Вот как обычно начинались разговоры между родителями и мной, что действительно было довольно печально.

— Мы просто закрыли сегодня дело Бланшард-Эмили, поэтому я решил уйти пораньше, — ответил папа, направляясь через выдержанную в желтом цвете кухню к холодильнику.

— Точно, — сказала я смущенно. — Поздравляю.

Папа захлопнул дверь холодильника, держа несколько виноградин в руке с довольно своеобразным выражением лица.

Папа и я были во многом похожи. Мы оба были бледными и у нас были острые, угловатые черты лица, темные волосы и худая фигура. Единственное, что мне досталось от мамы, — мои глаза, которые были просто карими. А глаза отца были светлыми, кристально-чистого голубого оттенка.

— Ты уверена, что хочешь поехать сегодня вечером? — спросил он, наконец, его темные брови стянулись в заинтересованном выражении.

— Да, — быстро ответила я.

Мне даже не нужно было думать об этом, прежде чем выпалить ответ. Не было никаких сомнений в том, что я была абсолютно не уверена во всём, что происходило в последнее время, но я была уверена, что поеду на похороны Арчера Моралеса.

В голове была маленькая, навязчивая мысль, из-за которой я задавалась вопросом, сколько студентов из школы тоже придут сегодня вечером. Я действительно не хотела думать об этом.

— Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой? — продолжил папа неловким голосом, который явно не принадлежал ему.

Почему-то мне показалось, что это было либо похоже на то, как ведет себя родитель, либо же признаком, что раздача родительских приказов отрицательно сказывается на папе.

— Нет, пап, серьезно, — сказала я быстро. — Всё нормально. Я отлично справлюсь сама.

— Тейлор пойдет с тобой?

Честно говоря, я не знала ответа на этот вопрос.

— Наверное, нет, — сказала я. — Похороны — это не совсем её стихия.

Это была чистая правда. Тейлор нацепила в школе лицо полное раскаяния, но я не была уверена, что она зайдет дальше и пойдет на церковную службу в собор Св. Патрика.

— Ну, я не хочу, чтобы ты оставалась там допоздна, — сказал папа, ослабив галстук на шее.

— Не волнуйся, папа. Я знаю правила поведения ночью в городе, — Я подавила тяжелый, подростковый вздох.

Я предполагала, что никто не может быть слишком осторожным в Нью-Йорке.

— Для подростка ты удивительно терпелива. Полагаю, мне следует считать себя счастливчиком. — Папа ответил мне глуповатой улыбкой, забрасывая другую виноградину в рот.

— Спасибо, папа. — Я закатила глаза и посмотрела на папу тем взглядом, который заставил его рассмеяться.

Мы поболтали ещё немного о том, как прошли наши дни, что было весьма неплохо, но не прошло и несколько минут, как домофон на входной двери начал громко пищать.

— Ну, это за мной, — сказала я, указывая пальцем на дверь. — Увидимся позже, папа.

— Пока, Хедли. Береги себя. — Папа быстро обнял меня и подтолкнул к двери.

Я пробормотала что-то ободряющее — или, по крайней мере, я надеялась на это — и направилась к двери.

— Да? — быстро ответила я, нажимая на кнопку на домофоне.

— Мисс Джеймисон, за вами приехали, — раздался на линии дрожащий голос Хэнсона, пожилого охранника снизу.

— Спасибо, мистер Хэнсон, — прощебетала я, прежде чем повесить трубку. — Пока, пап, — крикнула я ему ещё раз, прежде чем броситься ко входной двери и захлопнуть её за собой.

Коридор, покрытый мраморной плиткой, к счастью, был пуст, и я быстро направилась к лифту. Спуск в фойе был достаточно быстрым, и только спустя минуту я прошла через вестибюль и вышла через дверь в холодную осеннюю ночь. Она была необычайно холодной для ноября.

Швейцар помог мне залезть в сравнительно хорошее такси на тесной улице. Я выпустила ненамеренный, облегченный вздох, как только дверца кабины захлопнулись. В конце концов, было похоже на то, словно всё становилось реальностью для меня.

— Куда, мисс? — спросил парень грубоватым бруклинским акцентом с переднего места.

— Собор Святого Патрика, — сказала я настолько спокойно, насколько могла.

Мои ладони становились липкими от пота, а мой голос немного дрожал по какой-то странной причине. Надеюсь, меня не стошнит или что-то ещё похуже, как только я туда попаду.

Поездка до собора была тихой. Я провела большую часть своего времени, выглядывая из слегка грязного окна такси на сверкающие огни города, пытаясь отвлечься от того, что я собиралась сделать. В мгновение ока парень подъехал к обочине рядом с собором и припарковал машину.

Я быстро кинула парню двадцатку, не спрашивая цену, и выбралась из машины, стремительно направляясь к крыльцу собора. Несильный ветер хлестал вокруг моих лодыжек, и я начала сожалеть, что не надела платье чуть длиннее.

Притвор церкви был оформлен в традиционном готическом стиле, пахло разными сортами ладана, которые они использовали во время службы. Я проверила время на своем телефоне, просто чтобы убедиться, что я не опоздала.

6:52.

Сделав глубокий, успокаивающий вдох, я окунула пальцы в чашу со святой водой слева от меня, перекрестилась и открыла тяжелую деревянную дверь, ведущую в церковь.

Собор Святого Патрика был красиво и нарядно украшен, это действительно было так, но что было более шокирующим, чем само место, — это то, что были заняты только первые три скамьи в церкви. Не считая тех нескольких групп людей, большой собор был практически пуст.

Я начала жевать свою губу, а мои ноги начали дрожать от нервов. Я ожидала, что так и будет, но от этого не становилось легче смотреть на это. Мне пришлось сделать глубокий вдох, как только я начала идти по главному проходу, слезы начали жечь мои глаза.

В конце первой скамьи было свободное место, так что я неуклюже села, не глядя на тех, кто был рядом со мной. Из того, что я могла сказать, несколько учителей, на чьих уроках я была с первого курса, сидели вокруг меня, но я не увидела никого из школы.

Что я должна чувствовать по этому поводу?

— Ты была одной из одноклассниц Арчера?

Я дернулась немного от удивления и подняла взгляд на женщину, которая только что сказала это. Она выглядела смутно знакомой, хотя я была уверена, что никогда не видела её раньше. Она действительно была очень красивой с длинными, густыми черными волосами, которые были слегка окрашены сединой на висках. Её лицо было подавленным и бледным, в её карих глазах был слегка замученный взгляд. Я сделала вдох, когда поняла, кто это может быть.

Эта женщина, должно быть, мама Арчера.

— Д-д-да, — пробормотала я. — У нас был общий английский на первом курсе.

— Я — Реджина. Мама Арчера. — Женщина послала мне легкую улыбку, ее губы дрожали.

— Хедли Джеймисон, — ответила я так легко, как могла.

— Джеймисон? — резко повторила Реджина Моралес. — То есть, ты дочь Кеннета Джеймисона?

Я была в шоке от того, что она меня узнала, даже если причиной тому мой отец.

— Да, это я. — Я смущенно кивнула.

— Я не знала, что здесь будет знаменитость. — Реджина выпустила дрожащий смешок, взглянув вперед.

— Я не знаменитость, — пролепетала я. — Просто… Просто друг.

Я сказала «друг». Я серьезно начинала верить в то, что я на самом деле была другом Арчера Моралеса.

Это мои первые похороны, и я не была так уверена, чего ожидать, но служба прошла одновременно спокойно и хорошо. Мистер Гейдж, учитель геометрии, сказал несколько слов об Арчере и о том, как он был образцовым учеником, у которого мы могли бы кое-чему поучиться.

Священник, одетый в зеленые одеяния говорил всего несколько минут, прежде чем Реджина Моралес начала плакать, закрыв лицо руками, её плечи вздымались, пока она плакала.

Я не знала, что делать. Что я должна была сделать?

Прежде чем я смогла предпринять что-то, раздался тихий звук гофрированной одежды, и затем маленькая девочка в черных колготках и платье залезла на колени к миссис Моралес. Маленькая девочка была точной копией миссис Моралес и у нее были такие же глаза, как у Реджины и Арчера.