— Не думаю, чтобы ему это удалось, даже если Каюров не станет защищаться. Да и в том случае, если бы оба они чистосердечно обо всем нам рассказали, с юридической точки зрения, как вы сами знаете, их признание не будет иметь решающего значения. Все это нам самим нужно доказать убедительными фактами. Фактов же вполне достаточно.

— Но на что тогда Грачев надеется? Он ведь, судя по всему, не дурак.

— Да, ясно, не дурак. Однако утопающий, как говорится, хватается и за соломинку. И, как мне думается, такая соломинка для него не столько надежда на молчание Каюрова, сколько возможность оказать нам помощь в разоблачении Левчука и Ломова. А признайся он сразу, что главный во всем он сам, мог бы и усомниться, доверим ли мы ему после этого разоблачить директора завода.

— Завод-то этот — одно ведь название только, — усмехается Крамов. — Иная мастерская покрупнее…

— Преступники от этого не становятся менее опасными. С помощью Грачева они бы начеканили тут немало фальшивых монет или других изделий… Рация у вас, я вижу, уже в полной готовности. Я свяжусь с Лазаревым сама, а вы можете немного отдохнуть.

Насте Боярской весь этот вечер было не по себе. Она рассеянно посматривала на маленькую эстраду «Нашего кафе» и почти не слышала разговоров за своим и соседними столиками.

«Где же все-таки Анатолий с Андреем? — тревожно думала она. — Олега потому, наверное, нет, что не пришла Татьяна Петровна, а у нее, конечно, срочные дела. Анатолий тоже мог не прийти из-за Марины, которой скорей всего просто не захотелось сюда — они ведь могут и в другом месте провести время. Но Андрей?.. Он-то почему не пришел, зная, что буду тут я? Спросить, может быть, Вадима? Но они с Варей так увлечены происходящим в кафе, что неловко их тревожить…»

— Слушайте, Вадим, — решается она все же побеспокоить Маврина, — не предупредили вас разве Анатолий с Олегом, что опоздают? Да и Десницына тоже почему-то нет…

— Придут попозже, — шепчет ей Вадим. — Наверное, Татьяна Петровна их задержала.

— И Андрея?

— Могла и его тоже. Анатолий с Андреем очень ей теперь нужны…

— Может быть, Олег с Анатолием, а не Андрей?

— Нет, именно Андрей и Анатолий. Вы только не беспокойтесь, пожалуйста, ничего особенно серьезного, просто они помогают ей в одном деле…

— В каком деле?

— Этого я вам не могу… да и не знаю толком.

— Что вы тут шепчетесь? — оборачивается к ним Варя.

— Да вот за Андрея с Анатолием беспокоится Анастасия Ивановна.

— В самом деле, Вадим, почему их все еще нет? Не случилось ли чего?

— Ну что ты, Варя? — незаметно подмигивает ей Маврин. — Что с ними может случиться?

Но Варя не замечает или не понимает смысла подмигивания Вадима и продолжает:

— Они разве не помогают Татьяне Петровне взять этого бандита?

— Какого бандита? — поспешно перебивает ее Маврин. — Ну что ты сочиняешь, Варюша! Зачем пугать Анастасию Ивановну? Видишь, как она побледнела…

— Анастасия Ивановна не чужой нам и особенно Андрею человек, и она должна знать…

— Да что знать-то? Я и сам ничего толком не знаю. К тому же не имею права ничего рассказывать и очень сожалею, что тебе случайно проговорился.

— Варюша, милая — обняла Маврину Боярская, — умоляю вас, расскажите мне все, что вам известно. Давайте выйдем на улицу, чтобы никому тут не мешать.

Из того, что сбивчиво рассказала Боярской Варя, трудно было понять, о каком бандите идет речь и какое отношение к нему имеют Андрей, Анатолий и Олег. Ясно было лишь одно — бандит очень опасный, готовый на все, если только кто-нибудь осмелится стать ему поперек дороги, а Андрей с Анатолием, наверное, собираются это сделать…

И вот Настя мчится теперь на такси через всю Москву на Низовую, где живет Десницын. Никогда еще не был так дорог ей этот человек, как сейчас. Где он, жив ли? Чем она сможет помочь Андрею, об этом Настя не задумывается. Она лишь просит шофера поторопиться, но он и так гонит машину на пределе дозволенной скорости.

Вот и дом, в котором живет Андрей у своей тетушки.

Расплатившись с таксистом, Настя торопливо взбегает на второй этаж и нажимает кнопку звонка. Дверь почти тотчас же приоткрывается на ширину предохранительной цепочки.

— Здравствуйте, Анфиса Феоктистовна! — кивает старушке Настя. — Андрей дома?

— Нет, голубушка, нету его! Ушел в кафе какое-то. И давно уже. Должно быть, скоро вернется, он непьющий, долго там не засидится. Зашла бы да подождала.

— Зайду, пожалуй, — соглашается Настя. Ехать ведь некуда больше. Надо бы к Олегу или Анатолию, но она не знает их адресов, да и едва ли они дома. Наверное, все вместе где-то.

У Насти такое ощущение, будто она проделала очень долгий путь и устала, как никогда.

Она садится на диван Андрея, не решаясь лечь. А надо бы полежать, расслабить мышцы, успокоились бы, наверное, и нервы. Рассеянным, ничего не видящим взглядом смотрит она на книжный шкаф и вдруг замечает свою фотографию за его стеклом. В прошлый раз ее, кажется, не было там…

Преодолевая слабость, Настя встает с дивана и склоняется над своим снимком.

О, какая она тут молоденькая! Совсем еще девчонка. Наверное, когда еще училась в десятом классе или на первом курсе института. Но как попало это фото к Андрею? Где он его раздобыл? Неужели сама подарила ему и забыла? Может быть, открыть дверцу шкафа и посмотреть — нет ли надписи на обратной стороне снимка? Нет, не стоит, пожалуй. Главное — ее изображение здесь, у Андрея, среди его любимых книг.

Не так уж много времени прошло с тех пор, а кажется, что прожита целая жизнь и не очень складно, совсем не так, как хотелось бы… Кто же был дорог ей в эти годы? Пожалуй, Леонид Александрович Кречетов, но разве это была любовь? Глупое девчоночье увлечение любимым учителем. Он-то об этом, наверное, и не догадывался даже. Ну а потом?

Потом Владимир Елагин, красивый, самоуверенный, надменный. Его она, кажется, любила, но не была счастлива с ним ни одного дня. Хорошо хоть, что быстро опомнилась и ушла от него сама, безо всяких упреков и объяснений. Наверное, не очень все-таки любила.

Нет, не было, не было еще у нее настоящей любви! А годы летят и летят, даже в зеркало стало боязно смотреть на себя. Уже морщинки, крохотные, но настоящие и, наверное, необратимые, а замазывать, шпаклевать их кремом ужасно противно…

Так что же, выходит, на старости лет ты решила прийти к человеку, который любит тебя почти всю свою жизнь и, ослепнув от любви, никаких морщинок твоих не замечает и не заметит, наверное, никогда? Нет, это тоже ужасно! Она, конечно, не старуха, ей всего лишь тридцать пять, а о морщинах знает пока лишь она сама и к Андрею она не потому, что некуда больше. Просто поумнела, научилась разбираться в людях, а это ведь не сразу, этому не научишься по книгам, этому учит только жизнь, и плата за эту учебу — лучшие твои годы.

Но разве можно встать сейчас с дивана и уйти, не узнав, что с ним? Как может прийти в голову такая дурацкая мысль? Ведь его, может быть, уже нет….

Надо бы к Татьяне Петровне, она, наверное, знает…

И вдруг звонок!

Настя вздрагивает и бежит к двери. Распахивает ее и вся в слезах бросается на шею Андрею, покрывая лицо его торопливыми поцелуями.

Спустя несколько дней Варя Маврина говорит Вадиму:

— Поверь моему слову, Вадим, будут скоро в «Нашем кафе» две свадьбы.

— Анатолия и Марины?

— И Андрея с Настей.

— А вот как сложится все у Олега с Татьяной Петровной? — вздыхает Вадим.

— Как? Я не сомневаюсь, что и у них…

— Не надо торопиться, Варюша. Поживем — увидим, как говорится.

— Да тут и видеть нечего! Что она, слепая, что ли? Где еще найдет такого парня, как Олег?

— Существует ведь еще и кандидат наук…

— Однако не всякий кандидат выходит в доктора, а Олег в своем деле давно уже доктор. Да этого и не нужно, когда есть настоящая любовь. Для нее не существует ни титулов, ни званий. Ты сам-то помнишь, кем был, когда я тебя полюбила?