Самому директору, Вадиму Николаевичу, приходилось частенько бывать в отъезде, и он мог со спокойной совестью оставлять завод на Симу.

— Серафима Евгеньевна, — говорил он ей вчера по телефону, — имейте в виду, что через две недели мне нужно уезжать в Японию.

— Вообще-то доктор говорил, что кость срастется через месяц, — заметила она, прикидывая, что со дня перелома прошла всего неделя.

— Так это у обычных людей. Тех, кто любит поваляться в постели. А тебе, — он машинально перешел на ты, — это еще не надоело?

— Надоело, — призналась Сима, — уже к перевоспитанию одной неподдающейся личности приступила, чтобы занять себя хоть чем-то. Правда, успехи пока так себе.

— Интересно… — протянул директор, и по тону его Сима услышала, что он улыбается. — Признаться, я по вас соскучился. Когда человека видишь каждый день, так привыкаешь к этому, что и не замечаешь, как он тебе необходим, а когда его рядом нет…

— Что такое, Вадим Николаевич, — кокетливо спросила Серафима, — уж не в любви ли мне вы признаетесь?

— В любви, а как же иначе! — рассмеялся тот. — Побыстрее выздоравливайте, а то вокруг меня, оказывается, одни мужики. Вон и главного инженера нового взял. Прожужжал ему все уши, какой у меня замечательный помощник. Он уже смеется, что там за легендарная личность такая.

— Женат? — привычно пошутила Сима. То есть это было у нее началом шутки, а дальше можно было сказать: ну ничего, разведем!

— Представьте себе, нет. Наши женщины, по-моему, уже охоту за ним устроили… А впрочем, сами увидите.

— Говорите, хороший специалист?

— Прекрасный! — Чувствовалось, что директор говорит от души. — Кажется, сбывается моя давнишняя мечта: я теперь смогу быть только администратором, а вы в паре с новым главным и будете управлять заводом. Мне повезло, я откопал двух первоклассных специалистов в нашем, таком небольшом городе.

— У нас жителей почти миллион, — напомнила Сима, очень ревностно относящаяся к оценкам родного города.

— Что такое миллион с нашими-то масштабами! — рассмеялся директор и посетовал: — Простите, Серафима Евгеньевна, вынужден бежать. Дела. А вы там не залеживайтесь.

— Как только доктор разрешит, так и прискачу, — пообещала Сима.

— Директора на заводе нет? — поинтересовалась Сима.

— Почему нет? Есть, — пожала плечами Вера.

— Тогда ты отпросилась?

— Нет, я пошла в банк, но сделала свои дела быстрее, чем нужно, вот у меня и образовался лишние час-полтора.

— Я рада, что ты это время решила потратить на меня.

— На себя, — поправила ее Вера. — Решила выяснить с тобой отношения.

— А ты не забыла мое условие? Не нравится — тебя никто и не держит.

— Не забыла, госпожа сатрап! Но мне все-таки хочется отвоевать право самой решать…

— Не дам я тебе такого права! — перебила ее Сима. — Если ты им прежде не воспользовалась, то теперь из-под моей руки ты будешь это самое право выгрызать, не помогая мне, а только мешая. Если ты пришла ко мне за помощью, так и принимай ее в полном объеме, а если не веришь мне, то у нас с тобой ничего и не получится!

Вера отчетливо застонала.

— А как же ты думала? — не смягчилась Сима. — Ломать старое и строить новое всегда трудно.

Нет, как сказала, а? Как будто на митинге. Революционерка Сима.

Глава 7

Интересно, а Вера на нового главного инженера среагировала или нет?

Это первым делом Серафима и стала выяснять, как только подруга появилась, легкая на помине.

— Что ж ты мне не рассказываешь, что в нашей администрации прибавление?

— Ты имеешь в виду главного инженера? Мужик как мужик, — пожала плечами Вера.

— Так ведь не женат! — упрекнула ее Сима; странная женщина, могла бы поинтересоваться, что за человек. Вряд ли он старый. А Вера, если она хочет выйти замуж, могла бы держать руку на пульсе, по крайней мере обращать внимание на неженатых мужчин.

Правда, как-то Вера высказывала мнение, что если она в двадцать пять лет не вышла замуж, то уж в тридцать пять ее шансы на брак уменьшились не меньше чем наполовину.

Так если не шевелиться, то в твоей жизни вообще ничего происходить не будет.

— По-моему, он слишком молод.

— Что значит, по-твоему? Не могла поинтересоваться его возрастом?

— У кого, у Раисы? — Вера имела в виду начальника отдела кадров. — Ты же знаешь, мы с ней не в ладах. И потом, я не люблю молодых. Мне нравятся мужчины постарше.

— Как можно любить мужчин в зависимости от возраста? — возмутилась Сима. — Сколько ему лет, ну хотя бы с виду?

— Не знаю, может, столько, сколько тебе.

— Спасибо за комплимент, — съехидничала Сима.

— Я имею в виду… — Она замялась. — Какой-то он слишком энергичный, что ли. Я так и представляю таких мужчин в виде стихийных бедствий, перед которыми устоять я не смогу. Это твоя прерогатива — воевать.

— Вон ты какого обо мне мнения, — удивилась Сима, — что я чересчур воинственная, даже агрессивная, потому со мной трудно жить… Что ты еще мне не сказала?

— Но ведь у тебя было уже трое мужей, и где они теперь?

— Ужалила-таки! Подруга называется. Может, ты возле меня крутишься вовсе не потому, что считаешь меня своей подругой, а просто хочешь…

Она чуть было не сказала «подбирать крошки с моего стола», но вовремя опомнилась. Разве можно так обижать своих подруг? И главное, ни с того ни с сего… Правда глаза колет. Вера не солгала: где они, ее мужья?!

Неожиданная мысль пришла Симе в голову.

— А Володька тебе нравится?

— Какой Володька?

— Мой гражданский муж.

К удивлению Симы, подруга покраснела, прямо-таки пунцовая сделалась. Пискнула:

— А почему он должен мне нравиться, твой муж?

— Что здесь такого, если бы и нравился? Вообще я просто так спросила. Чтобы знать, какого возраста мужчины тебе нравятся. Примерно такого, как Сумятин, да? А я Сумятина на полтора года старше, то есть если главный инженер мой ровесник, то он даже старше Володьки. Ты совсем завралась, подруга!

Вера кивнула, кажется, толком не вникнув в такое обвинение, и нарочито равнодушно поинтересовалась:

— Ты так и будешь мои волосы в руке держать?

— А у тебя нет желания их покрасить?

— В зеленый цвет?

— Нет, в такой медово-желтый, с рыжинкой.

— Никогда не задумывалась над этим.

Она дернула головой, как лошадь, отгонявшая прилипчивую муху. Все еще под впечатлением от вопроса Симы, на который, кстати, так и не ответила.

Но так ли уж нужен был Серафиме ее ответ? Достаточно было реакции Веры, чтобы убедиться в подозрении: подруга влюблена в Володьку! Потому и ходит к Симе в гости не часто. А когда приходит, проскакивает к ней в комнату, стараясь на Володьку не смотреть. Сегодня вон даже среди дня пришла, точно зная, что его нет дома.

Если бы она видела, какой Володька бывает в подпитии, небось не завидовала бы Серафиме. А если она в самом деле в него влюблена, куда бы ее любовь и делась! Но это потом…

— Тогда вот что: иди в наш магазин, тот, который на углу, и купи краску для волос. Немецкую. Такой еще моя мама красилась, но тогда ее не всегда можно было приобрести.

— Может, мне лучше в парикмахерскую сходить?

— Может, но вдруг они не тот цвет тебе подберут? Нет, в таком деле ошибаться нельзя.

Вера принесла краску ту самую, которую нужно.

— Давай я тебя покрашу, — предложила Серафима, но Вера замотала головой:

— Еще чего! Это процесс почти интимный. Чтобы я перед… чужим мужчиной ходила в краске!

— Хорошо, тогда отправляйся в парикмахерскую, — сказала Сима. — Скажи, чтобы волосы сначала тебе подровняли, а потом красили…

— Да уж догадаюсь! — сердито отмахнулась Вера. Наверное, Серафима перестаралась со своей опекой.

А та откинулась на подушки: чего-то вдруг ослабела, как старая бабка.

— Иди, Веруня, в самом деле что-то я сегодня устала… Завтра обязательно приходи, я хочу посмотреть, что получилось.