Страх вдруг исчез. Том медленно отворил дверь и вдруг с некоторым смущением увидел, что попал не в комнату своей жены, а в чужую комнату.

Он вдруг понял, что произошло какое-то неожиданное и странное перемещение хорошо известных ему предметов.

Большое зеркало из трех овальных стекол, висевшее раньше на стене, соединявшей обе комнаты, очутилось теперь вместе с маленьким мягким диваном напротив Тома. Сбоку висела маленькая картинка, нарисованная карандашом. Картинка изображала еловый лес, дупло огромного дерева и сидящую в дупле белку. Глаза белки показались Тому очень похожими на глаза карлика Кона.

-   Что это? - прошептал Том, глядя на картинку. - Раньше этого рисунка здесь не было. Это не моя работа.

Он снова огляделся по сторонам. Все остальные предметы сохраняли прежнее положение. Это придало Тому уверенности, и он двинулся вперед.

Женщина, которую он принимал за свою жену Марту, хозяйка этой комнаты, лежала на диване одетая и, по-видимому, крепко спала.

Том сильно сконфузился. У него мелькнула мысль, что это была действительно незнакомая ему женщина.

«Ведь она может проснуться и испугаться, увидев у себя в комнате в столь ранний час дрожащего полупьяного мужчину», - подумал Том. Однако неудержимое любопытство преодолело стыд, и Том подошел ближе к дивану. Женщина спала. Спала крепким сном. Кофточка на ее груди была расстегнута, из-за лифчика вместе с кружевом рубашки просвечивало нежное, розовое тело.

-   Марта! - позвал еле слышно Том. Вглядевшись пристальнее, он убедился, что это действительно была Марта. Он подошел смелее и тронул ее за плечо.

Она зашевелилась, проснулась. Но прежде, чем открыть глаза, хихикнула гадкой, хитрой, больно уколовшей Тома улыбкой. «Нет, это не Марта!» - снова пронеслось у него в голове.

Медленно вздрогнув ресницами, женщина подняла к лицу Тома непроницаемый, омерзительный взгляд совершенно зеленых, как трава, лукавых, немых глаз.

-   Да ведь это же карлик! Его глаза! - вырвалось у Тома.

И вздрогнул от непонятного, таинственного предчувствия, от страха, страха непостижимого и панического. Он взял ее за холодную руку и сказал:

-   Пойдем. Но не надо. Вставай. Но не лежи.

Том не мог понять, зачем сказал он эти слова. Голос и мозг существовали отдельно друг от друга.

Он лишь понимал, что слова эти были важными и значительными и имели какой-то особый смысл.

-   Пойдем. Но не надо.

Вставай. Но не лежи, - снова, будто читая вслух стихи, произнес Том. Женщина лежала неподвижно. Она гадко улыбалась и смотрела сквозь его голову в дальний угол комнаты. Туда, где стоял старый сундук с каким-то ненужным хламом.

Тысячи голосов, испуганных, захлебнувшихся ужасом, содрогнулись в этот миг в сердце Тома, подступая к горлу, тело, сотрясаясь, горело горячей дрожью, той, которую он испытал недавно ночью в лесу.

Вдруг как будто молния ударила в комнату и, ослепив глаза, показала весь ужас, всю тайну творящегося вокруг.

Только сейчас Том заметил, что у Марты не русые, как всегда, а металлически-золотистые волосы, что она - и она и не она!

-   Марта!

Том бросился к ней, схватил ее на руки, заплакал, прижался к ее груди мокрым от слез лицом. Тискал, тормошил! А она легко, как кукла, поворачивалась в его руках, все также зло, ехидно смеясь в лицо. Только глаза ее стали больше и зеленее.

-   Марта! Марта! - кричал Том.

Без памяти, в состоянии близком к помешательству, он потащил ее на кровать.

-   Сейчас, сейчас, я разбужу тебя, - бормотал Том.

Ему казалось, что стоит лишь бросить эту изменившуюся женщину на подушки и провести рукой по ее щеке, как она сразу станет своей, близкой.

Шатаясь от тяжести, Том подошел к кровати. И вдруг он увидел на ней другую, настоящую Марту. С милым и добрым лицом. Спокойно спящую, как будто вокруг ничего не было: ни страха, ни тоски.

Том положил тогда женщину с зелеными глазами на Марту и вдруг бессознательно понял, что жена не проснется, пока он не задушит эту чужую, неизвестную женщину.

Том нечеловеческим усилием мускулов задушил ее быстро и отбросил. Она стукнулась об пол. Мертво улыбнулась искаженным, почерневшим ртом.

-   Марта! - закричал Том. - Проснись же, Марта! Это я, Том!

Но жена спала. Том повернул ее голову, попытался открыть глаза. Веки вздрогнули. На мгновение ему показалось, что она просыпается. Но лицо шевельнулось и приняло снова спящее, мучительно-спокойное выражение. Потом тихая улыбка тронула углы губ. И Марта открыла глаза. Они смотрели с горькой, страдальческой покорностью, пытаясь что-то сказать.

Тогда от невыразимой жалости к себе и к жене, Том погладил ее по лицу и тупо повторил:

-   Марта! Да встань же! Ведь я вернулся! Я люблю тебя! Марта! «Нет, она не проснется», - раздался за спиной чей-то голос. Том вскочил, огляделся, но никого не увидел.

-   Марта! - закричал он в последний раз, - я вернулся, а ты лежишь. Если все будут лежать, что же тогда...

Голос Тома оборвался на полуслове. Он вдруг, наконец, понял, что она - мертва. Позади него раздалось хихиканье, и чей-то гнусавый голос запел:

-   У меня была овечка... Была овечка... А я ее убил...

Том вдруг понял, что этот голос доносится из старого сундука, стоящего в углу комнаты. Он быстро сорвал крышку и ужаснулся. Оттуда, высунув черный язык, показалось искаженное гримасой лицо карлика Кона.

-   Привет, Том! - крикнул карлик, выскакивая из сундука.

-   Что ты сделал с моей женой? - заорал Том.

Он метнулся в угол, пытаясь прижать карлика к стене. Но тот исчез, будто растаял в воздухе. В следующее мгновение карлик уже оказался рядом с трупом Марты.

-   Ну что, Том? Две у тебя жены или одна? Как? - захохотал он.

-   Что ты с ней сделал?

-   Не я, а ты, мой друг!

-   Я?!

-   Кто душил?

-   Но я...

-   Ты хотел сказать, что ты задушил какую-то другую женщину? Но, по-моему, здесь только один труп... Это Марта, не так ли?

У Тома перехватило дыхание. Действительно, женщина была одна. И она была мертва. Это был труп его жены. И задушил ее он сам. Другого ответа не было. Том закрыл лицо руками и зарыдал.

-   Я убью тебя, Кон! - закричал он, бросаясь к карлику.

Но тот, проворно вскочив на подоконник, распахнул окно и скрылся.

-   Я буду возвращаться, Том! Слышишь? Буду! - крикнул он.

Вне себя от ярости и горя, Том выбежал на крыльцо.

-   Проклятая тварь! Забирай свое золото! Вот оно!

Он бросил горшок с золотом на землю. Золотые монеты рассыпались по зеленой траве.

-   Мое золото! Мое золото! - раздался жалобный визг карлика.

Он появился перед Томом так неожиданно, будто вырос из-под земли. Встав на четвереньки, посапывая носом, карлик стал набивать карманы золотыми монетами.

В это мгновение Том вдруг вспомнил о том, что знал с ранней юности: скупого Кона можно убить лишь тогда, когда его тела коснется лепесток четырехлистного клевера.

Осененный внезапным озарением, Том подбежал к колодцу, стоящему во дворе. Здесь среди прочей зелени он нашел клевер-четырехлистник. Но приложить его к телу карлика Том не успел.

-   Почуяв неладное, карлик юркнул в сундук, стоящий в комнате и захлопнул крышку. И все же Том настиг его. В одно мгновение он защелкнул замок сундука и закричал:

-   Отныне ты будешь сидеть здесь! Я проклинаю тебя на веки вечные! В моих руках твоя смерть! Клевер-четырехлистник! Я кладу его на крышку этого сундука. Ты теперь бессилен, Кон! Я проклинаю тебя, злой дух! Проклинаю! На веки вечные!

За окном глухо прогремел гром. Все небо озарилось фосфорическим светом, будто гигантская молния расколола его надвое.

-   Что-то больно ударило Тома в грудь. Он упал, корчась от боли. Из сундука донесся гнусавый голос карлика:

-   Не напрягайся, Том... Где мое золото? Оно осталось у тебя? Если ты вернешь мне его - я оставлю тебя в покое.

В отчаянии Том подбежал к шкафу, открыл дверцу, схватил склянку со спиртом и стал поливать им крышку сундука.