Именно тогда, сидя за опустевшим столом, Виктория не могла не признать, что поторопилась со знакомством будущих родственников. В душе у нее начало шевелиться подозрение, что и сама помолвка была слишком поспешной. Не испытывая сильных чувств к жениху, она позволила себя уговорить и безвольно согласилась на этот непродуманный до конца шаг.

***-

Объявление, извещавшее о прибытии поезда на станцию «Бат», оторвал ее от внезапно нахлынувших воспоминаний, и она поспешила к выходу, через несколько минут погрузившись в суету перрона.

Мартовский Бат с его уникальным микроклиматом был похож на слегка чопорную даму бальзаковского возраста, разодетую в пышные кружева из цветущих первоцветами клумб и магнолиевых деревьев. Уже повсюду чувствовалось дыхание весны, и Вик с наслаждением щурилась от ласкового солнца, которое так и норовило залезть под стекла ее очков. Ей сразу же захотелось затеряться среди старинных палладианских зданий приятного медового оттенка, разглядывая их архитектуру, погулять по многочисленным улочкам, словно сошедшим со страниц романов Джейн Остин, заглянуть в антикварные лавки, покататься на маленькой лодке мимо величественных мостов через неспешный Эйвон.

«Безнадежно усат» — подумала Вик, как только разглядела Альберта, среди посетителей одной из старинных купален, окутанной паром горячего источника. Он выглядел гораздо лучше с момента их последней встречи, более мужественным и будто бы повзрослевшим. Почти три месяца! Только сейчас Вик поняла как быстро пролетело время с того памятного Рождества…

Заметив ее, Альберт улыбнулся в своей сдержанной манере, но по глазам было видно насколько он рад этой встрече и как взволнован. Да и она искренне радовалась его отдохнувшему и посвежевшему виду.

— Виктория! Почему ты не позвонила? Я бы встретил. — сокрушался он, едва успев накинуть свой махровый халат и пробираясь в сторону раздевалки. — Как добралась?

— Хорошо. Поезда ходят по расписанию.

— Я думал, ты будешь на машине. Кажется, раньше поезда тебя особенно не вдохновляли?

— Ну, знаешь, вкусы у людей меняются. Вот и ты, вижу экспериментируешь — она слегка коснулась его смешных усов.

Альберт замолчал и слегка смущенно опустил голову, разглядывая свои руки.

— Ты права. Все меняется… Подожди меня, пожалуйста, на ресепшене. Буквально пару минут… Нам лучше поискать более уединенное место, чтобы поговорить. Столько всего накопилось…

Сидя напротив него в уютной кофейне, Вик с трудом привыкала к новому образу своего друга, стараясь не подкалывать его по поводу растительности, появившейся под носом. Это было бы жестоко, учитывая его немного потерянный вид. Видимо он собирался сказать ей что-то очень важное и мысленно настраивался на непростой разговор. Его тонкие пальцы то нервно крутили чашку на маленьком блюдце, то принимались терзать краешек салфетки.

— Я очень рада, что ты в порядке. Мы все волновались за тебя. — искренне сказала Вик. — Надеюсь, полиция больше не беспокоит?

— Спасибо. Это приятно слышать. А полиция… - на секунду ей показалось, что он задумался над ответом — Следствие, очевидно, зашло в тупик и было приостановлено.

— Ты уверен?

— Абсолютно. Это не их уровень. Тебе больше не стоит забивать этим свою голову, Вик.

— Хорошо. Я сделаю вид, что поверила, как тогда, в больнице, но ты совершенно не умеешь врать, — со вздохом сдалась она.

— Не знаю, почему ты решила, что я тебя обманываю, но мне действительно нечего скрывать.

Вик посмотрела на него долгим и пронизывающим взглядом.

— Откуда же вдруг загадочные авто с водителем, хмурые джентльмены в пальто и костюм вместо любимых потасканных джинсов? Такое чудесное и своевременное приглашение в Кембридж…

Альберт сокрушенно покачал головой.

— Это все Пиль, его рук дело. Он искренне считает, что я могу претендовать на Нобелевскую премию, вот и выхлопотал мне место благодаря своим обширным научным связям. А внешний вид… это лишь подготовка к новой работе и к новому статусу. Ничего странного и загадочного.

Вик молчала, понимая, что либо она мнительная дурочка, которой за каждым углом мерещится заговор, либо Альберт все таки вляпался во что-то серьезное, раз так отбивается от ее вопросов.

— Я хотел поговорить с тобой о другом… — неожиданно сказал он и на мгновение замер.

Вик невольно напряглась. Он протянул руку и взял ее ладонь.

От волнения его слова прозвучали неестественно громко:

— Наша помолвка слишком затянулась. Виктория Кент, когда вы выйдете за меня?

Она испуганно посмотрела в серьёзные голубые глаза, где не было ни капли сомнения в правоте заданного вопроса.

— Это конечно для тебя неожиданно, и я прекрасно осознаю, что ко мне ты не испытываешь того, что к…. - он осекся, понимая что напоминание о Мельбурне будет неуместным и болезненным для нее. Повисла молчаливая и тревожная пауза. Вик опустила глаза к своей чашке с почти остывшим шоколадом, затем посмотрела куда-то в сторону, ища силы сказать другу то, что собиралась. А затем без колебаний разрушила невыносимое молчание.

— Альберт, я жду ребенка…

— Что? Ты… - переспросил он.

— Да, и ты понимаешь… кто его отец… — так же твердо добавила Вик, изо всех сил борясь с неожиданно подступившими слезами. В последнее время ей с трудом удавалось сдерживать свои эмоции.

Придя в себя после прозвучавшей новости, Альберт вдруг заговорил взволнованно и с плохо скрываемым гневом:

— Вот уж не думал, что он окажется таким неразумным и невежественным в этих вопросах! Как вообще, можно быть такими беспечными?! А если бы я не смог вернуть тебя обратно? Если бы у Мельбурна родился наследник? Черт, я даже не представляю себе, масштабы последствий!

— Не драматизируй Альберт! Не все люди рождены, чтобы влиять на ход истории. — попыталась защититься она, понимая, что он имеет ввиду.

— Это с твоей-то энергией и его умом! Он или она вполне смогли бы… — Он удержался от дальнейших замечаний, заметив ее подавленное состояние. — И все же это удивительно — ребенок Второго виконта Мельбурна, премьер-министра Великобритании….

Вик уже не могла сдерживать непрошеные слезы, они просто скатывались по ее щекам… И все потому, что Альберт был единственным, кто всё знал и понимал каково ей сейчас… Это необъяснимым образом роднило их и вызывало в памяти те события, что они пережили вместе. Ей не нужно было притворяться пред ним, скрываться, и ей больше некому было рассказать обо всем, что наболело.

Он моментально оказался рядом, пересев со своего места, а она, пряча заплаканное лицо и по-детски всхлипывая, уткнулась в его плечо.

— Прости… — прошептал Альберт и несмело коснулся ладонью её головы, убаюкивающим движением проводя по волосам. — Я знаю… знаю… — его внезапно охрипший голос выдавал волнение. Несколько секунд они сидели так, прислонившись друг к другу, как во времена своего студенческого романа.

— Я стану хорошим мужем и отцом, Вик — сказал он неожиданно, и видя ее замешательство, продолжил: — Даже если в остальном я буду самым большим твоим просчетом!

Виктория с трудом понимала происходящее, слишком резким был переход от ее бессвязных всхлипов на плече друга, до предложения, идущего из глубины его сердца.

Она отвела рукой непокорный чуб с его побледневшего взволнованного лица и накрыла своей ладошкой длинные нервные пальцы:

— Альберт, ты самый лучший, самый преданный мой друг, но… Я не смогу стать женой, которая тебя достойна… Не стану портить тебе жизнь и обещать, что когда-нибудь отвечу на твои чувства. Я не боюсь растить ребенка одна, и думаю, нет знаю, что справлюсь…. А ты встретишь чистую, наивную и влюблённую в науку девушку. Она полюбит тебя и будет вдохновлять, поддерживать и боготворить, как ты того заслуживаешь и…

Он сделал останавливающий жест, показывая что не хочет слушать дальнейшие ее рассуждения, шумно втянул воздух, словно испытывая приступ удушья.

Она на секунду увидела в его глазах проблеск отчаяния, и Альберт тут же отвёл взгляд, делая вид, что с интересом рассматривает что-то на стене за ее плечом. Внутренне он уже отстранился, хотя продолжал сидеть рядом. Вик почувствовала неловкость от своего присутствия, словно вместо ее друга здесь оказался чужой и незнакомый человек.