Только маленький Витя ничего не мог смастерить. Мял-мял пластилин. Вот уже лоб, нос и щёки у Вити в пластилине, а в руках у него нескладный комок не поймёшь какого цвета.

- Ну и картошина! - засмеялась Ира. - Вот так картошина!

Но Оля заступилась:

- Картошка тоже нужна. Её кладут в суп.

Ударил Витя кулаком по картошке, и получилась лепёшка. Он рассердился, хотел было сошвырнуть её со стола, но Оля подхватила, посадила эту лепёшку на еловую шишку, и получился гриб.

Витя налепил на шляпку белые кружочки, и все дети захлопали в ладоши, закричали:

- Мухомор, мухомор!

И этот Витин мухомор так всем понравился, что поставили его на полку, туда, где самые лучшие игрушки стоят.

А Витя-то, Витя как радовался! Оказывается, он тоже мастер не хуже других.

Посмотрите, вот у наших ребят какие руки! Эти, с чёрными ногтями, картошку чистили, те, в мозолях, землю копали. Кто глину возил, кто в кухне тесто месил.

Эти трудились на огороде, даже палец колючкой укололи. Ох и трудно рабочие руки отмыть!

Дети свои руки мылили, мочалкой тёрли, вот какие ладони теперь красные.

Во всём доме только две руки всегда чистые, белые, ничего они не делают. Наша белоручка на диване сидит, не мигая, на нас глядит.

- И ей не стыдно?

- Нисколько.

- Кто же это? Как её зовут?

- Зовут её Алёна. Она кукла.

Знаете, какой песок бывает после дождика? Хоть дворец из него строй, хоть крепость.

А Галя испекла из песка пирог. Он получился высотный - в четыре этажа.

- Ты, Витя, здесь посиди, мой пирог постереги, а я пойду цветов наберу, и мы пирог украсим.

Сел Витя на пенёк и начал пирог стеречь да и вздремнул. А как проснулся, видит - солнечные, светлые зайчики по пирогу скачут, пирог сушат, и стал пирог рассыпчатый, как всамделишное песочное пирожное. А на самом верху лежит зелёная ящерка, под лучами солнца греется.

Должно быть, посмотрела из-под камушка на пирог и подумала:

«Какая славная лесенка! Целых четыре ступеньки!»

Вот и взобралась наверх. Лежит-полёживает.

И не заметила ящерица, как вышла мышь из норки, мордочку подняла, усами повела, обрадовалась:

«Какой славный домик в четыре этажа! Только почему нет ни двери, ни окон?»

И принялась она рыть в пироге ходы-выходы.

А пирог-то высох уже, оказывается. Мышь чуть тронет лапкой, и пирог песочный осыпается-рассыпается.

Вдруг шлёпнулся с дерева на пирог серый воробей и закричал, подскакивая:

- Чив-чим-теререре! Какой нам подарок сделали! Будем в песке купаться, ссориться, драться! - а сам прыг-скок, будто мячик с клювом и хвостиком.

Испугалась ящерица, испугалась мышь, побежали они в разные стороны. А воробей всё кричал, братьев-сестёр, друзей-товарищей звал:

- Чим-чив-теререре! Нам подарок, подарок сделали…

Налетели воробьи и ну в песке купаться, ссориться- мириться. Кричали-скакали и весь пирог с землёй сровняли.

Пришла Галя с цветами, а пирога-то и нет.

Не захотел Витя на ящерку, на мышь, на воробьёв жаловаться, и говорит:

- Это я твой пирог съел.

- Сам съел, а мне ничего не оставил?

- Оставил, - достал из кармана голубой камушек и подарил его Гале.

Весною дети вскопали землю. Олина мама принесла семена, она отмеряла каждому по ложечке. Кому достались семена, похожие на маленькие колёсики, кому чёрные горошины. А ещё были длинные и тонкие, как иголочки.

Вите достались мелкие-мелкие, будто чёрные точки, но зато в ложечку уместилось их так много, что для этих семян оставили длинную-длинную полосу на самой большой грядке.

А Галя принесла из дома только одно семечко, никому его не показала и сразу посадила в землю.

Старательно поливали дети свои грядки, и вот постепенно стали всходить зелёные ростки, одеваться зелёными листочками.

Самые первые цветы появились на Витиной полосе. Они были будто бабочки - яркие, лёгкие, и лепестки их трепетали, словно вот-вот улетят. Это - маки.

Раскрылись и другие цветы: были на грядках светло-жёлтые и коричневые, как бархатные, их так и зовут - бархатцы. Появились ромашки, да не простые белые, а лиловые, жёлтые, розовые, казалось, ребята сами раскрасили их.

На Олиной грядке поднялись тоненькие, бледные стебельки, их и не видно вовсе. Днём они спали, сложив лепестки, а вечером просыпались. И тогда всякий, кто шёл мимо, улыбался:

- Какой чудесный запах!

Вот какие цветы! Даже имя у них чудесное - маттиола.

А Галино зерно встало толстой зелёной палкой, на палке раскинулись большие, как лопухи, листья. И на верху палки налился всего один бутон, тугой и жёсткий, как крепко сжатый кулак.

- Ну и цветок! - смеялись дети.

- Ты плохой, - обиделась Галя, - не буду тебя поливать.

А стебель и без полива рос да рос, поднимался всё выше.

Жёсткий бутон был сперва с блюдечко для варенья, потом с чайное блюдце. И вот уже вырос с тарелку, а всё оставался туго закрытым, зелёным.

Но вот однажды повернулся он к солнцу, и выскочили на свет из бутона золотые лучи, будто выросло солнышко на грядке.

- Подсолнух, подсолнух! - обрадовались дети.

Взялись за руки, заплясали, запели вокруг подсолнуха.

Только Галя не кружилась, не смеялась вместе со всеми.

Когда дети убежали, подошла Галя к подсолнуху, погладила широкие зелёные листья и сказала:

- Спасибо, что ты на меня не обиделся…

У ограды рос старый клён. Витя любил слушать, о чём листья клёна говорят. А клён-то как весело шумел-шелестел, радовался:

- Приш-шшёл Витюш-ш-ша, приш-ш-шёл…

Но теперь с каждым днём листьев становилось всё меньше, шумели-говорили они всё тише, печальнее. Они падали, падали. Большие листья медленно, плавно, как планёры, а маленькие вились все вместе, словно хороводы в воздухе водили.

Вите скучно-скучно, так печально, хоть плачь.

Разве мальчики плачут? Да, плачут, и порою очень горько.

Сегодня утром большая Ира стукнула Витю за то, что он нечаянно уронил синего олешка. Олешек разбился, и осколки рассыпались по полу, закатились под шкаф, под диван.

Пока Витя горевал, спустилась сверху к его ногам звезда, большая, с неровными лучами. Как сверкает она на тёмной влажной земле, багряная и золотая.

Витя улыбнулся, поднял голову, а клён-то, оказывается, весь блещет, сияет. Листья жёлтые, красные, пёстрые летят по всему саду.

Витя собрал их много-много, и будто пожар у него в руках.

А навстречу идёт Ира с такими же листьями. Сложили они свои листья и подбросили к синему небу.

Вот это получился листопад!

И позабыл Витя о своей обиде, а Ира о сломанной игрушке.

Дни стоят синие-синие. Воздух чистый и холодный, как стекло.

Жмутся теперь по утрам друг к дружке ласточки, ждут, пока роса высохнет. Сидят на проводах и антеннах.

- Вид-вид-вид, вид вид вид, ви-и-идишь?

- Видим-видим…

Видят ласточки - хлеба на полях уже убраны, трава на лугах скошена, сено в стога смётано. Красными искрами вспыхивают листья в осеннем лесу и падают вниз.

Лето кончается, лес высветляется, ласточки в стаи собираются. Пора, пора лететь за моря, в тёплые края, в жаркие страны.