Примеров героизма и мужества наших летчиков можно привести еще очень много. И я надеюсь, что кто-нибудь из читателей «Вертолета» продолжит эту тему.

В заключение хочу выразить признательность за помощь в работе над статьей полковникам С.Ф. Гранкину и А.С. Петриченко, старшему прапорщику Ф.А. Сергееву, майору В.П. Плахотнику, майору А.П. Артюху.

Сергей СЕРГЕЕВ, г. Харьков

ШКОЛА

Во время учений

Автор этой статьи Александр Иванович Заторный работает начальником Авиационного учебного центра Казанского авиационного производственного объединения им. С. П. Горбунова. Сегодняшняя его жизнь связана исключительно с самолетами – лайнерами Ту-214. Но и своего вертолетного прошлого Александр Иванович не забывает. Да и как можно забыть то, чему отдал пятнадцать лет, во что вложил душу и сердце, то, с чего начиналась авиационная биография. Александр Иванович закончил в свое время Саратовское военное авиационное училище (с отличием!) и сразу остался работать инструктором. Учил молодых курсантов пилотированию вертолета. Сам он до сих пор помнит тот день, когда впервые поднял вертолет в небо. Было это 33 года назад.

В детстве я и не думал стать летчиком. Мое воображение занимали мечты о море. После окончания школы нас собрал военком. и начал агитировать поступать в военные училища. Ко поскольку ни одного связанного с морем не предлагали, я быстро потерял всякий интерес к происходящему. Видя мое явное безразличие, военком спросил, что же меня вообще интересует и, услышав мой ответ, предложил постукать … в Саратовское военное авиационное училище летчиков! Дома это предложение не показалось мне таким уж странным, тем более что предоставлялась возможность покорить океан, хотя и воздушный. Так что через неделю я уже приехал в военкомат с документами на поступление.

Курсант А. Загорный

…Первый раз мне довелось подняться в воздух на самолете Ан-14 для выполнения прыжков с парашютом уже в училище. В тот день, после получения дополнительного инструктажа, состоявшего из интенсивного размахивания руками, кручения пальцем у виска и поминания какой-то матери, нашу группу, состоящую из шести человек, пригласили в самолет. Мсе место оказалось прямо у люка по левому борту, выпускающий сунул мне в руки фал, доверив тем самым очень важное дело – закрывать грузовые створки. Когда очередь прыгать дошла до меня, падать в бездну, прямо скажу, расхотелось…

Ощутимый рывок раскрывшегося парашюта вернул меня от полного оцепенения к жизни. Осмотрев купол и своих товарищей, висящих под такими же куполами поодаль, я понял, что все идет согласно конспекту по парашютной подготовке. Мало того, я почувствовал себя практически владыкой неба! А после мягкого приземления – и земли…

Первый раз на вертолете я поднимался в воздух вместе с заместителем командира эскадрильи майором Концедалом. Устроившись на переднем сидении Ми-1 и пристегнув парашют, я доложил о готовности к полету. Взялся за рычаги управления, чтобы вырулить на линию исполнительного старта, но вертолет уже был на месте, а инструктор жестами показывал, что мне необходимо запрашивать взлет. После нескольких моих неудачных попыток сделать такой запрос инструктор махнул рукой и запросил разрешения сам. Стараясь использовать на практике все приобретенные теоретические знания, я пытался взять ручку на себя и вправо, одновременно поднимая «шаг-газ» и подавая правую ногу вперед. Все мои попытки самостоятельного взлета четко контролировались инструктором. Вертолет завис на высоте 2-3 метра. Вдруг машина резко наклонила нос и перед моими глазами начала с ускорением проноситься земля. По мере увеличения скорости я упирался ногами в педали, пытаясь «оттолкнуться» от земли. Инструктора я слышал сквозь грохот ревущего на взлетном режиме двигателя. Из всего, что он мне кричал, я понял, что «нельзя на взлете зажимать педали в нейтральном положении». Прошли переходной режим, скорость достигла 100 км/ч, двигатель стал работать спокойней, кроме земли, перед глазами появились горизонт и небо.

Вариометр показывал набор высоты, стрелка высотомера ползла к отметке 100 метров. Уже до первого разворота я сделал вывод что во время первого показательного полета нельзя мешать инструктору, особенно на взлете. При полете от второго разворота к третьему инструктор доверил управление мне – и началось! Вертолет никак не хотел лететь в горизонтальном, режиме, несмотря на все мои старания и интенсивную работу органами управления. Нос вертолета то опускался, то задирался вверх. Машина заваливалась то в левую, то в правую сторону – вертолет делал что хотел. На третьем развороте вертолет успокоился и плавно выполнил маневр. Управлял инструктор, а я, переведя дыхание, продолжал до посадки держаться за рычаги управления. После посадки майор Концедал долго вдалбливал v«e, что такое «капот-горизонт», как работать с арматурой кабины, каковы должны быть действия органами управления и другие вещи, необходимые для нормального выполнения полета. Я его внимательно слушая, со всем соглашался, кивал головой, делал вид что все понимаю, и радовался своему первому полету на вертолете.

Когда я отлетал вместе с инструктором чуть больше десяти часов, бравый летчик- инструктор лейтенант Чугулев решил, чго я готов к самостоятельному вылету, и представил меня командиру звена капитану Имишеву. Имея уже не только теоретические знания, но и какой-то практический опыт, я доложил о готовности к выполнению двух контрольных полетов вместе с командиром звена.

В первом полете я старался выполнять все согласно курса учебно-летной подготовки. Начало второго полета проходило так же, как в первый раз. Заметив, что командир звена за рычаги управления не хватается, указаний не дает, ко второму развороту я окончательно успокоился и начал его плавно выполнять. Развернувшись на курс, противоположный взлетному, я впервые за все время выполнения полетов увидел, что передо мной – Волга! Воды могучей реки искрились и играли з лучах заходящего солнца, будто какой-то великан засыпал все до горизонта серебром. Я был буквально околдован открывшейся мне панорамой.

Очнулся я от внимательного взгляда командира звена, который, сложив свою ручку управления, пытался безуспешно понять, куда же я смотрю и что меня так загипнотизировало. Не подав вида, что я разоблачен, я скользнул взглядом по приборам. Авиагоризонт показывал, что крена и скольжения нет, скорость 100 км/ч, высота 200 метров, вариометр на нуле. Убедившись, что все нормально, я как ни в чем не бывало выполнил третий и четвертый разворот, зашел на посадку и мягко приземлился на транзите. После посадки я спросил капитана Имишева, есть ли замечания. Отведя меня в сторону, он поинтересовался, куда я в полете смотрел. «На Волгу, – ответил я и добавил, – уж больно красивая». Капитан несколько удивился, а затем сказал: «Завтра, лирик хренов, пойдешь на самостоятельный вылет».

Проверку перед моим самостоятельным вылетом проводил зам. командира полка майор Левченко, так что я тщательно готовился сам. и готовил вертолет. Майор, еще подходя к вертолету в сопровождении лейтенанта Чугулева и капитана Имишева, покрутил рукой над головой – подал мне команду на запуск. Запуск двигателя и раскрутка несущего винта прошли успешно. И я, и вертолет были готовы принять проверяющего. Левченко еще о чем-то поговорил с сопровождающими, подошел к вертолету и стал буквально заползать в кабину – он был очень грузным человеком! Передняя стойка просела до упора, вертолет стонал под такой нагрузкой. Махнув на парашют рукой и распустив привязные ремни до максимума, майор дал команду выруливать. Два контрольных полета по кругу я выполнил, как меня учили (свои действия постоянно докладывал проверяющему по переговорному устройству). Единственное, что смущало, что каждый раз при заходе на посадку ручка управления упиралась во что- то мягкое – в живот майора. На втором круге после третьего разворота, согласно плановой таблице, я запросил посадку в квадрат. По отражению в стеклах на приборной доске я наблюдал за реакцией проверяющего. Он сидел со скучающим видом, мирно сложив руки на животе, посматривал по сторонам и только при приближении к земле его громадные ладони мягко легли на рычаги управления, так что я этого практически не ощутил. Произведя посадку в квадрате и уменьшив обороты двигателя до «малого газа», я поинтересовался у майора, есть ли замечания. Тот только спросил: «Полетишь один?». Я ответил: «Да». «Ну давай!», – скомандовал Левченко и стал выползать из кабины. Мы с вертолетом вздохнули с облегчением.