— Педикюр делала, — объяснила я, дотронувшись до бинтов.

— Да уж, руки у тебя вставлены не тем концом, с этим спорить невозможно. Достаточно посмотреть на повязку. А я думала, что мы завтра вместе поедем за город. Тетушка дала мне ключи от своего домика в Малой Касинке.

— Не знаю, удастся ли мне натянуть ботинок. А кроме того, вряд ли я смогу доковылять до вокзала.

— Виктор одолжил у отца микроавтобус, так что мы подъехали бы прямо к твоему дому.

— А кто едет?

— Я, Иола с Виктором, Анка со своим новым парнем и еще Лешек.

— Он снова сменил партнера?

— Ну ты же знаешь Лешека, у него каждые два месяца новая любовь. Так как?

— Поеду.

— Мы будем у тебя ровно в девять утра. Ладно, я побежала, мне еще нужно делать закупки.

4.05.Уже с самого начала похоже было, что все пойдет сикось-накось. Из-за нового хахаля Анки, некоего Петра. Мы выехали первого в десять, ну, может, пятнадцать минут десятого.

— Слушай, Малина. Это у тебя такое имя, да? Тебе кто-нибудь говорил, что время — это деньги?

— Мне тоже очень приятно с тобой познакомиться.

И мы поехали. На протяжении всего пути Петр не сказал мне ни слова. Иола сидела и смотрела на Виктора, словно курица. Виктор смотрел на дорогу. Потому что вел машину. Эва подремывала, остальные сидели, погруженные в собственные мысли. Тишина. Сколько можно так ехать? Первым не выдержал Лешек.

— Ты где работаешь? — обратился он к Петру.

— В гипермаркете. Я — первый ассистент второго менеджера в отделе плодово-овощных консервов.

— Интересно. — Лешек подсел поближе к нему. — Консервы, надо же.

— И что ты там делаешь? Докручиваешь крышки на банках? — поинтересовалась Эва.

— Я — первый ассистент, — с упором повторил Петр. — Это ответственная работа. В скором времени я получу повышение и буду вторым менеджером. А через год, кто знает, может, даже буду первым.

— Карьера, — подвела итог Эва.

— Можно и так сказать, — Петр не уловил иронии. — Через пять лет я стану заместителем директора. Таков мой план.

— И будешь отдавать распоряжения начальственным басом, — мечтательно произнес Лешек. — Чудесно.

— Вовсе ничего чудесного, — вмешался его дружок Диди. — Ненавижу гипермаркеты. И это космическое освещение внутри...

— Благодаря ему овощи и фрукты выглядят как на рекламе, — объяснил Петр.

— Зато люди выглядят как больные рыбы.

— Да, действительно, — признал Лешек, — все угри видны, все лишние волоски. Кошмар.

— А кроме того, — не унимался Диди, — алчность в глазах покупателей.

— Вот это точно, — подтвердила Эва. — Помнишь, Иола? Я один раз дала себя вытащить в такой гипермаркет. Перед самой Пасхой. Тысячи людей с корзинками. Агрессивные, алчные, мечутся между стеллажами. Ужас. Как можно работать в таких условиях? Это занятие не для нормального человека.

— Я не жалуюсь, — сказал Петр.

— И это говорит о многом, — заключила я.

Он не отреагировал.

Остаток пути мы проделали в молчании. А когда высаживались из автобусика, Петр нагло втиснулся передо мной. Я послала ему взгляд василиска.

— Вы же сами хотели равноправия, — бросил он с циничной ухмылкой и пошел за своими вещами.

Я даже не успела огрызнуться. Я еще долго размышляла, стоит ли вообще вылезать, не безопасней ли для всех будет, если я останусь в машине. Я глянула на Лешека — он тоже не спешил выходить.

— И что ты о нем скажешь? — мотнула я головой в сторону Петра.

— О нем? Он не похож на «лесбиянца». Но как это проверить?

— Придумай что-нибудь, у тебя в запасе целый уикенд.

ДОЛГИЙ ПРАЗДНИЧНЫЙ УИКЕНД

Понедельник, Праздник труда. Мы лежим на террасе. На шезлонгах, укрытые пледами до набрякших век. Санаторий.

— Какой мне сон чудесный снился, — мечтательно произнес Лешек.

— Что ты летаешь? — встревожился Диди. Лешеку, когда он переживает новое увлечение, неизменно снится, будто он летает.

— Угу. Не знаю даже почему. Мне снилось, будто я перепрыгиваю с ветки на ветку, словно белка-летяга. Ах, друзья мои, какое дивное ощущение. А потом я подумал: а может, взмыть? И знаете, это оказалось совсем просто. Нужно как следует разбежаться. Бежишь, бежишь, потом вытягиваешь руки, как будто ныряешь ласточкой. Отталкиваешься ногами и летишь.

— Действительно, элементарно просто, — зевнула Эва. — Ну, кто первый?

Желающих не нашлось. Мы продолжали лежать.

— Может, выберемся в горы... — предложила Иола. Активность в ней, как всегда, бьет ключом. — Или в карты сыграем?

Ответом было глухое ворчание.

— Ну тогда в мафию...

— Опять в мафию? — поморщился Петр. — Ведь вчера до трех ночи играли, да и позавчера тоже.

— Ну хотя бы в кости, — не сдавалась Иола.

— Если ты будешь записывать результаты, — откликнулась Эва.

— А я всегда записываю результаты, — напомнила Иола.

— И бросать за нас кости. Тогда с удовольствием. Сообщи мне, если я выиграю.

— А я бы с удовольствием чего-нибудь съела, — объявила Анка. — Кому-нибудь бутерброд сделать?

— Принеси мне кефира, — попросила я.

— Хорошо.

Она вышла. А мы по-прежнему в шезлонгах. Досыпаем. Не прошло и пяти минут, как Анка ворвалась с подносом, полным бутербродов. При этом грохот был такой, что о продолжении дремоты не могло быть и речи.

— Бог мой, какие ломти хлеба, — пробурчал Диди. — А я-то надеялся тут чуточку похудеть.

— Если что-то останется, покормим серн.

— Ты что, бейби? — сморщился Петр в сотый, наверное, раз.

— А что такого? — удивилась Анка.

— Кто же кормит серн хлебом с беконом?

— А почему бы и нет, если корова может есть костную муку.

— Не может, а вынуждена, — поправила Эва. — У нее нет выбора. И у меня, как я вижу, тоже.

— Sorry. Я забыла, что ты не ешь мяса.

— Так ты вегетарианка? — заинтересовался Петр. — А посмотришь, так не похожа.

— А как, по-твоему, выглядят вегетарианки?

— Откровенно? Как Малина. Худая, — ура, он у меня заслужил плюсик, — бледная и злая. Рыбу ты тоже не ешь?

— А рыба разве не животное?

— Это ваше вегетарианство — жутко унылая вещь.

— Почему?

— Только соя, чечевица да рис, — с отвращением содрогнулся Виктор. — Макаронина смахивает на рыболовную жилку, а намоченная рисовая бумага — на медузу.

— Ты путаешь вегетарианство и веганизм, — сказала Эва.

— А это еще что за дурь? — в очередной раз сморщился Петр.

— Вегетарианцы не едят мяса любых животных, неважно, позвоночных или беспозвоночных, — с умным видом стала ему объяснять Эва. — А вот молоко и молочные продукты, яйца, мед они едят. Веганисты же...

— ... едят только овощи и фрукты, — подхватила Иола.

— О чем и свидетельствует их название: веганисты. Они едят только то, что выросло из земли. Потому что «вега» — это «земля»...

— А «ни» — отрицание, — закончил Лешек.

* * *

Так мы пролежали до вечера. Солнце медленно опускалось за горы. Из сада потянуло холодком. Пришлось складывать шезлонги.

— Кто затопит печку? — поинтересовался Петр.

— Обычно это делают мужчины, — объяснила я ему, — но можешь попробовать.

— Не буду отнимать у тебя занятия, — огрызнулся он.

— Это комплимент?

— Да перестаньте вы оба! — не выдержала Иола. — Мы сюда приехали отдохнуть.

Все занялись печкой и организацией ужина.

— Хлеб есть, бекон есть, колбаса и сыр тоже, — перечисляла Анка, — консервированные огурцы... Что еще?

— Пиво и беленькая, — подсказал Диди.

— Мне без беленькой, не выношу запаха водки.

— С каких это пор? — удивилась Иола.

— С Нового года. Грустные воспоминания, — объяснила я.

— А-а... Рафалек? — догадался Виктор.

Какой деликатный!

— Для тебя, может, и Рафалек, а для меня Рафал, — холодно растолковала я ему.