Тем же обстоятельством объясняется и то, что для Фихте всякая разумность, всякое сознание есть в первую очередь деятельность. Эта деятельность является для. Фихте в его наукоучении познанием, которое по существу прежде всего оказывается непосредственным созерцанием, интуицией (Anschauung). Проникновение в сущность деятельности сознания должно совершаться, как полагает Фихте, путем самосозерцания, интроспекции: «Это требуемое от философа созерцание самого себя при выполнении акта, благодаря которому у него возникает Я, я называю интеллектуальной интуицией (intellektuelle Anschauung). Оно есть непосредственное сознание того, что я действую, и того, что за действие я совершаю; оно есть то, чем я нечто познаю, ибо это нечто произвожу» (30, стр. 452).

Благодаря интеллектуальной интуиции [15] абсолютное Я, как утверждает Фихте, познается не как бытие и тем самым как покой, неподвижность, а как деятельность и тем самым как движение. Поэтому абсолютное Я есть не совершившийся факт (Tatsache), а совершающееся действие (Tathandlung). Это совершающееся действие происходит в двух формах: полаганием и противополаганием. Поскольку вне Я нет ничего более высокого, то в обоих случаях полагается или противополагается Я. В первом случае Я полагает само себя, во втором случае Я противополагает само себя, т. е. Я полагает Не-Я (см. 30, стр. 54). Сущность метода познания, предлагаемого Фихте, особенно ярко проступает при описании самого процесса интеллектуальной интуиции: «Вникни в самого себя, отврати твой взор от всего, что тебя окружает, и направь его внутрь себя — таково первое требование, которое ставит философия своему ученику. Речь идет не о чем-либо, что вне тебя, а только о тебе самом» (30, стр. 413).

Очень интересно проследить, как в различных вариантах своего наукоучения Фихте стремится показать, что Я что-либо знает, лишь поскольку Я что-то делает, и что Я в состоянии что-то сделать лишь тогда, когда это совершается благодаря свободе нашего духа, действующего в определенном направлении. Фихте требует свободы мышления как основного условия для построения научных принципов: «Наукоучение, таким образом, поскольку оно должно быть систематической наукой, возникает совершенно так же, как и все возможные науки, поскольку они должны быть систематическими, через некоторое определение свободы; последняя здесь определяется к тому, чтобы вообще возвести к сознанию способ действия интеллекта…» (30, стр. 44).

Первоначальным для Фихте являются действие, деятельность. Предмет наукоучения «не мертвое понятие, относящееся только страдательно к его исследованию и впервые становящееся чем-то через его мышление; это нечто живое и деятельное, из себя и через себя созидающее познание, к чему философ относится лишь как наблюдатель. Его задача при этом состоит лишь в том, чтобы вызывать это живое к целесообразной деятельности, чтобы наблюдать эту его деятельность, постигать ее и уразумевать как нечто единое» (30, стр. 443–444). Или в «Системе учения о нравственности» Фихте указывает, что Я полагает «вследствие постулата абсолютную деятельность как само себя, понимает ее как идентичную с собой, с интеллектуальным. Та абсолютность реального действия становится затем благодаря этому сущностью интеллекта. Благодаря сознанию своей абсолютности Я отрывает само себя от себя самого и выставляет себя как самостоятельное… Интеллект тут не просто наблюдает, а сам как интеллект становится для себя (как это само собой понятно, ибо об ином бытии никто, будем надеяться, не станет ставить вопрос) абсолютно реальной силой понятия. Я как абсолютная сила сознания отрывает себя от Я как данного, лишенного силы и сознания, абсолютного» (20, стр. 32–33). Здесь выступает второй момент основной идеи Фихте: «абсолютной реальной силой понятия» интеллект может стать лишь при условии свободы разума. К этому добавляется третий момент, о котором часто забывают: деятельность в условиях свободы духа стремится у Фихте к реализации, к утверждению, а областью такого утверждения у Фихте всегда является Не-Я, конкретный случай, определенный объект, или, говоря языком системы, области естественного права и учения о нравственности.

Если учесть, в какой мере элементы сознания той эпохи вошли именно в состав естественного права и в учение о нравственности Фихте, то и с этой стороны становится очевидным, что наукоучение является формой теоретического осмысления исторического процесса той эпохи. Гегель был прав, рассматривая философию Фихте как теоретизацию определенного исторического сознания. Эта истина нисколько не подрывается субъективно-идеалистическими крайностями Фихте.

Фихте исследует процесс познания с точки зрения становления, развития и разрабатывает особенно его активную, деятельную сторону. Один из его принципов гласит: «Всякая реальность действенна, и все действенное есть реальность» (30, стр. 111).

Познание всегда было для Фихте генетическим познанием, т. е. он близко подходил к диалектическому тезису, развитому Гегелем в «Феноменологии духа», что субстанцию следует одновременно рассматривать и как субъект, что предмет может быть понят лишь в его развитии.

Фихте определяет взаимодействие противоположностей как закон движения человеческого духа. В его философии диалектика не сводится к отдельным предположениям и моментам, как это было еще у Канта, а определяет ее основной характер. Фихте является одним из первых мыслителей, которые сознательно развивают диалектику как философский метод[16].

Однако субъективно-идеалистические исходные позиции Фихте заставили его признавать действие раскрытых им диалектических отношений исключительно в сфере сознания. К Фихте в полной мере относится та критика всей идеалистической диалектики классической буржуазной немецкой философии, которую Маркс дал в «Тезисах о Фейербахе», говоря, что действительную, чувственную деятельность, как таковую, она не знает и потому развивает деятельную сторону только абстрактно (см. 4, стр. 1). Несмотря на это, философия Фихте содержит глубокие диалектические идеи, которые позднее нашли свое отражение в диалектическом методе Гегеля.

У Фихте диалектика проявляется особенно в его теоретической философии (в наукоучении). Отправным пунктом теоретической философии Фихте послужила критика учения Канта о «вещи в себе». Кант объявил категории, в том числе и категорию причинности, чистыми формами рассудка, т. е. чем-то чисто субъективным. По его мнению, категории применимы исключительно к явлениям. Но одновременно он утверждал, что в конечном счете все же «вещь в себе» оказывается причиной явлений, ибо она аффицирует (вызывает) чувства. Тем самым Кант изменил своему учению о категориях. Фихте с полным основанием увидел в этом противоречие внутри системы Канта и попытался разрешить это противоречие, устранив «вещь в себе», т. е. сделав Я (субъект) единственной и абсолютной исходной точкой философии для объяснения всех явлений. Благодаря этому Фихте приобрел единый принцип, из которого все дальнейшие определения с необходимостью могли выводиться лишь диалектически.

Вместе с тем, как указал В. И. Ленин в «Материализме и эмпириокритицизме», это была критика Канта «справа», с позиций субъективного идеализма: «Еще более решительно… критикует Канта субъективный идеалист Фихте, говоря, что допущение Кантом вещи в себе, независимой от нашего Я, есть „реализм“ (Werke, I, S. 483) и что Кант „неясно“ различает „реализм“ и „идеализм“. Фихте видит вопиющую непоследовательность Канта и кантианцев в том, что они допускают вещь в себе, как „основу объективной реальности“ (480), впадая таким образом в противоречие с критическим идеализмом. „У вас, — восклицал Фихте по адресу реалистических толкователей Канта, — земля на ките, а кит на земле. Ваша вещь в себе, которая есть только мысль, воздействует на наше Я!“ (483)» (11, стр. 204–205).