Я продолжаю молчать, когда она уходит, и не двигаюсь, пока не звенит звонок. Когда это происходит, я поднимаюсь на ноги и направляюсь в сторону библиотеки, раньше, чем мой мозг сможет что-то предпринять, чтобы остановить мои действия. Я слишком долго прислушивался к нему. И собираюсь выяснить, что говорит сердце.

Библиотека находится в другом конце школы, и похожа по размерам на собор. Двери огромные, как и сводчатые потолки, и витражные окна внутри. Около пяти этажей находятся под первым, и хотя я был здесь несколько раз, я даже не имею представления, откуда начать искать девушку.

Когда я вхожу внутрь, за стойкой меня встречает пожилая дама, сканирующая штрих-коды книг. Табличка перед ней гласит «Информация», и это, возможно, мой единственный шанс. Когда я подхожу, она поднимает на меня глаза, а потом снова смотрит на свои книги.

– Чем могу помочь? – спрашивает она, не глядя на меня.

– Я пришел, чтобы встретится со своей учебной группой, но я не знаю, где их найти, – лгать так легко, что просто удивительно.

– Ты не умеешь писать сообщения? Даже я могу.

– Умею, но не знаю ее номер, – библиотекарь поднимает на меня взгляд поверх своих очков. – Она невысокая, светлые волосы, толстовка и очки.

Что-то вспыхивает в глазах женщины, и она, прищурившись, смотрит на меня.

– Тремя этажами ниже. Дальний угол слева, – все, что она говорит, и я ухожу раньше, чем она может меня остановить.

Я выбираю лестницу, потому что не хочу умереть в лифте, который похож на смертельную ловушку. Когда я спускаюсь на три этажа, здесь прохладно. Холодный воздух в комплекте с подвалом превращает этот этаж в морозильник. Не удивительно, что Кори всегда в толстовке.

Угол перекрыт рядами книг от пола до потолка. Здесь несколько сотен, но я не обращаю на них внимания. У меня, вообще, нет плана, что я буду делать, когда найду ее, я просто собираюсь импровизировать.

Проходя мимо рядов, я обхожу лабиринт, пока не замечаю стол с четырьмя стульями в конце, вместе с кем-то, сидящим за ним. Трудно определить, Кори это или нет, потому что у этого человека капюшон на голове.

Я иду туда, опускаю рюкзак на один из стульев и выдвигаю соседний с ним для себя.

– Здесь занято? – спрашиваю я и наблюдаю, как она поднимает на меня глаза.

На лице девушки полнейшая растерянность, пока она смотрит на меня. Затем взгляд перебегает мне за спину, а потом на мое место, прежде скинуть с себя капюшон. Ее темно-зеленые глаза встречаются с моими, и ноющая боль в груди возвращается.

– Ты серьезно? – спрашивает она со смехом в голосе.

– Ага, – отвечаю я, внезапно ощущая себя идиотом.

– Здесь примерно семьсот столов. Только на этом этаже – восемь. И ты захотел пройти через весь этаж и сесть за единственный занятый стол? – она выгибает бровь и откидывается на спинку своего стула. На долю секунды она напоминает мне Пандору, но в ее глазах видна уязвимость. – Нет, спасибо. Мой стол занят.

– Ты даже не знаешь меня, – произношу я, чувствуя, что она отказывает мне, только чтобы отвергнуть.

– О, но я знаю. Ты – Генри Осборн, наследник состояния Осборнов. Ты – капитан футбольной команды, дискуссионного и математического клубов. У тебя средний балл – 4, и тебя ждет билет в Йель, когда ты будешь готов. Я знаю все, что мне нужно знать о тебе, и еще знаю, что стул, на который ты хочешь сесть – занят. Так что уходи сам или это сделаю я.

– Это намного облегчает все, – говорю я и сажусь. – Теперь, все, что тебе остается – это пойти со мной на выпускной, – рот Кори распахивается, и я только и могу думать о том, как хочу ее поцеловать.

– Ты даже не знаешь меня, – говорит она, повторяя мои слова.

– Ты – Кори Саммерс, ученица со стипендией. Ты не ходишь на физкультуру, – я оглядываю стеллажи книг вокруг. – Тебе, наверное, нравится читать, – я замолкаю, пытаюсь вспомнить что-то еще, и просто говорю откровенно. – И я считаю тебя красивой.

Румянец опаляет девичьи щеки, но я замечаю, что она не знает, как реагировать на комплимент. Так что вместо того, чтобы вынуждать ее сидеть тут и смущаться, я продолжаю.

– Я не много о тебе знаю, но подумал, что, возможно, ты пойдешь со мной, и восполню это, – я пожимаю плечами, чувствуя небольшую неловкость, но небольшая улыбка растягивает ее губы.

– И ты решил, что наше первое свидание должно быть на выпускном? – она качает головой. – Ты же понимаешь, что он в эту субботу?

– Я решил дотянуть до последней секунды, чтобы у тебя было меньше шансов отказать.

Она смеется над моей дурацкой шуткой и наклоняется вперед.

– Или, может, оставить мне минимум времени, чтобы найти платье, – бормочет она.

– Значит, это «да»? – я чувствую, как надежда зарождается в моей груди, там, где ранее была боль. Разве такое возможно?

– По тем сплетням, что я слышала, ты – хороший парень. У меня нет никаких планов на субботу, – она заправляет волосы за ухо и достает телефон. – Дай мне свой телефон, и я запишу тебе свой.

– Не могу поверить, что делаю это, – бормочет она себе под нос, записывая номер.

– Что, соглашаешься пойти со мной? – спрашиваю я, притворяясь оскорбленным.

Она забирает свою сумку, поднимается и обходит стол. Она смотрит на меня сверху-вниз, и в ее зеленых глазах много эмоций, которые я не могу распознать. Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но потом передумывает. И только я собираюсь спросить ее, она озвучивает свои слова:

– Не разбей мне сердце.

«Я и не собираюсь».

Десять лет спустя…

– Мам, я, правда, в порядке.

Слава богу, что ложь так легко мне дается. Обычно я не обманываю, особенно свою мать. Чаще всего я рассказываю ей все, но не хочу, чтобы она за меня волновалась. Я хочу, чтобы она хорошо провела время в отпуске.

– Все просто очень быстро. Мне казалось, что тебе нравилась твоя работа в Бостоне.

– Нравилась. В смысле, была хорошей.

Я устроилась на работу в «Bare Benefit» сразу же после окончания Гарварда со степенью магистра химии. Черт, да они приметили меня еще до окончания университета.

Я согласилась, потому что оплата была хорошей, и моя любовь к Бостону возросла за эти годы. К тому же, у меня появилась небольшая страсть к макияжу в колледже. Нью-Йорк все еще ассоциировался у меня с плохими воспоминаниями, и я крайне редко приезжала, после окончания школы. Я приезжала только на большие праздники и проводила время, спрятавшись в доме матери, пока не приходило время уезжать. На самом-то деле, я окончила школу еще до завершения самого учебного года. Я сдала экзамены раньше, что для меня не было проблемой.

С высокими баллами по математике у меня появился выбор среди университетов, и Гарвард был в каком-то смысле ближе к дому. Даже несмотря на то, что я не хотела ездить домой, мне нравилось знать, что мама рядом, и я смогу приехать, когда захочу.

– Я получила предложение по работе здесь, в городе. Это большое повышение. Они добивались меня долгое время, – я отказывала «Pure Lush» четыре раза за прошедшие два года. Что было безумием. Это было феноменальным предложением. Но когда они позвонили мне в очередной раз, такое ощущение, что в этом вмешалась судьба. Это был идеальный момент.

Мне все еще неловко, что я не предупредила о своем уходе за две недели на старой работе, но мне нужно было уехать из Бостона, как можно скорее.

– Ох, милая. Я так рада, что ты возвращаешься, – мама шмыгает носом в трубке.

– Посмотрим, будешь ли ты так же считать, когда вернешься из отпуска. Не знаю, сколько времени мне потребуется, чтобы подыскать квартиру в городе.

– Не торопись, – сразу же просит мама. Я знаю, что она позволит мне остаться навсегда, если я захочу.

– Будет удобнее с работой, если я буду жить в городе. Но обещаю, теперь, когда я возвращаюсь домой, мы будем проводить гораздо больше времени вместе, – обещаю я, испытывая небольшое чувство вины.