Эстанислао. Этому трюку тебя тоже научила Педрина?

Пилар. Да!.. Все, что во мне плохого, – от Педрины. Я была ее любимой ученицей.

Эстанислао. Не сомневаюсь!.. А кто тебя учил тому хорошему, что есть в тебе?

Пилар. Донья Инес, сеньор!..

Эстанислао. Ты ее любишь?

Пилар. Я бы не рискнула ее ненавидеть.

Эстанислао. Но это тебе не мешает жестоко насмехаться над ней.

Пилар. Донья Инес похожа на старинную драгоценность… Среди испанских аристократов она просто уникальный экземпляр!.. Можно любоваться ее красотой и тут же смеяться над ее бесполезностью!

Эстанислао закуривает сигарету и задумчиво всматривается в дым.

О чем вы думаете, капитан Браво?

Эстанислао (с горечью). О своей далекой родине, Пилар!.. Есть у нас там такой уголок, где женщины устраивают пляски на огне.

Пилар (удивленно). На огне?… Это любопытно!.. Расскажите, пожалуйста!

Эстанислао. Выкапывают неглубокую канаву длиной с этот двор… Затем разжигают в ней костер и, когда образуется толстый слой раскаленных углей, начинают на них свои пляски.

Пилар. Это же невозможно!.. Вероятно, у них на ногах сандалии с толстыми подошвами и несгораемые юбки?

Эстанислао. Нет!.. Они пляшут босиком, а платья поднимают выше колен.

Пилар (возбужденно). А что с ногами? Наверно, на них образуются ужасные ожоги?

Эстанислао. Нет!.. Я не знаю, в чем там дело, но ожогов у них не бывает!.. Даже никаких следов не остается.

Пилар. Тогда… они ведьмы!..

Эстанислао (улыбается). Некоторые действительно считают их ведьмами.

Пилар. А какой танец они танцуют?

Эстанислао. Какой-то очень старинный!.. Немного напоминает арагонскую хоту.

Пилар. И вы это видели собственными глазами?

Эстанислао. Да, видел, и не раз. Я был там в ссылке… Но как-то у одной из танцующих случился сердечный удар, она упала на угли и умерла.

Пилар (восхищенно). Как прекрасно!.. Умереть, танцуя на костре!

Эстанислао. Едва ли!.. Это скорее глупо.

Пилар. Наверно, эта женщина сильно любила!

Эстанислао. Вероятно! Коль решилась танцевать с больным сердцем!.. И ты похожа на нее, Пилар!.. Ты танцуешь на огне войны и, может быть, тоже погибнешь.

Пилар (улыбаясь). Потому вы и рассказали мне– вашу небылицу, сеньор?

Эстанислао. Нет!.. То, что я рассказал тебе, – быль.

Пилар. Какой же намек я должна уловить из вашего) рассказа?

Эстанислао. Мой тебе дружеский совет, Пилар, – будь со мной откровенна.

Пилар. Значит, приготовиться к допросу?

Эстанислао. Да!.. (Горько улыбается.)

Пилар. А что, если я откажусь отвечать на ваши вопросы?

Эстанислао. Я рассчитываю лишь на твою добрую волю.

Пилар (язвительно). А не лучше ли вам рассчитывать на донью Инес?

Эстанислао (резко). Нет!

Пилар (улыбается). Странно!.. Донья Инес, судя по всему, в большом долгу перед вами.

Эстанислао (сухо). Донья Инес полагает, что только другие в долгу перед ней.

Пилар (с усмешкой). Ну конечно!.. На то она и аристократка! Но почему вы обращаетесь именно ко мне, сеньор?

Эстанислао. Потому что ты человек из народа, Пилар!

Пилар. Ну и что?

Эстанислао. Ты могла бы рассказать мне кое-что о своей точке зрения.

Пилар. Простите, но у нас с отцом одна точка зрения: мне одинаково безразличны монархия, республика и анархистская коммуна.

Эстанислао. Отцу бы я это простил, но тебе – никогда.

Пилар. Есть вещи, которые республиканцы не могут простить даже самим себе.

Эстанислао (мрачно). Коммунисты тут ни при чем.

Пилар. Разве это меняет положение?

Эстанислао (резко). Мне известно, Пилар, что ты служишь фалангистам.

Пилар (смеется). Ах, вот оно что!.. Когда вы до этого додумались?

Эстанислао. Вчера вечером, когда ты пыталась проникнуть ко мне в комнату.

Пилар (с грустью). Вы начинаете грубить!.. А ведь для этого не было повода.

Эстанислао. Не так уж приятно, когда тебя принимают за дурака и пытаются обвести вокруг пальца. Я говорю это, чтоб направить наш разговор по нужному пути.

Пилар. Что тут выведывать?… Жалкие остатки разбитого батальона с восемью пулеметами, несколькими минометами и одним пехотным орудием.

Эстанислао. Орудие не пехотное, а противотанковое.

Пилар. Немедленно сообщу это фалангистам!.. Но неужели, чтобы узнать эту подробность, я должна была спать с вами?

Эстанислао. А зачем ты вошла в мою комнату?

Пилар. Вы мне нравитесь, сеньор!..

Эстанислао (снисходительно улыбается). Пилар!.. Если ты прикидываешься дурочкой, то очень неумело. Если я тебе нравлюсь, то напрасно ты спешишь со своим признанием.

Пилар (удивленно). Неужели я кажусь вам такой тупицей, сеньор?… Но вопрос совсем не в том, какова я, ведь верно?

Эстанислао (мрачно). Какова ты – я знаю!.. Меня сейчас интересует другое – что представляет собой донья Инес?… Кроме того, что она одинаково достойна восторгов и насмешек? Пришла пора, когда я должен решить ее судьбу. Я спрашиваю тебя от имени народа.

Пилар. О сеньор!.. (Зло смеется.) Сейчас народу наплевать па ваши отношения с доньей Инес!.. Зачем вы прячетесь за народ?… Вам надо знать, искренни ли ее чувства к вам или нет! Вот и все!

Они пристально смотрят друг на друга. На лице Эстанислао – мрачная сосредоточенность, на лице Пилар – легкая грусть с оттенком иронии.

Эстанислао (резко, вставая со стула). Довольно, Пилар!.. Разговор окончен!.. Ты ничего не хочешь мне сказать?

Пилар. Напротив!.. Я хочу сказать вам все, сеньор!.. Когда-то чувство человеческого достоинства заставило донью Инес взбунтоваться против ее мира, но душа ее, как стены этого старого жилища, заросла феодальной плесенью! Она вас любит, но это дикая, жгучая, непонятная вам любовь!.. Любовь старинная и возвышенная, как ее душа, варварская и готовая на все, как в наших романсах и древних рыцарских хрониках! (Грустно улыбается.) Но эта старомодность вам нравится, не так ли?

Эстанислао (сухо). Мне нравится, что ты честна по отношению к ней…

Пилар (задумчиво). Вы не должны ее ненавидеть, сеньор!.. Она вас любит!.. Она такая, какая есть!.. Другой она не может быть!

Эстанислао (равнодушно). Мне все равно.

Труба играет вечерний сбор.

Пилар (вскакивая со стула). Господи, я и забыла, что донья Инес пригласила вас на ужин!

Эстанислао. Я поужинаю со своими солдатами, Пилар!.. Вот и труба зовет!

Пилар. Как? Вы не останетесь с нею?

Эстанислао (сухо). Нет!.. Вероятно, у самой доньи Инес пропало желание ужинать со мной.

Пилар (тревожно). Что произошло между вами?

Эстанислао. Ничего особенного.

Пилар. И к Сан-Мигелю не поедете?

Эстанислао. Нет!.. Не поедем.

Пилар (тихо). А на мой концерт для солдат… придете?

Эстанислао. Да, приду! Только ты особенно не тяни! Солдатам надо выспаться! Завтра – бой.

Пилар (взволнованно). Нет, сеньор!.. Солдатам вашим сегодня спать нельзя! Я буду петь и плясать долго, пусть они бодрствуют!.. (Тихо.) И пусть еще больше любят свою Испанию!

Эстанислао (делает шаг в ее сторону, останавливается и пристально смотрит на нее). Спасибо, Пилар! Именно это я хотел услышать от тебя. Я приведу сейчас батальон в боевую готовность, но, если ты лжешь, солдаты не отдохнут и завтра им будет трудно драться.

Пилар (кричит, в ужасе от того, что она выдала тайну). Нет, я не лгу!

Эстанислао подходит к Пилар и целует ей руку. На ее изумленном лице выражение гордости и счастья. Справа появляется Инес, в костюме для верховой езды, с хлыстом под мышкой. Она замирает на месте.

Инес (с убийственной иронией, натягивая перчатки). Откуда эта галантность, капитан Браво?… Могу ли я узнать, каким поступком моя бывшая горничная заслужила вашу признательность?… Или у вас, как у моего отца, вошло в привычку ухаживать за хорошенькими служанками?