Не слышно птичьих стай,
Увеселявших край;
Совсем умолк на кочках перепел-дергач,
И больше не пиликает сверчок-скрипач.
Замерзшим морем смотрит пустоши печаль.
Усталой птицей солнце низко тянет вдаль.
Лучей холодных пук
Стал стар и близорук —
Нагнуться надо, чтоб увидеть что-нибудь.
Напрасный труд. Кругом одно унынье, жуть.
Пуста сторожка и дощаник рыбака.
Скотина вся в хлевах, на хуторах тоска,
Пред пойлом у корыт
По стойлам рев стоит,
Артачатся бычки, упрутся и не пьют:
В закутах духота, им хочется на пруд.
Батрак снимает с балки листовой табак,
И на порог кладет, и режет, взяв тесак.
За трубкою в сапог
Полез, набил, разжег,
Сопит, попыхивает и косится вбок:
Не опустел ли в стойле кормовой лоток?
Шинкарь с шинкаркой спят, стоит их мерный храп,
Хоть выкинь вон ключи, замкнув подвал и шкап.
На шест у их ворот
Никто не завернет:
Зимой сюда ничья не сунется нога,
Метели замели пути. Снега. Снега.
Порывы ветра в поле рыщут вверх и вниз.
Вот вихря клуб рванулся к небу и повис,
Другой размел сугроб,
Рассыпав целый сноп
Снежинок, блещущих, как искры из кремня,
А третий взвыл и бьется с первыми двумя.
Но вот пурга без сил и уползла в углы.
Из разостлавшейся кругом вечерней мглы
Всплывает тень с кнутом
Разбойника верхом.
Пофыркивая, конь несет его домой;
За ними следом волк, над ними ворон злой.
Как изгнанный король с границы смотрит вспять
На родину, пред тем как на чужбину стать,
Так солнца диск, садясь,
Глядит в последний раз
На землю, и, пока насмотрится беглец,
С его главы кровавый катится венец.
Пешт, 1848 г.
НАЦИОНАЛЬНАЯ ПЕСНЯ
Встань, мадьяр! Зовет отчизна!
Выбирай, пока не поздно:
Примириться с рабской долей
Или быть на вольной воле?
Богом венгров поклянемся
Навсегда —
Никогда не быть рабами,
Никогда!
Мы живем на белом свете
Перед дедами в ответе!
Вольным предкам нет покою
Здесь, под рабскою землею.
Богом венгров поклянемся
Навсегда —
Никогда не быть рабами,
Никогда!
Низок, мерзок и ничтожен
Тот, кому сейчас дороже
Будет жизнь его дрянная,
Чем страна его родная!
Богом венгров поклянемся
Навсегда —
Никогда не быть рабами,
Никогда!
Блещет цепь, но вдвое краше
Засверкает сабля наша.
Так зачем носить оковы?
Пусть клинки сверкают снова!
Богом венгров поклянемся
Навсегда —
Никогда не быть рабами,
Никогда!
Имя венгра величаво
И достойно древней славы.
Поклянемся перед боем,
Что позор столетий смоем!
Богом венгров поклянемся
Навсегда —
Никогда не быть рабами,
Никогда!
Где умрем — там холм всхолмится,
Внуки будут там молиться,
Имена наши помянут,
И они святыми станут.
Богом венгров поклянемся
Навсегда —
Никогда не быть рабами
Никогда!
Пешт, 1848 г.
КОРОЛЯМ
Редкостный подарок — откровенность —
Вам я, короли, преподношу!
Как хотите: хоть благодарите,
Хоть казните — выслушать прошу!
Пусть еще он цел, ваш замок Мункач, —
Не страшат подвалы и петля!
...Что бы там льстецы ни толковали, —
Нет возлюбленного короля!
Ха! Любовь! Цветок прекрасный этот
Вырван вами с корнем, короли,
Брошен под колеса колымаги,
На которой сами вы везли
Вами же нарушенные клятвы,
Всяческие блага нам суля...
...Что бы там льстецы ни толковали, —
Нет возлюбленного короля!
Вас сейчас народы только терпят...
Только терпят! Неизбежным злом
Люди вас считают. Вас не любят!
Трепещите! Все у вас в былом.
А в грядущем — ждите приговора,
Что готовит высший судия.
...Что бы там льстецы ни толковали,
Нет возлюбленного короля!
Я бы мог поднять на вас народы —
Вся земля восстала бы сейчас,
Чтоб с великой яростью Самсона
Миллионы ринулись на вас!
Я б ударил в колокол смертельный,
Вы бы дрогнули, ему внемля...
...Что бы там льстецы ни толковали, —
Нет возлюбленного короля!
Не бунтую! Что мне тратить силы,
Потрясая ветви тех дерев,
На которых все плоды созрели, —
Нет, уже загнили, перезрев!
Те плоды с ветвей сорвутся сами.
Будет так! Да примет их земля!
...Что бы там льстецы ни толковали, —
Нет возлюбленного короля!
Пешт, 1848 г.
ЖЕНА И КЛИНОК
Светят в небе звезды,
Дремлют в гнездах птицы,
На мои колени
Милая садится.
Нежная росинка
На ветвях у дуба,
Как тебя в объятьях
Мне баюкать любо!
Что же не целуешь,
Если взял в объятья?
Я не скуп на это —
Буду целовать я!
Слышишь... даже слово
Не договорилось,
В нашем поцелуе
Слово растворилось.
Вот какая радость!
Вот какая прелесть!
Жемчугами счастья
Мы с тобой оделись!
Но зачем так мрачен,
На стене висящий
Мой палаш венгерский,
Мой клинок блестящий?
Боевой товарищ!
Что ж ты, в самом деле?
Или мучит ревность?
Страсти одолели?
Если это — ревность,
То мужчинам смелым
Стыдно заниматься
Глупым бабьим делом!
Не ревнуй, не бойся,
А, дружа со мною,
Подружись, товарищ,
И с моей женою!
Ты ее высокой
Прелестью душевной
Будешь очарован,
О палаш мой гневный!
А с врагом сразиться
Родина прикажет, —
Кто тогда на пояс
Мне тебя привяжет?
Не жена ли скажет,
Расставаясь с нами:
«Будьте боевыми
Верными друзьями!»
Пешт, 1848 г.
ВЕНГЕРЕЦ ВНОВЬ ВЕНГЕРЦЕМ СТАЛ!
Венгерец вновь венгерцем стал!
Он сам собою стал отныне, —
Не будет больше он слугой
При иноземном господине.
Венгерец вновь венгерцем стал —
Ярма он не потерпит снова.
Звеня, осеннею листвой
На землю сыплются оковы.
Венгерец вновь венгерцем стал —
Сверкают палаши и шпаги,
Лучится солнце на клинках,
В очах горит огонь отваги.
Венгерец вновь венгерцем стал,
И пламенеют наши лица
Огнем развернутых знамен,
Зовущих в битву устремиться!
Венгерец вновь венгерцем стал!
Одно у всех венгерцев сердце,
И это сердце бьется так,
Что в ужасе враги венгерца.