Эльфы намного больше времени, чем люди и йети, проводили почти без движения: сидели или лежали, реже стояли, размышляли или любовались окружающим миром. Но при этом спали относительно мало — не больше меня и остальных здоровых йети. Я бы вообще решила, что местные ненормальные... если бы не увидела другой стороны.

При всей своей лени эльфы оказались удивительно, необычайно умными и настойчивыми в достижении своих целей. Хотя цель иногда казалась глупой, но она была у каждого — и к ней могли идти годами. Пещера (так называлось селение), при всей своей аскетичности в плане удобств, выглядела очень богато. У каждого жителя имелись украшения из кости, раковин, камней и золота. Они сделаны так искусно, что лучшие из поделок свободных не дотягивают до худших у эльфов. Множество статуэток и статуй, музыкальных инструментов и некоторых аксессуаров, типа пряжек, и всего того, что не нужно для банального выживания. Всё создано очень старательно, с тонким рисунком и тщательной проработкой. Например, золотая статуэтка однорогого козла — при взгляде на неё иногда возникало полное впечатление, что это реальное живое существо. Пропорции, поза, даже эмоции... Уж насколько считала себя практичной, но всё равно искренне восхищалась этой удивительной красотой. Ещё у местных имелись с таким же старанием и точностью сработанные каменные (не из основной породы) и алмазные инструменты, предназначенные в первую очередь для резьбы, но которые вполне можно использовать и для других целей.

В отличие от полуэльфов и вопреки первому впечатлению, эмоциональность эльфов не снижена, хотя и несколько нестандартна. Они могли очень спокойно воспринять некоторые вещи, на которые я бы вспылила, но чуть ли не плакали над кажущейся ерундой, например, разоренным гнездом птички, поселившейся рядом с их пещерой.

Местные много времени посвящали совершенствованию некоторых умений: ювелирному делу, пению, игре на музыкальных инструментах и так далее. А вот танцы особой популярностью не пользовались — этим заниматься эльфам оказалось лень.

Нет, всё-таки не зря когда-то Алла говорила, что её высокогорные соседи ленивые — уже несколько дней рядом живу и не могу отделаться от аналогичного ощущения. С другой стороны, те немногие тесты, которые нам удалось провести, показали, что даже у самых пассивных эльфов мышцы не атрофировались и болезней от недостатка движения или ухудшившегося кровообращения либо нет, либо они незаметны. Никто не жаловался на боли в костях или суставах, скованность движений, сведённые мышцы и прочие признаки, которые неизменно появлялись у людей и ещё быстрее — у йети, если те по какой-то причине скатывались к такому образу жизни.

Всё-таки селение эльфов как вначале, так и потом вызывало ощущение примитивного — в отличие от Колыбели тут я так и не нашла признаков серьёзной организации или высоких технологий. Кроме, разумеется, инструментов и произведений искусства. Но если Пещера особого впечатления не произвела, то о её населении такого сказать нельзя.

У местных много настольных игр (больше, чем в Волгограде), а ещё таких, которые не требуют никакого материального обеспечения. Но даже в знакомых, настольных, мы бы неизменно проигрывали... если бы хозяева не позволяли нам иногда победить. При этом они продемонстрировали память ничуть не хуже, а то и лучше той, что у полукровок. Например, могли спокойно воспроизвести всю шахматную партию без записи, причём не ту, что закончили только что, а прошедшую несколько дней назад. За интеллектуальными играми эльфы тоже проводили много времени.

Естественно, при таком образе жизни прогресс у них не двигался. Однако не стоило обманываться — ум местных работал не только для далеких от практики вещей. Впервые это стало заметно, когда мы пошли помогать эльфам собирать хворост. Вначале на необычное поведение эльфов обратил внимание Маркус, ради интереса я послала следить за несколькими «жучков», и уже вечером предположение физика подтвердилось.

Если мы просто собирали хворост и обламывали или обрубали сухие ветки в стиле: заметил — поднял, увидел — обломал, не ломается — отрубил, то эльфы действовали иначе. Сначала стояли несколько секунд, обозревая участок зарослей, а потом уже двигались... причем таким образом, что восстановленный по записям маршрут получался практически оптимальным, намного экономичнее нашего: и по времени, и по затратам сил. Кроме того, хотя эльфы сучья не рубили (чтобы не тратить силы), но я ни разу не видела, чтобы они брались за то, что не смогли бы сломать — другие сухие ветви игнорировались. Ради интереса мы попытались одолеть оставшиеся — но вручную потерпели неудачу, пришлось использовать инструменты. Такая же картина складывалась и в остальном. То есть, хотя бы частично «экономия сил» не пустые слова, а правда.

Мы провели у них несколько дней до того, как мне пришла в голову мысль, что нас воспринимают не как гостей, а словно своих. Эльфы приняли нас очень хорошо, с радостью помогали (правда, в основном — объяснениями, а не физически) и ни из чего не делали тайн. Последнее выглядело дико и непривычно — от этого становилось не по себе.

— А вы не боитесь, что мы чем-то вам навредим, что-то украдём или ещё как-то воспользуемся? — поинтересовалась я.

— Зачем вам это? — удивился нынешний лидер Пещеры.

К слову, эту должность местные занимали по очереди. Вовсе не из-за властолюбия, а наоборот — не находилось ни одного желающего постоянно загружать голову общими проблемами селения.

— Ну а мало ли, — упрямо буркнула я и добавила: — Ещё мы можем ваши открытия украсть... То есть мы это делать не собираемся, но если бы вдруг...

Замолчав, выразительно посмотрела на лидера.

— Всё равно не понимаю, в чём проблема, — покачал головой он.

— Меня удивляет, насколько вы открыты. Совсем нас не опасаетесь. А ведь если смотреть честно — у вас есть, что брать. Например, те же украшения или инструменты.

Эмир (так звали нынешнего главу) задумался, а потом улыбнулся.

— Всё равно странно. Зачем из-за пустых опасений тратить лишние силы?

Я чуть за голову не схватилась: местные профессионально выбивали из колеи. А уж их любовь к отсылкам «а зачем?», «это ещё делать надо», «обойдёмся», «силы надо экономить» и остальное, чем оправдывалась любовь к пассивному времяпровождению, одновременно удивляли и бесили. Среди свободных, разумеется, есть лентяи, но они либо больные и должны тратить силы на своё здоровье или энергии вовсе почти нет, либо отлынивают от какой-то работы, но на развлечения, в том числе активные, всегда найдут время. Эльфы же...

— А если мы всё-таки что-нибудь заберём без разрешения? — агрессивно начала развивать предположение я.

— Мы запомним.

— И займётесь, наконец, безопасностью?

— Зачем? — снова прикинулся непонимающим эльф. — Из-за единичного случая тратить...

— Стоп, я поняла, — вскочив, чтобы успокоиться, пробежала пару раз вокруг с укором взирающего на такую бессмысленную трату сил Эмира. Садиться обратно не стала, поскольку предчувствовала, что дальше разговор будет не легче, а местные вроде бы на мои эмоциональные заморочки не обижаются. — То есть потом мы можем вернуться и снова вас пограбить?

— Мы уже не будем вам рады, — указал лидер, заметил, что я жду продолжения, и продолжил: — Если по расчётам у нас будет преимущество, ликвидируем угрозу.

— А если нет? — заинтересовалась я.

— Тогда нет резона тратить силы.

— И? — с надеждой спросила я. — Тогда всё-таки...

— Нет, — улыбнулся Эмир. — Из-за одиночных случаев не имеет смысла...

Нервно прошла ещё пару кругов.

— Но запомните?

— Запомним, — согласился эльф. Подумал и добавил: — И ещё, как и в первый раз, передадим тем, кого случайно встретим.

— Часто встречаете? — заинтересовалась я.

— Иногда бывает. Случайно.

«...потому что ходить в гости или налаживать контакты лень», — мысленно закончила фразу за собеседника.

— Так, — ненадолго остановившись, я требовательно выставила указательный палец. — Третье ограбление?