(К Саверни.)

Рады вы?

Саверни

Я? Нет!

Марьон

Уйдите, бога ради…

Саверни

Уйду. Но кто мне путь закрыл к моей отраде?

Из-за кого меня отсюда гонят вон?

Марьон

Я знаю лишь одно: Дидье зовется он;

Меня зовут Мари — он только это знает…

Саверни

(хохоча)

Как!

Марьон

Да.

Саверни

(смеясь)

Так пастораль и в наши дни бывает?

Такую дружбу нам Ракан изображал

^[13]

.

Он влезет по стене, ваш светлый идеал?

Марьон

Быть может. Но теперь идите без отсрочек.

(В сторону.)

Сил нет!

Саверни

(снова делаясь серьезным)

Он дворянин — проворный ваш дружочек?..

Марьон

Не знаю ничего.

Саверни

Как?

(К Марьон, которая тихонько подталкивает его к двери.)

Ухожу!

(Возвращается.)

Ах да!

Я от поэта дар привез с собой сюда.

(Вынимает из кармана книгу и передает ее Марьон.)

Он посвятил вам том и стал знаком со славой.

Марьон

(читает заглавие)

«Гирлянда нежностей — Марьон Делорм лукавой»…

Саверни

О книге говорят, велик ее успех.

Она да

Сид

еще уже затмили всех

^[14]

.

Марьон

(беря книгу)

Любезен автор наш.

Саверни

Как тщетно славы бремя!

Ей с парнем из Блуа ночное сладко время.

Марьон

Проводит Роза вас. Прощайте же, маркиз!

Саверни

(откланиваясь)

Увы, Марьон, Марьон! Вы покатились вниз.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Марьон, потом Дидье.

Марьон

(одна; закрывает дверь, в которую вышел Саверни)

Иди ж!.. Я за Дидье боялась.

Слышно, как бьет полночь.

Звон полночный!

(Считает бой часов.)

Он был бы здесь уже, когда б явился точно.

(Идет на балкон и смотрит на улицу.)

Нет…

(Возвращается раздосадованная и опускается в кресло.)

Опоздал! Уже!

На балконе появляется молодой человек. Он ловко перепрыгивает через перила, входит в комнату и кладет на кресло плащ и короткую шпагу. Одет по моде того времени, весь в черном. Полусапожки. Делает шаг и несколько мгновений смотрит на Марьон, сидящую с опущенными глазами.

Ах!

(С упреком.)

Скучен счет минут.

Когда так долго ждешь!..

Дидье

(строго)

Я, не входя, был тут.

(Показывает на окно.)

Марьон

(обиженно)

Как, сударь?

Дидье

(не обращая внимания)

Подходя сегодня ночью к дому,

И состраданье к вам и смертную истому

Я чувствовал — почти что до потери сил.

И вот что я в душе моей произносил:

«Там в добродетели и в красоте высокой

Мой ангел бодрствует, не ведая порока,

Такое существо, пред кем на всех путях

Молиться следует и повергаться в прах.

А я… увы! кто я? Как червь, ползу с толпою.

Зачем я гладь реки зеркальной беспокою,

Срывая лилию? Дыханием своим

Мне ль омрачать тебя, небесный серафим?