21-го июля с. г. в Гельсингфорсе скончалась поэтесса Вера Булич. За несколько месяцев до смерти издательство «Рифма» выпустило ее пятую книгу стихов «Ветви». Приближение смерти отразилось на этой книге итогов, раздумий трезвых и беспощадных.

Для последних стихов поэтессы характерна предельная сжатость, точность образов, законченность каждого стихотворения. Только острые выпирающие углы, только обнаженное древо жизни найдет читатель в этом сборнике, и вряд ли понравится тем, кто ищет в стихах праздничного, нарядного, игры. Но читатель взыскательный, вдумчивый будет вознагражден вполне.

Заглавие «Ветви» как нельзя больше подходит к этим стихам, которые кажутся написанными в минуту смертельной опасности, когда уже дни и часы сочтены. Чувствуется также, что стихи писались на далеком севере, поздней осенью или зимою, когда «ветви» уже были четки и голы. Нет в этой книге страха правды, «режущей острым ножом до кости». Но сквозь такую правду проступает и другая, утешительная, зовущая слушать «ветер горний» — звено, соединяющее людей, разными путями идущих к одной вершине.

Поэтессу занимает только вечное. Ей хочется как можно острее и пронзительнее выразить отстоявшиеся заветы, то сокровенное, что она нашла, пройдя через «огромную каменоломню жизни»:

Лишь порою в эту муку обретенную, мудростью вплетается живая ткань бытия. Но когда это — воспоминания, «милая синяя муха, летний будильник знакомый» детства или «солнце, запертое в автобусе», или горькая последняя констатация:

ведь упрямая жизнь была задавлена «спрятанной под переплетом».

Стихи Веры Булич по преимуществу городские. Ведь только для горожанина автобус, увозящий в поля, — «спасенье от душевного разлада, сорокадневного потопа будней». Глядя на человека, целящегося в невидимую цель, ей мнится веяние грозящей катастрофы, когда «раздастся громкий, резкий выстрел, как разрешенье страшной немоты, и распадется на куски картина».

Именно ожидание распада и придает ее стихам такую сухую выразительность. Все стихотворение «Автобус» написано прекрасными белыми стихами, пронизано жаждой вырваться, перешагнуть. И, как разрешенье этого томления, — последние четыре рифмованных строки:

В своем самом тайном — это книга о смерти. Пишет ли она стихи «Памяти друга» («Еще один замолчал поэт, Замолчал, не дойдя до цели»), или о сестре: «Чей голос горячий остался в мире», или о весне, которая придет «с листиком узким — резные края» — и которую увидят только другие, — все лишь напоминание. Для поэтессы несомненно только одно:

Путь из «каменоломни жизни», где в «гранитной глыбе томится душа», еще не <далее дефект оригинала — С. К.>

Надо выдержать «удары», надо помнить пушкинское (недаром все стихи Веры Булич в неоклассической манере):

Бессознательно книга стихов В. Булич зовет человека стать этим «булатом», пройти не жалуясь «сквозь темный туннель ноября», преодолеть все, даже «мучительный подъем». В ее стихах много стоицизма, и женскими их назвать трудно — они написаны человеком. Ее поэзия устремлена одновременно в прошлое и будущее — запредельное.

«Очарованья нежные покровы» не для проснувшейся души. Ей нужна лишь «невесомая суть вещей», да «черный ствол основы», сердцевина, ядро. Все лишнее отметается, и

«Грани». 1954, № 22.