И по его знаку один из капелланов шагнул к буфету, наполнил бокал из стоявшей там бутылки с длинным горлышком и поднес ее сэру Джону.

Тот взял его, не сознавая, что делает, затем внезапно бросил серебряный бокал вместе с содержимым в огонь, откуда капеллан и извлек его щипцами.

– Выходит, что вы монахи, оказываетесь моими наследниками, – сказал сэр Джон совсем другим, спокойным голосом,– по крайней мере вы так говорите, а если это так, то, вероятно, мне осталось недолго жить. Я не буду пить вашего вина, оно может быть отравлено. Теперь послушайте меня, сэр аббат. Я мало верю в эту сказку,хотя, без сомнения,взятками и другими способами вы сделали все от вас зависящее, чтобы за моей спиной навредить мне там, в Лондоне. Но завтра на рассвете, будет ли хорошая погода или ненастье, я поскачу сквозь снега в Лондон, где у меня тоже есть друзья, и мы еще посмотрим… Мы еще посмотрим.Вы умны, аббат Мэлдон,и я знаю,что вам нужны деньги или что‑нибудь взамен,чтобы платить вашим оруженосцам и чтобы удовлетворить ваши громадные потребности– да, да, старинные драгоценности времен крестовых походов. Из‑за них вы ищете способа ограбить меня– ведь вы всегда меня ненавидели, и, может быть, Кромуэл поверил вашей басне. Быть может, безумный монах,– добавил он медленно,– он хотел откормить на моих хлебах такого церковного гуся, как вы, перед тем как свернуть ему шею и сварить его.

При этих словах бесстрашный аббат содрогнулся и даже два бесстрастных капеллана переглянулись.

– Ах! Это вас волнует?– спросил сэр Джон Фотрел. – Хорошо, тогда вот что заставит вас содрогнуться по‑настоящему. Вы думаете, что к вам благоволят при дворе,не так ли?Потому что вы принесли присягу насчет престолонаследия¹⁵, от которой люди храбрее вас, например братья картезианского монастыря¹⁶, отказались и погибли из‑за этого. Но вы забыли слова, сказанные вами мне в моем доме, когда любимое ваше вино повлияло на вас, что…

– Замолчите!  Ради самого себя замолчите,сэр Джон Фотрел!– перебил аббат. – Вы заходите слишком далеко.

– Не так далеко, как отправитесь вы, милорд аббат, прежде даже, чем я сам рассчитаюсь с вами. А вы попадете в Тауэр Хилл¹⁷ или на площадь Тайберн¹⁸, где вас повесят и четвертуют как изменника его величеству. Говорю вам, вы забыли сказанные вами слова, но я вам их напомню. Разве вы мне не сказали, когда ушли гости,что король Генрих– еретик, тиран и безбожник, и папа хорошо сделает, если отлучит его от церкви и лишит престола? Разве вы не спросили меня, когда я пошел вас провожать, не мог ли бы я вызвать в этой местности, где пользуюсь влиянием, восстание простолюдинов, а также знающих и любящих меня дворян, чтобы свергнуть короля, а на его место посадить некоего кардинала Пола, и за это обещали мне прощение и отпущение всех грехов и великие почести‑ именем папы и испанского императора¹⁹.

– Никогда этого не было, – отвечал аббат.

– И разве я,– продолжал сэр Джон,не обращая внимания на его слова,– разве я не отказался слушать вас и не сказал вам, что ваши слова предательство, и будь они сказаны где‑нибудь в другом месте, а не в моем доме, я, как повелевает мой долг верноподданного, доложил бы о них? Да, да и разве не с этой минуты вы стремитесь погубить меня, потому что вы меня боитесь?

– Я все это отрицаю,–снова сказал аббат.–Все это пустая ложь, вымышленная вашей злобой, сэр Джон Фотрел.

– Вот как! Пустые слова, милорд аббат? Ну, так я говорю вам, они все записаны и подписаны, как полагается по форме. Говорю вам, что у меня есть свидетели, о которых вы и не подозревали и которые слышали их собственными ушами. Здесь, за моим столом, стоит один из них. Не так ли, Джефри?

– Так точно, хозяин,–ответил слуга.– Я вместе с другими случайно оказался в маленькой комнате с деревянной панелью, где мы ждали аббата, чтобы проводить его домой, и слышали все, а потом я и они поставили свои подписи на документе. Это так же верно, как то, что я христианин, но, несмотря на это, хозяин, как бы несправедливо со мной не обошлись в этом доме, я не стал бы об этом распространяться.

– А мне так нравится,– ответил рассвирепевший рыцарь,– и я стану говорить об этом еще громче в любом другом месте, например перед Королевским советом. Завтра, милорд аббат, я с этим документом отправлюсь в Лондон, и тогда вы узнаете, чего вам будет стоить попытка лишить Фотрела его состояния.

Теперь, в свою очередь, испугался аббат. Его гладкие оливковые щеки побледнели и впали, как будто он уже почувствовал, как веревки обвиваются вокруг его шеи. Его руки, все в драгоценных кольцах, дрожали, и он, схватив руку одного из капелланов, оперся на нее.

– Человек,–прошипел он,– неужели ты думаешь,что,произнеся подобные лживые угрозы, ты выйдешь отсюда, чтобы погубить меня, священнослужителя? У меня здесь есть темницы; я облечен властью. Будет доказано, что ты напал на меня и я всего лишь защищался; не ты один, сэр Джон, можешь давать показания. – И он прошептал какие‑то слова по‑латыни или по‑испански на ухо одному из капелланов, после чего священник повернулся, чтобы уйти.

– Кажется, теперь мы попали в историю,– сказал Джефри Стоукс, кладя руку на кинжал у пояса и проскользнув между дверью и монахом.

– Вот именно,Джефри!– воскликнул сэр Джон.– Держись,крысиная нора.Смотри, испанец, вот мой меч. Проводите меня к воротам, или, в силу королевских полномочий, мне данных, я буду немедленно судить тебя как предателя и, если добьюсь своей цели, отвечу за все.

Аббат с минуту подумал, как бы измеряя мысленно ярость стоящего перед ним рыцаря. Затем сказал:

– Идите как пришли, с миром, о раб ярости и зла, но знайте, что проклятие церкви последует за вами. Я говорю вам, что вы стоите на краю гибели.

Сэр Джон посмотрел на него. Злоба исчезла с его лица, на нем появилось какое‑то странное выражение – пророческое или вдохновенное, можно назвать это как угодно.

– Во имя неба и всех святых! Я думаю,что вы правы, Клемент Мэлдон,‑ пробормотал он. – Под этой черной рясой вы такой же человек, как и мы все, – не правда ли? У вас есть сердце, есть руки и ноги, есть мозг, чтобы думать. Для бога вы всего лишь скрипка, на которой он играет, и как бы сильно ваш религиозный фанатизм ни искажал ее звуков,струны порой говорят правду. Ну, а я – другая, может быть, более честная скрипка, хоть я и не поднимаю двух пальцев правой руки и не говорю: «Благословляю, сын мой» или: «Отпускаются вам грехи ваши», и вот сейчас наш единый бог играет во мне свою мелодию, и я скажу вам, что она говорит. Я стою у порога смерти, но и вы стоите недалеко от виселицы. Я умру как честный человек; вы умрете, как пес, предавший все, и после этого пусть ваши молитвы, ваши обедни и ваши святые помогут вам, если им это удастся. Мы поговорим об этом еще раз, когда снова встретимся где‑нибудь в другом месте. А теперь, милорд аббат, ведите меня к воротам, помня, что я с мечом следую за вами. Джефри, поставь перед собой этих мерзких воронов и следи за ними как следует. Милорд аббат, я ваш слуга. Вперед!

Примечания к главе І :

1. Аббатство ‑ большой католический монастырь; обычно аббатству были подчинены несколько малых монастырей

2. Генрих VIII – король Англии в 1509‑1547 годах

3. Эдуард I – король Англии в 1272‑1307 годах

4. Георг I – король Англии в 1714‑1727 годах

5. Вильгельм Рыжий– король Англии в 1087‑1100 годах

6. Германские племена англов, саксов и ютов завоевали Британию в V веке нашей эры и создали там семь государств: два королевства англов на севере, одно королевство англов и саксов в центральной части страны, три государства саксов на юге и одно государство ютов на юго‑востоке

7. Аббат – в данном случае настоятель (начальник) аббатства

8. Кромуэл Томас, граф Эссекс (1485‑1540), – английский политический деятель, занимавший в 1533‑1540 годах высшие государственные должности – канцлера казначейства, государственного секретаря, генерального викария короля по церковным делам; в 1540 году было обвинен в измене и казнен