— Поспешим-поспешим, — заверил я. — Я сейчас что-нибудь придумаю, и… а вы там все-таки поищите информацию о князе и его дочери.

— Хорошо, поищем. Я это Марфе поручу, она у меня разумница. Ну… после Василисушки, конечно. Слушай, Иван! А у меня туточки такое горе приключилось…

— Ну? — заинтересовался я.

— Василисушка-то пропала.

— Как пропала? — давясь хохотом, переспросил я.

— Так пропала! Непонятно куда исчезла. Без вести. Вот уже много дней, как ее нет…

Василиса, слышавшая разговор, делала мне отчаянные знаки, шипя: "Не говори!" Я сжалился над ней, ответил царю:

— А куда ж она могла деться?

— Ну… могла к тетке поехать, в Москов. Могла к бабке, в летнюю резиденцию. Могла в царство Мусью на конкурс красоты…

— О! Вот там ее и поищите!

— Иван, с тобой тут невеста поговорить хочет, Настюша, все сокрушается, что ты так долго пропадаешь… дать?

— Давайте, — обреченно вымолвил я. С тех пор, как Василиса присоединилась к нам с Волком, я стал с очень большим напряжением относиться к женскому вниманию, осознав, что сейчас оно одно, через час — совсем иное, и какое, не в силах предсказать даже Нострадамус.

Анастасия вцепилась в трубку и тут же принялась ворковать:

— Милый, ты как там? Тебя там не обижают? Обижа-ают? Ну я им покажу кузькину мать! Миленький, а ты скоро приедешь? Я-то жду-не дождусь, уже и платье свадебное готово, и приглашения разосланы… возвращайся, котик, пупсик, рыбка, Ванюшенька мой!

Я густо покраснел. Василиса, напротив, чуть позеленела и скрипнула зубами. Волк глубокомысленно махал хвостом.

— Э-э-э… ммм… я… п-позже п-перезвоню… а то на счету мало осталось… — кое-как выдавил я из себя и отключил мобилу, с облегчением вздохнув.

Василиса поинтересовалась:

— И что планируешь делать?

— Что-что, прав твой батюшка, бежать отсюда надо. Но вот как… — буркнул я, изучая содержимое своей сумы. — Как думаешь, успеем за три часа сбежать?

— Вряд ли, — рассудил Волк. — А у тебя, случайно, нет алмазного напильника?

Я внимательно вгляделся в суму и увидел на самом дне искомый напильник. Достав его, приблизился к стене и попытался пилить. Фигу! Только напильник стер. Из чего же здесь стены?! Почесав репу, я предположил, что, может быть, в полу или в потолке есть тайный ход. Прицепил липучки к ботинкам и с напильником и молоточком обследовал пол, стены, а за ними и потолок. Ха, как же! К моменту, когда я попытался надпилить дверь, от напильника оставалась только аккуратная кочерыжка. Вместе с Волком мы попытали стены кислотой и зельем, Василиса прочитала какие-то то ли заклинания, то ли заговоры; но все было бесполезно. Чего мы только не перепробовали! Даже подорвать стену взрывчаткой. Причем стены остались целы и невредимы, а вот меня пришлось откачивать и отмывать от сажи. "Резонатор" — жутко разрушительная машинка — тоже не помог.

И тогда оставшийся час мы решили посвятить продумыванию плана по похищению Елены Прекрасной. Волк изобрел гениальный план, неосуществимый никоим образом: на сей раз Волка уж точно не выпустят. Василиса предложила замаскироваться под мамку-няньку и под шумок унести крастотку насильно. Я согласился с обоими, в голове у меня зрел свой собственный план, примитивный донельзя.

— Ну и как, готов? — послышался насмешливый голос. Я взглянул на часы: Анабелла явилась раньше срока на десять минут.

— Готов, — отвечаю, а сам ничего не беру.

Княжна удивилась:

— А тебе что, ничего не нужно?

— Адрес парка нужен, — обаятельно улыбнулся я.

Какой-то очень странный, заметно потеплевший с нашей первой встречи взгляд Анабеллы обежал меня с головы до ног. Она молча протянула мне карточку с адресом и, снова скосившись на меня, вышла.

— Что это с ней? — озадаченно пробормотал я, уходя. Отродясь такого теплого взгляда не встречал, только от Васиного теплей стало. — Приворотного зелья заместо чая хлебнула?

Царевна безразлично пожала плечами и пожелала мне ни пуха ни пера.

— К черту, — выдохнул я и собрался выйти.

— Эй!

Я обернулся.

— Ты телефон забыл, — Василиса протягивала мне мобильник.

— Он выключен? — на всякий случай спросил я.

— Да, а зачем?

— Да потому что дебильник это, а не мобильник. Не хватало еще, чтоб он снова меня выдал. Спасибо, — я принял телефон у нее из рук. Секунду она еще подержала мою руку, затем снова пожелала удачи и отошла.

— Сыграем в карты? — предложил ей Волк.

— Не откажусь, — и Васька достала колоду.

Я, наконец, отошел от легкой эйфории, непонятно с чего вдруг на меня нахлынувшей, и, не хлопнув дверью, ушел.

С пустыми руками.

Ну не задание, а сплошное удовольствие! Идешь себе по солнцем залитому парку и балдеешь. Птички поют, вокруг детишки играют, девочка через скакалку прыгает, мальчишки в сотки режутся; листва липовая над головой под ветром шумит, тепло, благодать… ищу взглядом красу писаную — Елену Прекрасную, описанием руководствуясь. Ага, вон какая-то девушка идет, черноволосая, синеокая, красивая как корова сивая. Подошел я к девушке, притулился рядом и стал ждать, пока она на меня внимание обратит.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровался я, улыбнувшись девушке. — Как вас зовут?

— А меня не зовут, я сама прихожу, — отшутилась та. Но от меня отделаться непросто.

— Девушка, а, девушка… ну скажите, как вас зовут?

— Ну Ира, Ира! — рассердилась девица.

— Извиняйте, обознался, — я улыбнулся ей еще раз и ретировался.

А вот еще одна по дорожке идет. Догнал ее, говорю:

— Привет, Лена!

Она обернулась, посмотрела на меня как на очумелого и фыркнула:

— Вы ошиблись, молодой человек. Я — Аня.

Короче, с два часа гулял я по парку в поисках Елены Прекрасной. Ошизеть успел. Оказалось, что не так-то уж и мало красивых синеглазых брюнеток бродит по Вязьме. Скоро я умаялся, хотел было присесть, не глядя, на скамеечку под ясенем, да тут кто-то как заговорит сзади:

— Смотри, куда садишься, хам!

Я оглянулся и увидел красавицу искомую. Сидела она на скамье, выбранной мною для отдыха, окруженная с боков охранниками. И впрямь краса писаная: волос черный, смоляной, шелковистый, брови соболиные, ресницы, тушью накрашенные, — аки пух, уста алые помадой суперстойкой подчеркнуты, белолика, очи синющие. Одета в сарафан расписной да кокошник, уж немодный давно. Улыбочка на губах ехидная играет, в глазах живой интерес написан.

— Да садись, садись, добрый молодец. Знакомиться будем. Ты откуда такой красивый?

Это я-то красивый?! Я тут же заподозрил Елену в неправильном использовании контактных линз.

— Из столицы я!

— А-а, то-то гляжу — хамоватый такой. Как зовут-то?

— Ваня, — а чего мне тут лгать? — А тебя?

— Елена Прекрасная.

Я с ней говорил, а сам разглядывал. Разглядывал-разглядывал, да так и понял, что Вася раз в сто красивей будет: у этой вон и нос пимпой, и "клыки" торчат — того и гляди цапнет, и уши лопухами под косою скрыты. Поди, смой косметику — уродина будет. Ну да о вкусах не спорят.

Мы полчаса трепались о том о сем, плотно так познакомились. Наконец я улыбнулся ей. Улыбался долго, еще и в глаза заглянул. Она и растаяла.

— Слушай, Ваня… а у тебя девушка есть?

Я обрадовался: все идет по плану.

— Есть, — наготове была шутка.

— Какая? — напряглась Елена.

— Кукла Барби!

— Честно?

— Честно!

— Тогда давай встречаться?

— Давай! Только я из бедной семьи, а тебе уже наверняка богатого мужа прочат…

— Как ты догадался?

— Дедукция — мать детектива! — изрек я. — И, подозреваю, этот жених вряд ли тебе нравится… да? Тогда у меня есть дельное предложение. Давай убежим!

— Ты что? Я… я боюсь с тобой бежать, — насупилась она. — Мало ли что может сделать плохого топ-модели столичный мужик!

— Э, э, — я, в свою очередь, тоже нахмурился. — Я не какой-то там…

Короче говоря, подозрительно быстро все обстряпалось. Мне, правда, это осторожности не добавило. И вот, когда Елена отослала своих секьюрити принести нам по пачке чипсов, мы, держась за руки, побежали к открытым воротам парка. Однако, Елену, видимо, очень берегли: завидев, что она бежит куда-то без верных охранников с каким-то подозрительным типом, сторож запер южные ворота на замок. Мы ринулись к северным; но их перегородил милицейский пост. Тогда я потянул топ-модель в кусты, где скрывался забор, через который было удобно перелезть. Все шло просто отлично!