Может быть, поэтому, а может быть, потому что, отхлебнув скверного пива, Сева окончательно упал духом, домой он возвращался совсем на таким веселым, каким был, когда обнаружил пивной ларек.

Его унылый вид не понравился Ван-дер Граафу.

— Да полно вам, молодой человек, — пытался успокоить Севу профессор. — Никаких ваших земляков на самом деле не было. Мы просто воспользовались считанной информацией, чтобы создать для вас привычную атмосферу. Это как бы спектакль, представление, если хотите. Отдохните, сходите на пляж, а там придумаем для вас что-нибудь повеселее.

Возвращаясь в свою комнату, Силуянов Неожиданно для себя глубоко задумался. «Спектакль, — размышлял он. — Представление! Цирк, одним словом. Не обращайте, говорит, внимания… Хорошо ему, лупоглазому, а у меня, может быть, каждый День такой цирк! Что ж мне теперь, всю жизнь в очереди стоять Да по уху получать? Вот, мерси! Информацию они считывают… Это выходит, что у меня в мозгу уже другой и информации нет, кроме как про эту бурду разбавленную…».

На душе у Севы становилось все тяжелее. Добравшись до своей комнаты, он прошел прямо на балкон и мрачно окинул взглядом панораму гермидского города. «Ишь, домов понастроили по три сотни этажей! Живут в свое удовольствие, а тут мучайся, понимаешь…» Силуянов перегнулся через перила и задумчиво плюнул вниз. «Вот так вот грохнусь, и мокрого места не останется». Он вдруг выпрямился. «А что? Все равно дальше так жить нельзя. Как ни крути — один конец. Ну так и пропади все пропадом! И-и-эх!» И, закрыв глаза, Сева единым махом выплеснул с балкона пять литров «Бархатного»…