— То есть кто-то другой важней меня. Я горюю, а Госька и Виктор счастливы. Меня это почему-то не радует.

— Тебе нужно научиться радоваться счастью других, — посоветовала Эва.

— Большущее спасибо.

— Нужно уметь во всем видеть смысл, — посоветовала Кассандра.

— Зачем? — разнервничалась Иола. — Что мне это даст, если я все равно не могу предвидеть результатов своих действий? Я знаю только, что как-то влияю на других. Но как? В какой степени? Вернется ли это ко мне? Я не в состоянии проверить. Я могу только уговаривать себя, что в моих действиях есть смысл. Вне зависимости от того, как я поступлю, в поступках моих всегда есть смысл. Но тогда каков смысл этого смысла?

— И где здесь место свободе выбора? — добавила Эва. — Все имеет какое-то значение, каждый наш шаг имеет какой-то смысл, потому что благодаря ему может произойти то-то и то-то. А значит, существует некое предназначение. А раз существует предназначение, значит, не существует свободной воли. Не существует свободы, поскольку все было предначертано заранее.

— Разумеется, — согласилась Кассандра. — И благодаря этому я зарабатываю на кусок хлеба.

* * *

— На кусок хлеба с толстенным куском ветчины, — подвела итог Эва, просмотрев содержимое кошелька. — Вот свинство, столько содрать.

— Но по крайней мере мы узнали, что перед нами открываются новые возможности, — сказала Иола.

— А также что наступят перемены и нас ждут новые вызовы, — подбросила я.

— Так и я могу нагадать. Мы обретем новый ценный опыт. Познакомимся с новыми людьми и вынуждены будем принимать различные решения. Много дел будет завершено и много новых будет начато. Нам нужно только сохранять рассудительность и внимательно присматриваться к нашему окружению.

— Единственное, что было конкретно, это Виктор. Она сказала, что он ушел и не вернется.

— Хоть это, — вздохнула Эва. — Ну, раз надежд тут больше нет, я могу вам рассказать.

— Давай. — Мы придвинулись поближе.

— Малина знает мое отношение к Виктору.

— Я тоже, — заметила Иола. — К сожалению, ты не скрывала неприязни к нему.

— А знаешь почему? Помнишь, как мы познакомились года три назад на вечеринке?

— У Анки. Три с половиной года назад. Это был жирный четверг[13].

— Возможно, — согласилась Эва.

— Ты пришла с Анджеем, а я с Виктором.

— Примерно через неделю после вечеринки твой кавалер зашел ко мне, якобы на минутку. Меня это особенно не удивило. Ну, шел мимо, заглянул. Мы обменялись соображениями относительно погоды, сессии, пробок по утрам. Никаких щекотливых тем. Все в рамках хорошего воспитания и светских манер.

— Ну и? — нетерпеливо подогнала ее Иола, все сильней и сильней нервничая.

— Внезапно Виктор встал и объявил, что лишь сейчас он почувствовал, что такое настоящая жизнь. Что после знакомства со мной его заледеневшее сердце оттаяло.

— Боже, — прошептали мы с Иолой.

— Он умолял, чтобы я порвала с Анджеем. А когда я напомнила ему о тебе, сказал, что ваши отношения — это ошибка.

— Но он понял это, только когда увидел тебя? — спросила я.

— Да, потому что, только когда он увидел меня, у него словно кто-то сорвал повязку с глаз. Вспоминал он также о дуновении весеннего ветра, о крыльях, что внезапно выросли у него за спиной, как будто они могли вырасти где-то в другом месте. Короче, пошлятинка во вкусе любителей душещипательной попсы.

— И что ты ему ответила?

— Иола, а ты подумай. Ну что я могла ему ответить? Ведь он же вернулся к тебе.

— А я как раз вспомнила ту поездку в Касинку. Помните странные замечания Виктора?

— Ты ведь загубила мне три года жизни, — после некоторого раздумья объявила Эве Иола.

— Каким интересно образом? — возмутилась я. — Потому что отказала парню подруги?

— Нет, потому что не рассказала мне! — Иола разрыдалась. — Три года меня окружал обман.

— Ты ведешь себя как жена Лебедя, — напомнила я ей. — Смотришь только на конец и забываешь все те минуты счастья, которые...

— Да что мне какие-то там лебеди! — закричала Иола. — Придуманные к тому жеза пивом! Никаких минут счастья не было. Понимаешь? Я только думала, что они есть.

— Иола, — обратилась к ней явно разнервничавшаяся Эва, — давай вернемся в прошлое. Представь себе, что к тебе приходит девушка, которую ты едва помнишь с вечеринки...

— Неправда, я тебя хорошо запомнила, — запротестовала Иола. — И ты мне даже понравилась.

— Взаимно. Но это еще не дружба. Мы едва познакомились. Так вот представь себе, что она приходит и говорит: «Послушай, твой парень влюбился в меня». Ты поверила бы?

— Нет, — призналась Иола.

— Вот в том-то и дело, — вздохнула Эва. С облегчением, что наконец-то до Иолы что-то дошло.

— Но потом? Позже ты могла бы мне сказать.

— Когда? Мы не виделись почти полгода.

— Ну после, осенью. Мы часто встречались на вечеринках, вместе в кино ходили, выезжали в горы.

— Да, конечно. Но Виктор по отношению ко мне вел себя безукоризненно. Я решила, что это был единичный эксцесс, и больше не думала об этом.

— Но мне-то ты могла сказать, — не унималась Иола. — Мы уже были тогда подругами.

— Да я и собиралась, но на Новый год ты заявила, что Виктор — это твоя вторая половинка. «Какие-то странные выбрыки у него были, но теперь это прошло. Мы притерлись друг к другу». Помнишь ты эти свои слова?

— Какая я была наивная! — всхлипнула Иола. — Жила иллюзиями! И какие расходы! За что все это? Пусть мне кто-нибудь наконец ответит! За что?

Что можно ответить психологу?

— Ни за что. Без всякой причины, — объяснила я ей. — Помни о ценном опыте, который ты обрела.

— В гробу я видела такой опыт! Понятно? — взорвалась Иола.

— Может, тебе поговорить со специалистом?

— В гробу я видела специалистов! Я несчастна!

— Знаем, — не отставала я, — но это не повод так орать. Ты должна лучше контролировать свои эмоции.

— Малина, может, ты выйдешь со мной в кухню? — довольно хмурым голосом обратилась ко мне Эва.

— Да?

— Ты бьешь по больному.

— Я повторяю те же самые аргументы, которые были высказаны мне. Причем неоднократно.

— Вот это и значит бить по больному, — сказала Эва.

— Но раз уж мне приходилось выслушивать...

— Ты бьешь ниже пояса.

— Возможно, я не разбираюсь в анатомии, но думаю...

— Это вопрос не анатомии, — Эва повысила голос, — а чуткости, если это слово что-то для тебя значит!

— Чуткости, да? А куда Иолка спрятала свою чуткость, когда я страдала?

И тут мы услыхали, как хлопнула входная дверь.

— Ну что, теперь довольна? — спросила Эва.

18.07. Разумеется, нет. Мне хотелось отыграться на Иоле. Отомстить ей за равнодушие. Пусть почувствует, каково это. Человек подыхает, задавленный проблемами, а подруга рекомендует сходить в поликлинику к специалисту и еще требует контролировать эмоции. Я думала, что испытаю удовлетворение, именуемое некоторыми сладостью мести.

— Думала, что мне станет легче, — объясняла я Иоле.

Терзаемая угрызениями совести, я еще вчера позвонила ей, но она не взяла трубку. Сегодня вечером мы застали ее дома. Поначалу она притворялась, будто ее нет, но ее выдали шорохи, когда она смотрела в глазок. «У тебя нет выбора, — загундела на всю лестничную площадку Эва. — Мы знаем, что ты дома». Иола открыла все четыре замка, после чего демонстративно зашлепала на кухню. Мы за ней. Сели напротив нее, и я сразу перешла к конкретике.

— Так чего ж ты раньше не сказала, что мои советы так тебя нервируют?

— Я не такая асертивная, не мету так прямо взять и атаковать.

— Вчера смогла.

— Ну разозлилась. Мы целых четыре дня старательно тебя утешали, а ты так накинулась на Эву. Я подумала, что кто-то должен тебе показать.

— И показала. — Иола утерла крупную слезу, лениво сползающую по щеке.