Виктор взял письма, они понимающе улыбнулись друг другу, и он направился в угол к огромному кожаному креслу, неизвестно как сохранившемуся в этой модерновой, приспособленной для плодотворной работы комнате. Кресло было реликвией. Поговаривали, что еще шесть или семь главных редакторов назад оно стояло в этом же кабинете.
Виктор уселся поудобнее, положил пачку писем на широкий подлокотник и принялся за чтение. Некоторые он просто проглядывал, некоторые читал внимательно и до конца. И вот, наконец, осталось одно-единственное, видимо, Аллочка не случайно положила его последним. Смирницкий сразу почувствовал: что-то есть. Нет, даже не что-то — просто есть, есть безусловно, безоговорочно… Неужели — Тема?
Он быстро поднялся и подошел к столу учетчицы.
— Аллочка, эти я возвращаю, а это запишите за, мной.
— Хорошо, Виктор Михайлович. Что-нибудь интересное?
Он задумчиво постучал листками по ладони левой руки.
— Кажется, да…
Она улыбнулась и снова порозовела.
— Я так и знала, что именно это вы и выберете.
Он улыбнулся ей в ответ:
— Большое спасибо. — И пошутил: — Гонорар пополам, разумеется, в случае удачи… Что ж, пойду проситься в командировку.
Аллочка как-то странно на него посмотрела:
— Виктор Михайлович, а разве вы не заметили, что… письмо анонимное?
Смирницкий чуть не подпрыгнул.
— Как?!
— Там ни адреса, ни фамилии, только инициалы… — тихим голосом произнесла учетчица и так приподняла худенькие плечи, словно в этом была виновата она.
Виктор взглянул на конверт — ничего, заглянул в конец письма — только инициалы. Тогда он пробежал письмо снова, надеясь найти зацепку, и… кажется, нашел. Под сильной настольной лампой он медленно поворачивал конверт, читая штемпели. Один из них, тот, который ему был нужен, оказался слабо пропечатанным…
— Ни у кого нет лупы?
Пожилая сотрудница Калерия Ивановна протянула ему свои очки с толстыми стеклами:
— Это получше любой лупы будет.
Он снова устроился под лампой и сразу же все прочел.
Аллочка все еще чувствовала себя неловко.
— Виктор Михайлович, — сказала она, — а может быть, и анонимное пригодится. Ведь пишут же статьи по анонимным письмам, я сама читала…
— Недостоверно, — нахмурился Смирницкий. — Анонимное письмо можно написать себе самому и самому же на него ответить. Дешевый прием. Настоящий материал всегда требует настоящей основы. Люди должны где-то жить, работать, короче — должны быть конкретны.
Да-а, не случайно этот корреспондент был специальным при главной редакции…
Виктор вернул очки Калерии Ивановне и уже от дверей по-дружески подмигнул учетчице писем:
— И все-таки большое спасибо, Аллочка. Мне кажется, можно найти этого анонима. Так даже интереснее…
В секретариате его ждали.
— Прочел, — сказал зам ответственного секретаря. — По-моему, блеск. Уже отдал на машинку, ни одной запятой не поправил. Ну как, доволен?
— Конечно, — скромно кивнул Смирницкий. — Спасибо.
Он повертел в руке несколько страничек.
— Ким, у тебя время есть?
— Для тебя — всегда. А что?
Смирницкий протянул письмо:
— Прочти, пожалуйста.
— Давай.
Пока зам ответственного секретаря читал, Виктор взял со стола пачку сигарет, щелкнул зажигалкой и со вкусом затянулся.
Ким закончил чтение и поднял голову.
— Что скажешь? — спросил Смирницкий.
— Интересно. Очень интересно, но…
— Но?
— …но ведь это — анонимка.
Виктор усмехнулся с оттенком горечи.
— А я на радостях поначалу этого и не заметил, думал — золотую рыбку поймал.
— Жаль, — сказал Ким. — Очень жаль…
— А теперь смотри сюда…
Виктор встал за спиной коллеги и указательным пальцем ткнул в какую-то строчку текста, а потом в штемпель на внешней стороне конверта.
— Что же из этого следует? — сначала не понял Ким.
— А то, что если инициалы верны, то-о-о…
— Думаешь найти?
— Уверен на девяносто девять.
Зам отсека развел руками, выражая таким образом свое восхищение.
— Ну, отец, если это получится, ты в порядке. Считай, что премия Союза журналистов у тебя в кармане.
— Да бог с ней, с премией, — отмахнулся Смирницкий. — Тьфу, тьфу, тьфу… Материал бы сделать.
— Сделаешь, — убежденно тряхнул головой Ким. — Если найдешь — сделаешь. Верь моему глазу!
— Глазу, — широко улыбнувшись, протянул специальный корреспондент. — Твоими бы устами…
— Не надо! — шутливо перебил Ким, загораживаясь двумя ладонями. — Сам знаю, что пить. Ты лучше иди к шефу. Расскажи и покажи то, что мне, — загорится, как спичка…
Но шеф не загорелся, его пришлось убеждать. Достаточно молодой для поста главного редактора — пятьдесят только через два года, — он сам был опытным журналистом, да и сейчас еще, несмотря на загруженность, иной раз позволял себе выкроить время и блеснуть былым мастерством. Но в основном он занимался тем, чем и обязан заниматься главный редактор, — держал в руках рычаги творческих, административных и, это может показаться странным, хозяйственных сил редакции. И еще был политиком. И еще — дипломатом. Нет, что ни говори, главным редакторам не позавидуешь…
Этот главный редактор, конечно, видел всю перспективность темы, предложенной Смирницким, но в связи с отсутствием адресата тема повисла в воздухе.
— Шеф, — горячился Виктор, — но вы поймите; это же как дважды два. Посмотрите на карту…
Смирницкий подошел к огромной карте страны.
— Вот здесь, здесь и здесь… Совершенно ясно! У меня, например, это никаких сомнений не вызывает.
Главный редактор смотрел на карту, но думал о другом. Он в душе давно уже понял, что игра стоит свеч, даже если результат будет отрицательным. Рисковать надо. Но… ему не хотелось в ближайшее время отпускать Смирницкого в командировку — ни на север, ни на юг, никуда. Тому была своя причина, весьма благородного свойства, и обреталась она в этической, а точнее, в нравственной сфере… Но об этом потом.
— Вот эти точки на карте. Вы меня слышите, шеф?
— Да, да… Но так, Виктор Михайлович, вы можете проехать полстраны. Причем с многочисленными остановками. Не накладно ли для газеты?
— Для нашей-то?! Вы лучше подумайте, шеф, сколько читателей привлечет к нам этот материал. Это же будет целая гора писем. Поток…
— А если все-таки не найдете адресата?
Смирницкий на секунду задумался.
— Ну, тогда пропадай мое честное имя! Сделаю материал по анонимке. Да еще оттуда что-нибудь привезу — репортажик, зарисовочку… Пару информашек по телефону передам. В общем, не пропадут редакционные денежки. Не волнуйтесь.
— Честно говоря, Виктор Михайлович, вы меня не убедили. Все-таки эта затея попахивает авантюризмом.
Смирницкий прошелся по кабинету, лицо его стало непроницаемым, губы жестко сомкнулись.
— Знаете что, шеф? Мне действительно не нужна командировка. Я могу поехать и на свои. Дайте мне отпуск.
«Ну вот, — подумал главный редактор, — я сделал все, что мог. Не хотелось, да придется…» Он нажал клавишу селектора.
— Марья Ивановна? Сейчас к вам зайдет Смирницкий. Выпишите ему, пожалуйста, командировку.
Селектор ответил сухим прокуренным голосом:
— Куда, Евгений Матвеевич?
— Куда? — главный редактор искоса глянул на Смирницкого. — Это он сам вам скажет.
— А на сколько?
— На сколько, тоже скажет. Во всяком случае, проставьте ему «самолет» и «купе». Спасибо. Все.
Главный редактор отключил переговорное устройство, вышел из-за стола и поспешил к стенному шкафу.
— Я сейчас еду, в ЦК на совещание, Виктор Михайлович, — сказал он, надевая пальто. — Командировку подпишите у любого зама. Вы когда летите?
Смирницкий неопределенно поднял брови:
— Если удастся, то сегодня.
— К чему такая спешка?
— Загорелось, шеф.
— Ну что ж, желаю удачи.
— Спасибо.
Эта их встреча закончилась рукопожатием.
В коридоре он встретил Кима.
— Ну как? — спросил тот.