Митин поднял голову. Заметил ружье в руках у сталкера и сам взялся за автомат, оставшийся от капитана.

— Отбой, ложная тревога, — Тополь поставил «Винторез» на предохранитель.

— А что было?

— Так, показалось… хрустнуло…

— А если не показалось?

— Будь и правда крупная тварь, мы бы уже не разговаривали. А мелочевки тут шариться может — стада целые. Только вряд ли они на огонь набредут, побоятся. А крупняк за версту услышим.

— Вот ведь Зона… — задумчиво произнес ученый, будто бы разговаривая сам с собой.

Тополь не отозвался. Он давно привык к подобным размышлениям вслух — и в баре, и на Кордоне. Сидит вот так же у огня сталкер, потом вздохнет чему-то своему, неизбывному и, ни к кому не обращаясь, скажет:

— Да… такая вот у нас с тобой аномалия получается.

И снова умолкнет.

Должно быть, Тополь и сам порой думал вслух, по крайней мере, несколько раз слышал свои мысли, озвучиваемые своим же голосом. Бывало это в моменты крепкого раздумья или опьянения.

— А ты слышал про аномалию Ириша? — сказал он, чтоб отвлечь ученого да и себя от этих медленных мыслей вслух.

Митин как будто немного встрепенулся, поднял глаза.

— Ну так вот, это мне на Кордоне рассказывали, будто появилась в Зоне новая аномалия такая. Идешь, скажем, по лесу. И вдруг как будто ласковый кто-то тебя приманивать начинает. Не контролер — это точно, но такое, говорят, желание пойти вот, скажем, за те кусты разбирает… Можно себя пересилить и не пойти. Но уж если поддался — то попадаешь в аномалию, которую пока ни один детектор определять не умеет. Внутри все тепло становится, приятно, тело расслабляется, хочется лечь прямо на траву и уснуть…

— Алкалоиды, — негромко отозвался Митин, не поднимая голову с колен.

— Что?

— Алкалоиды. Вещества такие, вызывают подобные ощущения, вплоть до галлюцинаций. Споры Жгучего Пуха такие содержат в небольшом количестве.

— Может и так. Только еще через некоторое время человек начинает чувствовать как будто бы поцелуи по всему телу. Мягкие такие губы и даже сквозь броник проникают. Тут уж человек совсем расслабляется, а когда поцелуйчики эти доходят до губ, губы немеют, а потом начинает засасывать так, что с лица заживо вся кожа и вообще скальп сдирается. Может и до костей продрать. Вот такой поцелуй аномалии.

Митин поднял голову с колен:

— А почему Ириша?

— Ах да, — Тополь хлопнул себя о бедро и рассмеялся, — когда один сталкер почувствовал на себе все эти поцелуи, то еще ничего, приятно было, а когда стало тянуть сильнее, то вдруг это ему жену напомнило. А жену звали Ириша. Вот так.

Ученый неопределенно хмыкнул. Дескать, фантазирует народ, но, впрочем, все может быть…

— А еще…

Но сталкера оборвал протяжный, всего в нескольких метрах от сарая, вой. Тополь рефлекторно перехватил винтовку. И вовремя. Внутрь ворвался громадный слепыш-альбинос, а за ним — еще несколько.

Первые же пули легли точно в цель. Раненые псы визжащими клубками покатились в разные стороны, но альбинос остался невредим. Вести прицельный огонь по вертким и быстрым тварям было невозможно, пули стучали о стены сарая. Альбинос налетел на ученого и опрокинул на пол. Тополь рванулся на подмогу, но сам был вынужден отбивать атаку сразу двух собак. Одну Тополь отбросил мощным ударом приклада, но другая мертвыми клещами вцепился в икру, сталкер потерял равновесие и едва не угодил головой в костер, голыми руками выхватил пылавшую головешку и сунул в пасть псу. Мутант визжащим клубком выкатился из сарая. Тополь бросился к ученому, ударом ноги сбросил пса. Окровавленный Митин схватил с земли автомат и влепил в зверюгу короткую очередь.

— Хватай огонь! — рявкнул Тополь, обмотал обожженную руку курткой и, выхватив из костра новую головешку, стал размахивать ею вокруг себя.

Митин, несмотря на раны, встал рядом. Альбинос замер в низкой стойке, рычал, обнажая желтые клыки, но броситься не решался. Уцелевшие мутанты тоже выжидали.

— Чего ждешь? Стреляй! — прорычал Тополь.

— Я пуст, патронов нет, — процедил ученый.

— Возьми мой.

Митин потянулся за «Винторезом» на земле, но альбинос уже выскользнул в ночной ливень. За ним с раскатистым лаем устремилась вся стая.

— Значит, боятся все-таки огня, твари, — удовлетворенно хмыкнул Тополь и бросил свой факел обратно в костер.

Ученый без сил опустился на землю. Из ран обильно струилась кровь. Особенно досталось рукам. Удивительно, как он еще мог держать автомат.

Эти пятеро появились в низине в то самое время, которое указал информатор. Один нес прикованный наручником к запястью длинный чемодан, обтянутый камуфляжной тканью, другие страховали со всех сторон. Все в черной униформе с узнаваемыми издалека шевронами Долга, «Валы» наперевес. Передвигались стремительно, почти бегом. Видимо, перед выходом накачались стимуляторами, иначе в таком темпе долго не выдержать.

— Могли бы и больше народу послать, — хмыкнул Паша Пингвин и прильнул к прицелу АКСУ.

В близлежащих кустах в ожидании сигнала лежали напарники. И Паша не замедлил его дать. Как только фигура центрального долговца с чемоданом оказалась на мушке, Пингвин спустил курок. Мгновенно со всех сторон оглушительно затрещали «Калаши». Казалось, все деревья и кусты вдруг ощетинились автоматным огнем. Схватка была слишком неравной, и скоро те пятеро уже лежали без признаков жизни в низине.

Пингвин подал знак спускаться. Из кустов вывалилась вся бригада. Такой легкой добычи не ожидал и сам Паша. Долговцы не успели даже вскинуть оружие; еще бы, двадцать стволов против пяти. Но один из курьеров был все еще жив. Хрипло ловил воздух окровавленным ртом и пытался дотянуться до «Вала». Пингвин равнодушно подошел к раненому и несколько секунд смотрел ему прямо в распахнутые глаза.

— Ты ведь умрешь сейчас, — сказал.

Долговец пускал кровавые пузыри и только хрипел.

— Знаешь, как мозги компостируют?

Паша поставил ногу в тяжелом ботинке на голову долговцу и изо всех сил ударил каблуком в лоб. Потом стал прыгать обеими ногами на голове. Послышался хруст черепа, из треснувшего затылка вывалилась пузырящаяся масса — мозг.

— Кирдык, — подытожил бандит, — волыны и хабар собирайте, я покеда с кладом разберусь.

Но ключей от наручников не нашлось. Видимо, отомкнуть должны были в пункте прибытия. Тогда Пингвин достал нож и принялся отрезать руку долговца. Буквально по локоть в хлюпающей крови, добрался до кости, но распилить ее при помощи ножа не удалось. Тогда он просто переломил кость об колено и оторвал.

— Валим, — коротко сказал Паша и с чемоданом в одной руке, автоматом в другой двинулся в перелесок.

Бригада последовала за ним, через несколько секунд в низине остались только пять трупов в черной униформе. Привлеченные запахом крови, к месту резни уже спешили слепые псы.

— Ша, вот как дела делаются, — Паша хвастливо хлопнул по чемодану, — теперь можно и в войнушку поиграть.

Перед ним на перевернутом деревянном ящике лежал уже освобожденный от чехла длинный контейнер из блестящего металла. Усиленные пуленепробиваемые замки, впрочем, оставляли мало шансов на вскрытие.

— Ну что, Бес, расколупаем сундучок? — Пингвин кивнул на контейнер.

Хмурый высокий мужик со свернутым набок носом внимательно осмотрел замки.

— Немецкий, уважаю, — прогудел, — Ничего, не такие брали.

И принялся колдовать над контейнером. Пингвин в нетерпении заходил по вагончику но, когда едва не опрокинул лампу, Бес не выдержал:

— Хере мельтешить, на мозги давишь.

Но Паша и тогда не унялся. Подошел к полке, достал початую бутылку водки и прямо из горлышка сделал несколько крупных глотков.

— Готово, — Бес отступил в сторону.

Пингвин подскочил к контейнеру и распахнул крышку.

Погруженные в зеленые пенопластовые вставки, тускло блестели стеклянные и металлические трубки, пластины, еще какие-то непонятные детали. Из знакомых предметов Паша заметил лишь приклад, из какого-то легкого материала, смахивающего на весьма твердую пластмассу.