- Я и сама не знаю, что со мной.

  Какое-то время все сидели молча, не зная, что гово­рить в данном случае.

  Солнце уже скрылось за верхушками деревьев, но было еще достаточно тепло, и никто поэтому не спешил одеваться.

  Эйприл совершенно случайно подняла голову вверх и, заметив на прозрачном небе странную дыру, стала вгля­дываться, надеясь что-либо разглядеть. Сердце ее гром­ко стучало, ведь такое можно увидеть раз в жизни, а можно и вовсе не увидеть никогда.

  Дыра немного расширилась и представляла собой проход в какое-то невидимое человеческому глазу про­странство. Из нее на землю шел слабый голубой свет, так что можно было подумать, что это перевернутый колодец, из которого выливается вода.

  Девушка сосредоточенно смотрела в самую середину дыры, ожидая, что кто-то должен появиться. И она не ошиблась: в какое-то мгновение показалось лицо жен­щины, которая смотрела прямо на Эйприл. Испугав­шись, Эйприл вскрикнула и отвела взгляд. Черепашки и учитель Сплинтер вопросительно посмотрела на нее.

- Вон там, на небе! - кричала она, указывая на то место, где была дыра. - Женщина, она видела меня, а я ее!

- Эйприл, где? Я ничего не вижу! - забеспокоился Рафаэль.

- Я тоже ничего не вижу, - покачал головой Дона­телло.

- Как могла женщина быть на небе? - недоумевал Леонардо. - У нее что, крылья за спиной? А я был уверен, что ангелы не существуют.

- Она была в дыре, понимаете? - нервничала Эйприл.

- В какой дыре? - спросил учитель Сплинтер.

- Которую я видела на небе.

  Учитель Сплинтер вздохнул, а затем шепнул на ухо Донателло:

- Девушка перегрелась на солнце.

- Там, на небе была дыра, - твердила Эйприл, - а потом в ней показалось лицо женщины. Я понимаю, вы все вправе мне не верить, думая, что это плод моего воображения. Но поверьте, я это не придумала. Так и было.

- Может, это проделки Шредера? А что, вполне может быть, - вступился Рафаэль.

- Да брось ты, - отмахнулся Леонардо, - ты и сам в это не веришь.

- В любом случае, - подытожил Сплинтер, - нам пора возвращаться, пока еще чего-нибудь не случилось. Кстати, - он оглянулся, - а где Микеланджело?

- Он загулялся и забыл про нас, - сказал Леонардо.

  Черепашки засобирались. Рафаэль довел Эйприл до машины и велел ей в ней оставаться, а сам стал звать Микеланджело:

- Микеланджело! Мы уезжаем!

  Но никто не отзывался.

- Ну вот, теперь до ночи будем в прятки играть,­ - ворчал Леонардо.

- Ничего себе, хорошо отдохнули. И надо было нам его отпускать одного, - бормотал Донателло, - и так от него одни неприятности.

  Не услышав голоса Микеланджело, Леонардо и Донателло отправились в лес на поиски друга.

- Смотри, Донателло, он здесь проходил, - показы­вая на свежий след, сказал Леонардо.

- Куда же его понесло? Давай еще раз позовем его, может, он где-нибудь рядом.

- Микеланджело! Отзовись!

  Им в ответ последовало молчание. Черепашки всерьез забеспокоились. Какое-то время они еще шли все вперед и вперед, прислушиваясь к звукам в лесу. Уже стало темнеть. Где-то на ветке тревожно кричала птица, слов­но предупреждая об опасности.

- Ну где же он подевался? Уж не провалился ли он сквозь землю? - причитал Леонардо.

- Слышишь, - замер Донателло, положив палец на губы, тем самым давая понять, чтобы Леонардо замол­чал, - какой-то голос.

- Да-да, - обрадовался черепашка, - только он ка­кой-то слабый, глухой, точно из-под земли.

  Друзья пошли на голос, и, наконец, остановились на краю ямы. Там, на дне ее, кто-то дышал, но было темно, и черепашки никак не могли разглядеть того, кто там был.

- Микеланджело, - слабо позвал Леонардо.

- Это я, - хриплым голосом отозвался тот. - Я здесь! Помогите мне!

- Да-да, мы сейчас, - суетился Донателло, соображая, как же извлечь друга из ямы.

- Он подошел к дереву и попытался отломать крепкую и длинную ветку, но она не поддавалась.

- И как на зло оружие не взяли, - недовольно про­изнес Донателло, - Леонардо, помоги!

  Через несколько минут, когда Микеланджело был спасен, друзья поспешили из леса к машине. Рафаэль догадался включить фары, понимая, что черепашки смо­гут выйти только на свет, а сам быстро ходил туда-сюда у машины, вглядываясь в темноту, надеясь, что друзья вот-вот появятся.

  По дороге домой Микеланджело рассказал, как он гулял по лесу и не заметил прикрытую ветками яму, в которую затем провалился, на что учитель Сплинтер заметил:

- Чтобы не попадать в подобные ситуации, вы дол­жны быть всегда вместе.

  Как можно было уже догадаться, Эйприл вовсе не показалось, что за ней сквозь дыру в небе кто-то наблю­дал. Это была богиня Эйрена, которая как раз в этот момент выглянула в окно, которое имелось на Олимпе, для того, чтобы наладить связь с землянами. Почувство­вав, что где-то рядом крутится богиня раздора, она решила пока отложить то, что задумала.

  Тем временем в покоях Зевса шел разговор, в котором принимал и участие только те, которых Зевс считал самыми надежными: бог Арес, богиня Афина Паллада и сам громовержец.

- Я пригласил вас, чтобы поведать, как я собираюсь начать войну, - начал Зевс.

- Это будет как-то необычно? - спросил Арес.

- Ну, если можно так сказать. Сначала я зачерпну из чаши зла дары зла и отошлю на землю...

- А это для чего? - недоумевал Арес.

- ...чтобы на земле, где и без того зла достаточно, люди стали ссориться. Между ними не будет единства, их поодиночке легче будет победить.

- Неужели Зевс на самом деле думает, что земляне могут противостоять богам-олимпийцам? - не унимался бог войны.

- Мы не можем недооценивать противника, - отве­тила ему Афина Паллада.

- Мне смешно, когда я слышу из твоих уст такие заявления. Уж не боишься ли ты? Или твоей силе при­шел конец?

  Казалось, что еще немного, и Афина Паллада набро­сится на Ареса, заставив его замолчать. Но Зевс опере­дил ее.

- Я приказываю тебе держать язык за зубами и ду­мать, прежде чем ты открываешь рот! У меня еще хватит сил справиться с тобой!

  Арес не любил, когда Зевс с ним говорил таким тоном. Он знал, что Афина Паллада была его любимицей, но ведь и он, Арес, тоже его сын, к которому он должен быть снисходительным.

- К чему так долго ждать?

- А к чему спешить? - вопросом на вопрос ответила богу войны Афина Паллада. - В таком деле нужно все хорошенько обдумать, а уж потом действовать.

- Ты права, дочь моя, - кивнул Зевс.

- Арес заблуждается, если думает, что все так просто. Ведь победа не всегда сопутствует тебе, Арес?

- Бог войны не должен быть сентиментальным, - нахмурил брови Арес, понимая, о чем ему намекает Афина Паллада.

  Он знал, что ему часто приходилось уступать на поле битвы воинственной дочери Зевса. Побеждала она его мудростью и спокойным сознанием силы. Нередко и смертные герои одерживали верх над Аресом, особенно, если им помогала Афина Паллада. Так поразил Ареса медным копьем герой Диомед под стенами Трои. Сама Афина направила удар. Далеко разнесся ужасный крик раненого бога. Вот и сейчас, вспоминая боль, Арес скривился, посылая злобные взгляды на Афину. Его крик тогда был таким громким, словно десять тысяч воинов вскрикнули сразу, вступая в яростную битву, так закричал от боли покрытый медными доспехами Арес. Вздрогнули в ужасе греки и троянцы, а неистовый Арес понесся, окутанный мрачным облаком, покрытый кро­вью, с жалобами на Афину к отцу своему Зевсу. Но Зевс не стал слушать его жалоб.

  Если даже жена Ареса, прекраснейшая из богинь Афродита, приходила на помощь своему мужу, когда он в пылу битвы встречался с Афиной, и тогда выходила победительницей любимая дочь громовержца Зевса. Во­ительница Афина одним ударом повергала на землю богиню любви Афродиту, которая затем со слезами возносилась на Олимп, а вслед за ней раздавался торже­ствующий смех и неслись насмешки Афины.