— Это долгий разговор. так сразу не все вам и будет понятно. — Пипл задумался. Потом со вздохом спросил: — Однако, что будет, если Благородство, Любовь, Мечта исчезнут совсем? Недоброе затеял Умноликий. И что ему нужно от меня?

— Разве до сих пор не догадался? — усмехнулся Шкипер. — Ты должен казнить нас.

— Я? — опешил Пипл. — Но почему я?

— Потому что это будет не простая казнь. Это будет казнь смехом. Ведь смех – древнее оружие клоунов. Скоро тебя поставят перед выбором: смерть или смех.

Медленным, недоуменным взглядом обвел Пипл своих соседей-пленников. Но они как-то сразу потеряли к нему интерес – будто кто-то намеренно отключил от него их внимание.

— Заржавели доспехи, но сердце идальго не ржавеет под самым унылым дождем, — бормотал Дон Ких. Рыцарь сидел на полу и, вытянув тощие ноги, о чем-то грезил. Любовались друг другом Ром и Джулия. А Отважный Шкипер, минуту назад насмешливый и едкий, прислушивался к чему-то. Не к гудящим ли в нем ураганам?

— Смерть или смех? — повторил про себя Пипл. — А попросту – кошелек вместо совести. Умереть человеком или превратиться в зверя, в одно из тех животных, которые померещились близнецам из окна колледжа? Какой же тут выбор? Все ясно.

— Я слышу, как он зовет меня! Ему нужна моя помощь! — Тетушка решительно сдернула с плеча полотенце.

— Ха, так тебя и пустят во Дворец, — хмыкнул Чарли, выскребая ложкой пенную витаминную кашу. — Думаешь, если мне повезло, так и любой может попасть туда? — Он с превосходством взглянул на служанку.

— Я знаю, как пройти, — упрямо тряхнула головой тетушка. Розовые бантики над ее ушами подтвердили: «Знаем, знаем!». Она обернулась к двери – не слышит ли кто? — и негромко сказала: — Через час выходите к воротам.

— А что будет? — Чарли зевая вылез из-за стола. — Что будет, когда ничего интересного уже быть не может? И так все замечательно.

— Увидите. — Тетушка подошла к нему, пригладила его челку. — И когда ты проснешься? — сказала с досадой.

— Здрасте! Разве я сплю? Эти пилюли счастья глотают многие. Выходит, все спят?

— То-то и оно, — вздохнула тетушка, снимая фартук. — А ты не горюй, — обернулась она к Альту. И не верь глупостям Чарли. Я скоро вернусь. Если ничего не случится. Может, и впрямь помогу Пиплу. Без него нам будет худо. — Погладила мальчика по голове и пошла наверх переодеваться.

Из дому вышла в спортивном костюме. Через плечо – сумка на длинном ремне, как в давние времена битком набитая лакомствами для животных.

Тревожно и настороженно екнуло сердце, когда очутилась в знакомом округлом фойе. На миг замерла и жадно вдохнула такие родные и уже как бы ставшие чужими запахи. Где-то рядом трубил слон, тявкали собачки и лисы, фыркали лошади. Она пошла на эти звуки и вскоре оказалась перед вольером.

— Ешьте, милые, ешьте, — бормотала, бросая зверям пряники, орехи, конфеты, купленные на улице Жареных Уток. Слева раздался звучный щелчок шамберьера. К ней спешили Эластик и Ланьо, который подрабатывал здесь электриком.

— Салют звезде цирка! — Эластик еще раз приветственно вскинул кнут. Ланьо обнял ее.

— Где найти дрессировщика? — спросила она.

— Валентино болеет. Его замещаю я, — важно произнес Эластик, снова щелкая кнутом.

— Ты что-то надумала? — взглянул на нее в упор Ланьо.

— Мне нужна лошадка, — смутилась Эльза.

— Это зачем? — Эластик стал шумно раздуваться.

— Я должна увидеть Пипла.

— Что?! — воскликнули оба и уставились на нее, как на обреченную. Эльза рассмеялась.

— Я хотела идти к нему над городом, по проводам, с зонтиком в руках, как некогда в цирке. Но потом вспомнила, что провода под током, — лукаво сверкнула она глазами. — И если вы дадите мне…

— Но почему именно лошадь? Есть элебусы, такси, вертолеты! — вскричал Эластик. — Эта сумасбродная Эльза до сих пор не забыла свои фокусы!

— Как ты не понимаешь, — горячо возразила она, — если я приеду на такси, на меня не обратят внимания и попросту не пустят во Дворец. А так заинтересуются – что за особа пожаловала верхом на лошади? И доложат Умноликому…

— Кажется, в этом есть смысл, — согласился Ланьо. — Хотя и рискованно. Впрочем, отговаривать тебя бесполезно, — улыбнулся он. — Увидишь Пипла, скажи: «Ланьо просил передать – скоро, очень скоро…». Он знает, о чем это.

Эльза кивнула.

— Так даешь лошадку? — обратилась она к Эластику.

— Да. А может, нет, — заколебался гимнаст. — Что я скажу мистеру Вэгу?

— Скажешь, что лошадь украли. Да или нет? — она нетерпеливо взглянула на часы.

— Нет. А может, да.

— Будь все такими, как ты, — с неприязнью проговорила она, — мир давно бы превратился в резинку.

Эластик покраснел и обидчиво отвернулся. Затем пошарил в карманах, вынул связку ключей и подал Эльзе.

— Бери. Я ничего не видел и не слышал.

Ланьо повел ее к конюшне, помог открыть дверь.

— Выбирай любую.

Животные настороженно повернули головы в их сторону. Две белые, словно гипсовые, альбиноски, вороной с изящными, как у танцора, ногами, два тяжеловоза. Нет, лучше всего вон та, солнечного цвета, с добродушной мордой.

— Эта, — хлопнула Эльза по золотистой шерстке. — Как зовут?

— Погги. Прошу, — с галантной улыбкой Ланьо помог Эльзе сесть верхом. На миг его лицо, расцвеченное веснушками, стало озабоченным.

— Не волнуйся, все будет хорошо, — успокоила его Эльза.

«Фу, ффу», — послышалось рядом чье-то фырканье. Она обернулась и увидела Жужу. Обезьяна подбежала к Погги и приготовилась вскочить на нее.

— Может, возьмешь и эту акробатку? — расхохотался Ланьо. — Жужа привыкла выступать с Погги в паре. И потом, она ужасно скучает по клоуну.

— Замечательная мысль! — кивнула Эльза, протягивая Жуже руку. Обезьяна схватилась за нее, проворно вскарабкалась вверх и вцепилась в холку Погги. Лошадь рванула вперед.

— Скоро, очень скоро! — словно пароль выкрикнула Эльза, подъезжая к цирковым воротам, которые послушно распахнулись. Впрочем, ворота открылись для того, чтобы пропустить элмобиль хозяина цирка. Увидев у выхода Эльзу Кнэп на лошади, Вэг что-то промычал, и от изумления его нижняя челюсть отвисла, издав звук пробки, вылетевшей из бутылки. И только когда всадница влилась в поток машин, он запоздало выскочил из кабины и яростно замахал кулаками.

Эльза ехала с отчаянием солдата, решившего стоять до конца, и два бантика на ее голове воинственно торчали в стороны. Впереди, держась за лошадиную гриву, сидела Жужа в ярком желтом платьице, широкой соломенной шляпе и темных очках. Пешеходы, водители и пассажиры элмобилей, чуть задержав взгляд на необычном зрелище, тут же уныло отводили глаза, и Эльза с досадой подумала, что сондарийцев ничем не прошибешь. Только полицейские дольше других провожали ее глазами, а иные, приложив к губам свисток, верещали вслед. Но она и не думала останавливаться.

Тем временем на улице Параграфов сквозь ажурную ограду одного из домов можно было наблюдать не менее странную картину. Два очень похожих друг на друга мальчика, в одинаковых бежевых костюмчиках, были заняты непонятной игрой. Один стоял на асфальтовой дорожке и, подбоченясь, отрывистым, капризным тоном отдавал распоряжения. А другой, пунцовый, со слезами на глазах, послушно выполнял их.

— С прискоком, шагом марш! Быстрей, быстрей! — измывался Чарли. — Теперь на четвереньках задом наперед! Направо! Встать! Сесть! С закрытыми глазами ко мне! Быстрей! Еще быстрей! Не подглядывать! Левее, а то врежешься в дерево!.. Ну и дурак, я предупреждал.

Альт всхлипнул и потер ушибленный лоб.

— Хватит распускать нюни, — Чарли толкнул его, — теперь пять раз на мопеде вокруг дома!

Никогда еще Альт не испытывал таких унижений. Было невыносимо до тошноты. Вот уже сорок минут он бегал и ездил по двору. Если бы не знал, что Чарли болен, ни за что не допустил бы издевательств. Но всему есть предел. Все. Хватит.