя вперед по коридору, направляясь к лестнице.

- Совета.

- Я что-то не пойму тебя, Арес. Или изъясняйся так, чтобы я понял, или ступай прочь, с глаз долой, а меня не отрывай от важных дел.

  Ни Зевс, ни тем более Арес не знали, даже не подозре­вали, что Гермес как раз в это время находился у сосу­дов Зевса. Все боги-олимпийцы знали, как карает громо­вержец землян, поэтому умному Гермесу было нетрудно догадаться, с чего начнет войну их царь.

  Оглядываясь, опасаясь, чтобы его не выследили, Гер­мес подошел к сосуду добра: дары добра он решил смешать с дарами зла. Но, зачерпнув из сосуда даров добра, вылив их в сосуд с дарами зла, Гермес увидел, что чаши теперь были не одинаково наполнены, что могло вызвать подозрения у Зевса. Перемешав дары в сосуде зла, он зачерпнул ровно столько, сколько не хватало в сосуде добра, а затем уровнял сосуды с дарами.

  Все это он проделал так быстро, что никто не успел даже заметить его. Только когда он поспешил скрыться, богиня Эрида, следовавшая за ним по пятам, вышла ему навстречу.

  Гермес отскочил, словно ошпаренный, подозревая, что Эрида все видела.

- Я хочу поговорить с тобой, Гермес, - произнесла, краснея, богиня раздора.

- Ты об этом? - Гермес кивнул головой на дворец Зевса, так как был уверен, что Эрида знала его тайну.

- Мне трудно говорить об этом, - Эрида засмущалась.

- Тогда не говори.

- Но я не могу молчать.

- Тогда говори, не молчи.

- Но...

- Сделай же выбор наконец: или я, или Арес, - взволнованно произнес Гермес.

- Ты, конечно же, - сказала Эрида, бросаясь Гермесу на грудь.

  Тот не понимал происходящего, поэтому оттолкнул богиню раздора.

- Что это такое?! Я тут при чем?!

  Гермес заметил, что из дворца вышел Зевс, а за ним увивался Арес. Оставаться здесь становилось небезопасно, поэтому он поспешил удалиться.

- Я спешу, - кинул он богине.

- Я не могу молчать, я должна сказать, - вопела Эрида.

  Гермес схватил ее за руку.

- Пойдем же!

  Когда они отошли от дворца на довольно большое расстояние, Гермес остановился.

- Нам не по пути. Прощай, Эрида.

- Я должна сделать признание.

  Лицо Гермеса вытянулось от удивления.

- Признание?!

- Я влюблена, - опустив глаза, тихо сказала Эрида.

- Поздравляю, - облегченно вздохнул Гермес, понимая, что его опасения не оправдались.

- Ты на самом деле рад?

- А почему это меня должно огорчать?

- Я влюблена в тебя, - осмелев, произнесла Эрида.

- В меня?! Нет, это невозможно!

- Я не могу ни о чем другом думать, как только о тебе.

- А я-то думал, что это ты мной так интересуешь­ся, - задумчиво глядя на Эриду, сказал Гермес. - Наде­юсь, ты пошутила?

- Нисколько.

- Но что тогда тебе надо? Тебя приставил Арес следить за мной под предлогом, что ты влюблена?

- Нет-нет, Арес тут не при чем, - заволновалась богиня раздора, которой так хотелось, чтобы Гермес ей поверил.

- Знаю, знаю я твои хитрости, - прищурил глаза бог, - меня не проведешь.

  Эрида не знала, как убедить своего возлюбленного в искренности ее чувства. В какой-то момент она поду­мала, что ей следует навестить Эрота, чтобы тот по­мог ей.

  И когда Гермес оставил ее одну, ссылаясь на важные дела, Эрида поспешила найти сына Афродиты.

  Не понимая, что от него хочет Арес, Зевс к тому времени отослал бога войны прочь, чтобы наконец-то начать военные действия. Он зачерпнул из сосуда с да­рами зла и опрокинул на землю содержимое чаши. На его лице заиграла улыбка, ведь он был уверен в том, что на земле дары зла возымеют действие.

  Но произошло следующее. Лишь только содержимое чаши попало на землю, начались удивительные превра­щения. Зевс рассчитывал, что злые люди станут еще злее, что приведет к различным конфликтам, а те, кто был добр по натуре, получит, словно болезнь, долю зла. Но не знал Зевс, что подмешанные дары добра проника­ли в сердца злых людей. Эти люди, чувствуя в себе что-­то неладное, мучились, так как в их сердцах шла борьба добра со злом, а, как известно, добро побеждает. Слож­нее пришлось тем, в чье сердце попадали дары зла.

  В общем, можно было себе представить, что творилось с землянами. Один человек мог быть за пару минут и злым и добрым, сам не понимая того.

  Черепашки тоже получили порцию добра и зла. Вот только непривычно было видеть Рафаэля, чуткого и вни­мательного, жестоким и безразличным по отношению к своим друзьям. А Микеланджело удивлял всех благо­разумием и добропорядочностью.

- Эй, Леонардо, - поддевал Рафаэль друга, - отчего сегодня ты такой сонный?

- Так ведь это и не удивительно, ведь всю ночь пришлось провести в горах, а разве там можно было выспаться?

  В руках Микеланджело оказалась телекамера Эйприл, так как Рафаэлю она по дороге показалась тяжеловатой.

- Что-то случилось с нашим Рафаэлем, - шепотом заметила Эйприл, подойдя поближе к Донателло.

- Это возможно так львица на него подействовала, - предположил тот.

- Что за шептания! - воскликнул Рафаэль, глядя на озабоченную парочку.

- Да мы о мудреце говорили, - осторожно отозва­лась Эйприл.

  Благо, чашу со слезами львицы доверили нести Дона­телло, кого не коснулись дары зла Зевса. Когда же к нему с другой стороны приблизился Рафаэль, тот запаниковал:

- Осторожно, ты можешь случайно толкнуть меня!

- А могу и неслучайно.

- Не дури, Рафаэль, - вступился Микеланджело. - Разве мало нам пришлось перенести из-за этой малой капли?

  Но Рафаэль точно не слышал, с насмешкой надвига­ясь на Донателло.

- Не бойся, Донателло, я тебя не трону. Ишь как ты прижал к себе чашу, точно наседка-курица трясешься над яйцом.

  До этого момента Микеланджело не вступал в дебаты, но, видя явную перемену в Рафаэле, не удержался:

- Уж не кажется ли вам, друзья, что Рафаэль ведет себя крайне отвратительно? Учитель Сплинтер не потер­пел бы его хамства и незамедлительно наказал бы.

- Только попробуйте, подойдите, - встал в позу Ра­фаэль, - как бы пожалеть вам об этом не пришлось! Со мной справиться не так просто, как со священной львицей.

  Черепашки молча переглянулись.