Как это бывает после долгой болезни, тело еще не привыкло к своему новому состоянию, и каждый шаг давался с трудом. Лесник вышел из своей сторожки, и его бесцветные от старости глаза посмотрели на окружающий мир без былой хозяйственной хватки. За время болезни заросли крапивы подобрались к забору почти вплотную. Радиация и природа заставляли лесника частенько браться то за топор, то косу, но вот он пролежал под своим душным тулупом почти две недели — и бурьян, почувствовав волю, принялся осваивать новые территории. Лесник неторопливо подумал, что еще успеет выкосить наглую крапиву, вот только еще полежит немного, попьет своего целебного чая.

Свежевозникшая аномалия аккурат перед свинарником уже выдавила приличную ямину, и теперь — как только аномалия уйдет в другое место — туда должна была слиться вся дождевая вода. По ночам старик слышал лесных снорков. Они плакали и хрипели, но к жилью никогда не подходили. Может быть, оттого, что по весне он отстрелил одного, и две недели снорочья голова сохла на майском солнце, насаженная на кол перед сторожкой. За время же болезни снорки, кажется, подобрались ближе; по крайней мере, аккурат у огорода виднелись характерные следы. Должно быть, подумали, что старик умер.

— Ну уж нет вам, — хмыкнул тот в густую бороду.

Лесник прислушался к изменениям внутри себя. Печень то ли ныла, то ли свербило просто от долгого лежания — не мог понять. Раньше она, истерзанная облучением, самогоном и опухолью, принималась ныть незадолго до Выброса. Несколько лет назад врачи приговорили старика к раку, но прошли годы, а он все жил и жил под этим небом, только печень стала заранее предсказывать Выбросы. Он даже подумывал сдаться за деньги ученым на опыты, но сначала решил переделать все хозяйственные дела, потом было просто лень, затем снова возникли дела, потом решил, что лучше пойти зимой, чтоб не заготавливать дрова… Да до ученых еще добраться надо было. Сказывали, что теперь они на Янтаре обретаются. Вот если б кто подвез с оказией… Но оказии не случалось.

Хотел однажды прикормить дикую облезлую собаку, но та так и норовила вцепиться в лесника оскаленными зубами — пришлось пристрелить.

И вот печень снова дала о себе знать. Только на этот раз лесник не мог точно сказать: было ли это предвестником Выброса или просто отлежал, или всего-навсего слабость после болезни. Но на всякий случай решил переночевать в землянке. Какой-то прохожий добрый сталкер помог ему приспособить землянку под укрытие.

— Ты сам-то заходи, если по дороге или спрятаться надо, — сказал ему на прощание старик. Тот пообещал наведаться, да только до сих пор не появлялся. То ли дорогу запамятовал, то ли не до лесника стало, а, может, просто сгинул в Зоне. Такое тоже очень даже может быть.

Часов у лесника не было, но по всем признакам вечерело. Небо хмурилось розоватыми толстыми облаками. Должно быть, и вправду быть Выбросу. Только вот сейчас ли, в ночь или наутро — печень предсказать не могла. Всякий раз бывало по-разному.

Рыжие листья на деревьях о чем-то зашелестели, и старику почудилось, будто они прогоняли его прочь, в землянку. Он неторопливо, без лишней суеты вернулся в сторожку, взял флягу с водой (взболтнул: ничего, на ночь хватит), ружье, коробку патронов, прихватил тулуп, под которым практически безвылазно провел последние две недели, и отправился в землянку. Старик порядком ослаб, и эта вылазка его утомила. Нужно было полежать, а еще лучше — поспать. Больше всего он боялся, что во сне его накроет новая аномалия, возникнув прямо на лежанке. Зверья же лесник не боялся: массивный литой запор на двери и кровососа выдержит, но кровососы здесь отродясь не водились. Снорки — те перед Выбросом тоже прячутся — как и люди. Прежде, по силе ощущений в печени, лесник мог сказать, как прилично тряхнет, но теперь в правом боку ныло неопределенно, будто бы и не ныло вовсе, а как-то вытягивало наружу. Может, и не к Выбросу вовсе?

В темной землянке пахло сыростью, лесник не любил здесь находиться. Но укрываться приходилось частенько, так что поневоле полезешь. Внутри не было ничего для удобства: в самом деле, ну что нужно, чтоб пару часов переждать? Лежанка нужна. И все. На лежанке можно и посидеть, и поспать, и курнуть, и поесть. Даже стол лишний. Керосиновая лампа ютилась на земляном полу. На всякий случай. Хотя и рассматривать-то здесь было нечего: похоже на погреб, только с лежанкой; а сверху еще земли и бревен больше обычного навалено. Тот самый сталкер посоветовал бетоном залить, да откуда же бетону взяться-то? Ничего, как-то все выбросы до того переживались — переживется и этот.

Старик неторопливо запер за собой дверь и спустился по лестнице. Вспыхнула спичка, засветилась керосинка. Лесник обвел ею по земляным стенам, но нет, нигде сегодня не осыпалось. Он погасил лампу, отпил немного воды из фляги, свернулся калачиком на тулупе и замер в ожидании сна. Тяжелое от усталости дыхание с сипом вырывалось из прокуренной старческой груди, изредка срываясь в покашливание.