Значительно большее внимание уделяет автор романа происхо­дившей тогда ожесточенной религиозной борьбе и англо-испанскому соперничеству. Однако эти вопросы излагаются в «Хозяйке Блосхолма» отрывочно. Поэтому необходимо вкратце остановиться и на них.

В конце XV века английский престол заняла новая династия — Тюдоры, основателем которой был отец Генриха VIII — Генрих VII (1485—1509 гг). К этому времени наиболее могущественные фео­далы, оспаривавшие ранее власть короля, перебили друг друга в междоусобных войнах. Это позволило первым Тюдорам укрепить свою власть. На смену старой сословной монархии, при которой ведущая роль принадлежала феодалам, приходила новая форма правления — абсолютизм, то есть неограниченная власть короля.

Тюдоры конфискуют и забирают в казну земли крупных феода­лов, распускают вооруженные дружины, которые до этого содер­жал каждый из них, создают королевские суды и особые трибу­налы для обуздания непокорных. В своей борьбе против засилия феодалов королевская власть опирается на поддержку буржуазии, заинтересованной в стабильности и прекращении губительных фео­дальных усобиц.

Установление королевского абсолютизма встречало упорное со­противление со стороны феодалов. Не только при Генрихе VII, но и при Генрихе VIII, и даже позднее они поднимали восстания и пытались с оружием в руках отстоять свои вольности. Важнейшим оплотом старых феодальных сил были отсталые в экономическом отношении районы Англии — Север и Запад. В романе «Хозяйка Блосхолма» говорится, в частности, об одном из самых больших вос­станий северной феодальной знати, происходившем в 1536—1537 го­дах. Восстание это, как и другие аналогичные выступления феода­лов, Генрих VIII беспощадно подавил.

Преодолев в основном сопротивление крупных феодалов, кото­рые лишились своих прежних привилегий, пошли на службу к ко­ролю и получили высшие дрлжиости дри дворе, королевская власть столкнулась с другой силой, препятствовавшей дальнейшему расши­рению и укреплению абсолютизма, — католической церковью. В те времена церковь обладала почти неограниченным могуществом; она представляла собой своеобразное государство в государстве. Като­лическая церковь подчинялась не королю, а папе, римскому; ей принадлежали огромные богатства, она пользовалась большим влия­нием в массах.

Причины этого влияния нетрудно определить, без санкции церкви человек не мог тогда и шагу ступить. Человеком он мог име­новаться только после того, как священник его крестил, и эта зави­симость от церкви не ослабевала до самой смерти. Кроме того, в то время люди, будучи не в состоянии понять природу вещей, были проникнуты религиозными представлениями, верили в загробную жизнь и больше всего на свете боялись ада. Церковь умело эксплуатировала эти чувства, церковники распространяли теорию, согласно которой человек по своей сущности склонен к греху и поэтому без помощи церкви обязательно попадет в ад. Спасти его могут лишь особые таинства церкви — причащение, исповедь и так далее — стоит только постоянно соблюдать все обряды, поддерживать цер­ковь материально, приобщаться к ее таинствам, и человек избежит вечных мук.

Пользуясь зависимостью людей от церкви и обладая грозным оружием для борьбы с любым проявлением непокорности — инкви­зиционными трибуналами и отлучением от церкви, — католическое духовенство окончательно распоясалось. Большая часть католиче­ских священников, разумеется, не верила во все те таинства, кото­рыми она одурачивала прихожан, и открыто использовала свое при­вилегированное положение для беззастенчивого грабежа верующих. Папы, кардиналы, епископы, аббаты получали баснословные доходы, утопали в роскоши, вели разгульную жизнь, совершали самые гнус­ные преступления. Важным средством выкачивания денег у насе­ления были так называемые индульгенции — грамоты об отпущении грехов. Сначала продавались индульгенции, отпускавшие уже совер­шенные грехи, а потом, когда спрос на эти индульгенции стал па­дать, церковь стала продавать новые, авансом освобождавшие верующих от ответственности за грехи, которые они еще не совер­шили, но могут совершить в будущем.

Спекуляция индульгенциями и другие преступления католиче­ских священников вызывали растущее возмущение, ибо они находи­лись в вопиющем противоречии с проповедуемым теми же священ­никами христианским учением. Недовольство католицизмом приняло весьма широкие масштабы. Повсеместно раздавались голоса, тре­бующие реформации (то есть преобразования) церкви. При этом различные слои населения, различные общественные классы и группы, в соответствии со своими классовыми и групповыми инте­ресами, вкладывали в понятие реформации различное содержание.

Так, например, буржуазия видела в католической церкви оплот феодализма, серьезное препятствие для роста и развития капитали­стических отношений. В католической церкви существовала та же сложная иерархия, что и в феодальном государстве — целая лест­ница чинов, так же, как и в государстве, в церкви руководящие должности могли занять только выходцы из господствующего класса — класса феодалов; для буржуазии доступ к ним был прак­тически закрыт. Между тем английская буржуазия уже в XVI столетии представляла собой значительную экономическую силу и претендовала на активное участие в управлении государст­вом и церковью — только таким путем она могла создать условия, нeoбходимые для дальнейшего развития капиталистических отношений и дальнейшего роста своего могущества.

Буржуазия требовала упразднения церковной иерархии, откры­тия доступа на церковные должности представителям народа (пони­мая под народом только буржуазию), отказа от характерной для католицизма чрезмерной пышности обрядов и замены их более про­стыми обрядами (требование «дешевой» церкви), выступала за от­мену некоторых догматов и таинств, находившихся в слишком явном противоречии с новыми данными науки. Буржуазия считала необходимым ликвидировать церковное землевладение, задерживав­шее развитие капитализма в сельском хозяйстве, а также сократить число религиозных праздников и тем самым увеличить число рабо­чих дней в году

Народные массы, находившиеся тогда на крайне низком уровне культуры и не имевшие еще своих собственных идеологов, поддер­живали требования буржуазии, но понимали под реформацией прежде всего передачу церковных земель крестьянам, уничтожение ненавистного феодального строя, очищение церкви от ее отврати­тельных пороков.

Наконец, королевская власть стремилась избавиться от вмеша­тельства папы в дела государства, поживиться огромными бо­гатствами церкви и таким образом расширить и укрепить абсо­лютизм.

В Англии инициатива реформации исходила именно от короля. Долгое время Генрих VIII не решался идти на разрыв с папой. По­мимо страха перед могуществом католической церкви, его останав­ливал также страх перед народом, который мог по-своему истолко­вать действия короля и обрушиться на устои феодализма, а их Генрих отнюдь не собирался колебать. Но алчность короля и его деспотический характер в конце концов победили все сомнения. Ген­рих VIII был властным, жестоким самодуром, не терпевшим ника­кого противодействия своей воле, и это хорошо показывает Хаггард в «Хозяйке Блосхолма».

Поводом для похода против католицизма, начатого английским королем, послужил его конфликт с папой римским в деле о разводе. Воспылав страстью к фрейлине своей жены, Анне Болейн, Генрих решил развестись с королевой и жениться на фрейлине. Разрешение на развод мог дать только папа, — к нему и обратился король, но получил категорический отказ. Причина отказа заключалась не толь­ко в том, что католическая церковь в принципе не одобряла разво­дов и считала брак священным — от всех таких принципов она легко и свободно отказывалась, когда считала это выгодным, а в том, что английский король хотел развестись с Екатериной Арагонской, родной теткой испанского короля и германского императора Карла V, а Испания была в то время главным оплотом католицизма и глав­ной опорой папы римского. И папа, и Карл V рассматривали раз­вод Генриха с Екатериной как опасный удар по их влиянию в Англии.