- Он не знал, кто ты? - сорвалось у меня.

   - Я убийца... Ты вполне можешь осужда...

   - Нет! - я обняла ее, понимая, насколько сильная у меня подруга. Ведь нужно столько сил, чтобы выжить одной, выстоять и не свихнуться, когда твой отец пытается тебя убить... При этом она еще и осталась доброй, отзывчивой, верящей в лучшее.

   - Рим, ты не виновата, что ни тебе, ни ему никто не объяснил...

   - Я удивляюсь, как мама вообще могла держать все от него в тайне! Это ведь от нее! Знаешь, мне удалось найти ее сестру. Но она не хотела принимать меня...

   - Зато теперь у тебя есть я. А еще Сашка!

   За окном появлялось солнце. Оно красиво и упрямо поднималось на небо, ни у кого не спрашивая разрешения. И никто не сможет запретить ему существовать. Нам тоже этого никто не запретит! Пожалуй, стоит взять с него пример.

   Мне жутко захотелось домой. Прижаться к маме...

   Но потом подумалось: а вдруг там тоже встретят не радушием и любовью, а свеженаточенным кинжалом, да прямо в сердце?

   От представленной картины голова пошла кругом. Моя внезапная и беспричинная бледность испугала подругу, которая тут же заставила меня снова лечь. Лучше отдать себя в руки того вампира, чем умереть от ножа сунутого под ребра собственными же родственниками! Интересно, он ищет меня? Ждет? Наверное, понял, что я сбежала. Ну, ему придется потерпеть: еще пара дней - и я вернусь!

   Утром мы спустились в столовую, притворяясь, что все хорошо. Обсуждали с обитателями дома как кто спал, что за сны снились гостьям на новом месте, не являлись ли суженые-ряженые в ночном бреду. Мало кто замечал наши с подругой взгляды в сторону бабушкиной комнаты. Она не показывалась во время завтрака, а дядя сказал, что приболела. Еще бы! После вчерашней неудачной вечеринки-то! Наверняка потратила больше сил, чем рассчитывала! Как там Александр говорил: "Нам приходится расплачиваться своим здоровьем за каждый перерасход магии!". Меня, впрочем, это только утешало. Не видеть ее, не смотреть в глаза, не читать в них ненависть! Может удастся хоть несколько дней отдохнуть по-человечески.

   Но то было лишь желание, которое не оправдалось, как только наша семья собралась торжественно подняться на самую высокую гору Карпат - Говерлу. Красота природы, почти не запятнанная человеческим желанием загадить окружающий мир - прелесть! Если бы не отвратительное чувство, что за тобой следит каждый камень, то можно было и насладиться. И это не паранойя! Подтверждение не заставило себя долго ждать. Стоило нам с Риммой приблизиться к какому-нибудь обрыву, как ветер поднимался и дул только на нас двоих, подталкивая к краю. Первые семь раз мне хватало сил выставить барьер (тот самый щит, которому научил Саша), закрыть нас от невидимых нападений. Но на восьмой...

   - Ты как? - поинтересовалась моим состоянием подруга, заметив проявившуюся испарину на лбу.

   - Океюшки, - по привычке процедила я, сквозь надолго прилипшую к моему лицу напряженную улыбку, с каждым часом напоминающую оскал. - Сволочи! Всем селом что ли дуют?!

   Ветер резко усилился. Родственники укутались в куртки, сетуя на странную погоду. Им и невдомек было, что причина природного явления сидит у них дома! Пока я мысленно перебирала в памяти все нехорошие слова, надеясь, что ведьмы смогут меня услышать, если я произнесу их даже шепотом. Моя племянница Марийка решила показать нам прорезавшийся в скале "струмочок", и с веселым воплем помчалась прямо на нас. Вот тут старые ведьмы не рассчитали своих сил. Ветер, направленный только на меня и подругу, вынес девочку за край, и она полетела с обрыва, трепыхаясь, как птичка со сломанным крылом. А внизу ей распростерли объятия острые камни и ветки. Отвратительно то, что могучие ведьмы ничегошеньки не собирались делать во имя спасения ребенка. Зато была другая, сильная, молодая и очень обиженная девчонка, которая протянула руку, замедлив ход времени.

   - Римма, твою мать! Держи меня! - сцедила сквозь зубы я, чувствуя, как сознание предательски пытается сбежать.

   Подруга ухватила меня за ногу, когда я рухнула на землю у самого края, пытаясь одновременно сделать три вещи: остановить падение девочки, держать щит против ветра и самой цепляться за край, чтобы не упасть.

   - Марійка, прикрий очі! - попросила девочку я, до того, как она поймет, что больше не падает.

   - Й припини верещати! - дополнила Римма, чьи уши от крика уже в трубочки сворачивались. Благо, что щит закрывал всю эту непостижимую картинку от посторонних, и даже крики ребенка, разносившиеся над всей долиной, моими родственниками услышаны не были. Все они фотографировались сейчас на фоне пейзажей, совершенно не обращая на нас внимания.

   Испуганная до потери сознания племянница мигом перестала орать и послушно закрыла глаза. Воздух под ней буксиром подталкивал тело ребенка наверх, обратно, ко мне. Я смогла ухватить ее за руку. А Римка оттащила нас на площадку.

   - Ну мать! Ты просто маньяк! - похвала от подруги доносилась до меня сквозь какую-то пелену сна. Сознание ушло прочь, и меня накрыло... Привиделась какая-то женщина. Я пыталась отползти, потому что каким-то шестым чувством улавливала ее истинную сущность - ведьма! Но вместо того, чтобы добить меня, она положила руку мне на лоб, улыбнулась и произнесла:

   - Ти маєшь боротися! Завжди є вихід!

   А потом я открыла глаза. Надо мной стояла вся развеселая компания родственников, размышляющих: "Пациент скорее мертв, чем жив?" или в обратном порядке. Я попыталась изобразить "Все оки!", но встать не смогла. Оказалось, что на мне лежала Марийка и отказывалась отпускать мою шею, рыдая и хныкая. Римка в стороне тихо хихикала.

   Так вот, лежу я значит вся такая грязная и перепачканная, будто меня пузом по земле возили, а мои родственники обсуждают "які ці міські слабенькі!". Пусть так и думают! Мне по барабану. Правда, пришлось остаток пути выслушивать насмешки по поводу балованной молодежи и прочего. Зато ветер перестал нас терзать и мучить. И вообще, я чувствовала себя неуязвимой!

   - Ти себе нормально почуваєш? - в сто пятнадцатый раз поинтересовался вуйко - дядя - и вся компания путешественников захихикала, рассматривая мой модный прикид, притрушенный грязью.

   - Голова обертом пішла. Тут так гарно! - попыталась улыбнуться я, а мышцы во всем теле задрожали.

   Короткие каникулы быстро закончились. И этому я была рада гораздо больше, чем самому отпуску вообще! Уже в поезде мы сбросили маски довольных жизнью. И мне пришлось напугать Римму: я просто рухнула на койку и впала в беспамятство. Следующие двое суток провалялась без сознания с температурой - тело сходило с ума. Только сейчас я понимала, что говорила бабушка о растущей магии, которая может убить меня. Сила уже начинала разрывать меня изнутри. Организм перестраивался под новую магическую оболочку. Римма сидела надо мной с мокрым полотенцем в руках, пытаясь хоть как-то облегчить страдания.

   Я вернулась к реальности только на подъезде к родному городу. Это случилось ранним утром. Выйдя из вагона, чокнутая ведьма чуть не бросилась целовать перрон. Но пришла к выводу, что сие как минимум негигиенично! А еще я поняла, где мое место! Здесь все принадлежит мне, и отсюда никто не сможет меня прогнать!

   Первое, что сделала (на эмоциях), позвонила сестре.

   - Алло, Маринка?! - младшая удивилась, поэтому молчала в трубку. - Я тебя обожаю! Ты у меня просто чудо!

   Совершенно офигевшая сестра не знала, что ответить.

   - Ты заболела? - раздался ее охрипший голос.

   - Нет! Просто знай, что дороже тебя у меня есть только четверо людей! Люблю тебя! - и положила трубку, отмахиваясь от злорадного хихиканья подруги сбоку.

   - Ты ее напугала! - констатировала Римма.