По-солдатски прямая женщина в идеально выглаженном белом фартуке выбежала из-за занавески – ее седые волосы затянуты в тугой узел, на лбу капельки пота.

– А вы кто, дорогая? – Ее шоколадного цвета глаза за очками в железной оправе были и умными, и встревоженными. – Я думала, мистер Флетчер привезет врача.

Пейдж глубоко вздохнула и медленно выговорила:

– Я доктор Пейдж Рандольф. Произошел несчастный случай, и доктора Болдуина сейчас в городе нет, поэтому я здесь вместо него.

– Вы врач? – Женщина изучала Пейдж прищуренными глазами и потом медленно кивнула. – Да, конечно, вы женщина-врач из форта. Теперь я сообразила, кто вы. Вы живете у Лулу Либерман. – Она оценивающе глянула на Пейдж и добавила: – Мое имя Абигайл Доналд.

Из-за занавески раздался безумный вопль.

Пейдж поспешила туда, стараясь, чтобы ее голос звучал уверенно, хотя она отнюдь не чувствовала себя уверенной.

– Клара? Как вы себя чувствуете, дорогая? Это Пейдж. Я приехала, чтобы помочь вам родить.

Поначалу она не услышала никакого отклика. Клара лежала на скомканных простынях, глаза закрыты, лицо страшно бледное и спокойное. Ее живот вздымался маленькой горой под окровавленными простынями. Ее глаза медленно приоткрылись, и она посмотрела на Пейдж умоляющим взглядом.

– Пейдж… я помню, вы говорили… дети… многие женщины моего возраста…

Лицо Клары исказилось от нового приступа боли, и она не смогла закончить фразу. Ее голова начала метаться по пропотевшей подушке, когда боль усиливалась, и низкий гортанный стон, переходящий в агонизирующий вопль, заполнил комнату.

– Как часто повторяются схватки, миссис Доналд?

– Каждые четыре минуты. И это происходит ужо более пятнадцати часов. Воды отошли уже давно, но у нее нет сил вытолкнуть плод. Ребенок лежит неправильно, поперек, и я не могу развернуть его. – Она похлопала Клару по руке. – Она не расслабляет свои мускулы настолько, чтобы я могла просунуть туда руку, бедняжка. Не может расслабиться – такая боль. Я несколько раз пыталась.

Миссис Доналд рассматривала Пейдж своими птичьими глазками.

– Простите меня, что я говорю вам об этом, но если вы настоящий врач, то где ваша медицинская сумка? Немного хлороформа, который применяет доктор Болдуин, и боль ослабнет. Тогда будет легче развернуть ребенка, и она сможет разродиться. Я видела, как доктор Болдуин пользуется хлороформом в подобных случаях.

На какое-то мгновение Пейдж испытала приступ паники. У нее не было ничего, чем она могла бы облегчить страдания Клары, она даже не может выяснить, жив или мертв ребенок. Она почувствовала себя плохо.

Повитуха наблюдала за ней. Пейдж не могла позволить себе, чтобы эта женщина поняла, насколько она беспомощна.

«Возьми себя в руки, доктор! – строго сказала она себе. – Все это смахивает на кошмар, но должно быть что-то, что ты можешь сделать. Придумай и осуществи!»

Ответ пришел неожиданно. У нее есть опыт, подумала Пейдж. У нее за плечами сотни успешных родов, она сильная, она обладает знаниями и желанием провести Клару и ребенка через это испытание. С инструментами или без них, она врач, и только это имеет сейчас значение.

Она отвела повитуху подальше от постели Клары, чтобы та ничего не слышала, и тихим уверенным голосом сказала:

– Уверяю вас, миссис Доналд, что я принимала множество родов. Это моя профессия, та область медицины, с которой я лучше всего знакома. К несчастью, у меня нет ни инструментов, ни лекарств, поэтому мы должны воспользоваться нашими мозгами. – Ей было необходимо завоевать доверие этой женщины. – Мне потребуется ваша помощь. Я знаю, что вы очень опытная и что вы хотите, чтобы этот ребенок родился благополучно, не меньше, чем я.

Миссис Доналд ничего не ответила. Она посмотрела на Клару, потом снова на Пейдж и перевела взгляд на колыбельку в углу комнаты.

– Вы доверитесь мне? Поможете мне?

Пейдж смотрела в карие глаза этой женщины. Миссис Доналд казалась нерешительной, потом неуверенно кивнула.

– У меня ведь нет другого выхода.

– У нас у обеих нет выхода. Мы должны сделать все, чтобы ребенок родился, иначе мы потеряем их обоих.

Миссис Доналд снова кивнула.

– Вы правы. Давайте будем действовать.

Пейдж вздохнула с облегчением.

– Если вы присмотрите за ней, миссис Доналд, я вымою руки. У вас здесь, наверное, нет ничего дезинфицирующего?

– Сколько угодно! Карболка в коричневой бутылке на умывальнике. Доктор Болдуин снабжает меня.

При других обстоятельствах Пейдж улыбнулась бы. Опять Майлс и его карболка.

Пока она отмывала руки, запах карболки как-то успокоил ее, словно это Майлс вселял в нее уверенность.

Под умывальником лежала кипа поношенных, но выстиранных до белизны полотенец, она вытерла руки одним, другое повязала себе как передник. Она обратила внимание на то, что миссис Доналд отставила котелки с кипевшей водой, чтобы она немного остыла и можно было помыть Клару и ребенка. Повитуха явно отличалась чистотой и усердием, чему Пейдж была в высшей степени благодарна.

Затем Пейдж откинула простыню и осмотрела вагинальное отверстие. Миссис Доналд все сообщила ей правильно: ребенок находился в верхней части родового пути. К счастью, пуповина не порвалась и не было излишнего кровотечения.

Не имея даже стетоскопа, Пейдж не могла определить, жив ли ребенок.

«Будем считать, что жив», – вознесла молитву Пейдж. Она испытала знакомый прилив абсолютной уверенности, ощущение, озарявшее ее всякий раз, когда сталкивалась с трудными родами.

Она сделает все необходимое. Она применит каждую частицу своих знаний, своего опыта и интуиции. Она сделает все, чтобы ребенок родился благополучно.

Пейдж снова отвлекла повитуху от кровати и вполголоса объяснила ей, что она собирается предпринять, и попросила помогать ей во всем. Миссис Доналд, по всей видимости, была умной женщиной, настроенной скептически.

– Я никогда не слышала ни о чем подобном, но если есть шанс, что это оправдает себя, я буду помогать вам, – заверила она Пейдж.

Когда у Клары случился перерыв между схватками, Пейдж попыталась вывести ее из оцепенения, в котором та пребывала.

– Клара, слушайте меня. Проснитесь и слушайте. Мы хотим, чтобы ваш ребенок благополучно родился, но мне нужна ваша помощь.

Голос Пейдж, исполненный уверенности и энергии, которых она вовсе не испытывала, заставил Клару открыть глаза.

– Я хочу, чтобы вы самым внимательным образом выслушали меня и постарались проделать все, что я скажу, – внушала ей Пейдж. – Вашего ребенка нужно развернуть, прежде чем он сможет родиться, а для этого вы должны расслабить мускулы вашего родового канала. Вы можете проделать это, Клара, с помощью вашего разума и воли. Мы сможем действовать вместе? Вы попробуете?

Измученные глаза Клары наполнились слезами.

– Не могу, – прошептала она. – Слишком больно. Я так устала!

– Клара, я обещаю вам, что, если вы постараетесь сделать то, что я вам скажу, вам не будет так больно. И ваш ребенок нормально родится. Вы хотите здорового ребенка? Клара, вы ведь знаете, как Тео хочет этого ребенка? Сделайте ему подарок.

Конечно, это в какой-то мере походило на шантаж, но ничего другого Пейдж не могла придумать, чтобы растормошить свою пациентку.

Губы Клары дрожали.

– Хорошо, я попробую, – прошептала она.

Пейдж много раз приходилось прибегать к гипнозу во время родов, но всегда этому предшествовали часы подготовки матери, по крайней мере пять сеансов, которые облегчали гипнотическое состояние во время фактических родов. Она понятия не имела, способна ли Клара собраться настолько, чтобы Пейдж смогла развернуть плод, но Пейдж мрачно пришла к выводу, что в настоящий момент у нее нет других возможностей.

Начались новые схватки, и Пейдж и повитуха массировали живот Клары и ее бедра, пытаясь облегчить боль. Миссис Доналд следовала указаниям Пейдж и быстро освоила новую технику массажа, которой Пейдж научилась у талантливой акушерки, с которой работала в двадцатом столетии.